Подруга мента - Смирнова Алена (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
В этих сомневаться не пришлось: коттедж соединили с домиком секретом и игрой. Боже, они бегали из дома в дом с фонариками, засекая время, они выдумывали самые невероятные способы применения хода… А как веселились, выставив в просторном единственном зале своего последнего приобретения паршивые дореволюционные гравюры. По-моему, ни одна живая душа не соблазнилась этой экспозицией. Впрочем, на то и было рассчитано.
Попасть в быстро надоевший всем мрачный и узкий коридор труда не составляло. Отодвигаешь щеколду на деревянной двери в крохотной комнате, и вперед. Правда, надо было знать, между какими стеллажами, установленными вдоль стен подвала и заваленными всяким хламом, протиснуться. А вот вход в коттедж преграждала бронированная махина с невероятно сложным замком. Разумеется, ключей у меня не было. Была идея, которая иногда отпирает что угодно, если ее генерирует идиотка. С последним пунктом у меня был полный порядок, а это немало.
Район, в коем радетели о народном благе и их небескорыстные спонсоры отдыхали от мудрого радения и от глупого народа, качественно патрулировался. Поэтому на охрану своих злачно-клубных заведеньиц никто не тратился. И только мужу приходилось расплачиваться за раж землекопства ночным сторожем в пародии на галерею. Из своих, домашних, конечно. И богатые, и бедные имеют равные права на охрану собственности, олицетворяющей их личности. И в праве на жизнь они равны. Но стоит заговорить об этом, как сразу находится некто, тупо числящий права в удовольствиях и ехидно напоминающий об обязанностях. Будто мертвые их имеют. Вот то, что люди не успевают «иметь» обязанности в не совсем пристойном смысле, и печалит сильнее всего в смерти. Я посещаю кладбища, в дугу напившись. Я старше Августина Аврелия, который обзывал таких язычниками. И пытал, обращая в веру, заменившую ему риторские амбиции. Сколько нас, не удосужившихся притвориться перед церковью и соседями, сгинуло… Ах, да, я еще не… Тогда признаюсь, что не могу потрезву. Город покойников, спальный вагон величиной в гектары. И леденящая жуть песенки: «Что тебе снится, крейсер „Аврора“, в час, когда утро встает над Невой». Люди, если предположить наличие снов у «Авроры», то к могилам лучше не приближаться… Так, снова меня занесло. Права, обязанности, кладбища, «Аврора»… Впрочем, после подобного этому сумбура я чувствую себя отдохнувшей и продолжаю с того места, где застопорилась. Всегда.
Итак, мне надо было выманить вон дежурного и тех, кто ночевал в коттедже. Последних — через подземный ход. Значит, должно, обязано было случиться нечто возле домика. Но такое, чтобы подоспевший люд скоро разобрался: угрозы нет, обычная подлунная чертовщина. И тут случай, как галантный кавалер, взял надо мной шефство. Кому-то приспичило жечь листья и сучья справа от домика. Спасибо ему огромное. Чинный костер, не слишком расходясь, делал свое пламенное дело. Почему бы ему, исполнительному и, как уверяют жрецы и пожарные, живому, не поручить еще одно? Ведь у меня в сумке был баллончик лака для волос. На нем что начертано? «Не распылять вблизи открытого огня». Но я не могу удерживаться от соблазнов.
Когда обнародуешь идею, почти всегда ужасаешься ее слабости. Взрывница я начинающая, так что поручиться за сохранность зданий по обе стороны от костра не могла. И за свою сохранность тоже. Зато фантазерка я продолжающая, а оптимистка законченная. Поэтому вымерила шагами расстояние. Познакомив лак с огнем, мне надлежало обежать домик сзади. Я полагала, что охранник в состоянии определить, с какой стороны рвануло. Я давно примирилась со всем, кроме некомпетентности в дешевой маске незаменимости. Так вот, в случае соответствия занимаемой должности наша со стражем встреча отменялась. Иной вариант развития событий с участием профессионала мне и в голову не пришло рассмотреть. Хотя профессионалу и пристало выбирать нестандартные пути. Я тогда думала лишь о собственной выгоде. Ну и что? Все думают о ней постоянно, а я редко. Но метко. М-да…
Я выбралась на исходную позицию.
— Поленька, хорошая, — умоляла я себя бурчанием, напоминающим упражнения в чревовещании, — не волнуйся. «Оборотись-ка», умница: май, теплынь, школьная спортплощадка. Тебе всучили тяжелую гранату и велели метнуть, чтобы сдать какой-то норматив. Ты размахнулась, да? Потом бросила, да? Учитель физкультуры оказался первостатейнейшим, потрясающим психом. Пусть он не предупредил, что кидать инвентарь или спортивный снаряд надо по команде. Хотя остальные ее почему-то ждали. Странные они. Но суть не в этом. Если уж услышал подозрительный звук, оглянулся и увидел гранату в полете, так отскочи куда-нибудь, ляг, а не беги впереди нее со всех ног. Даже зайцы умеют петлять, а у спаниелей есть шаг-зигзаг. Отракетила эта штуковина на расстояние школьного рекорда, но кого такое обрадовало? Показывай наш физрук сходные результаты в юности, не преподавал бы шалопаям разницу между ходьбой и прыжками, а сборную тренировал. Словом, с дальностью броска, Полина, должно быть тип-топ. А с точностью попадания… Ты не поразила даже такую крупную мишень, как Реон Вальдемарович. Ему приходилось поддерживать вальяжность и солидность лишним весом. В свободное от нас время он учил педагогов бальзаковского возраста играть в теннис. Ох, и балдели наши англичанки и математички, когда он наказывал их за нерадивость хлопками по принявшим формы классных стульев попам… Поля, он тебе нужен? Нет? Тогда меть в костерок, совсем маленький, совсем слабенький. Другого выхода нет. И входа тоже.
Я была согласна с собой. Только успеть убежать очень хотелось. Ладно, попробую подстраховаться. Я сбросила с себя куртку, стянула тонкий джемпер, напялила куртку на вмиг изобразившее гусиную кожу тело и лишь после этого обмотала баллон, содержащий красу моих волос, одеждой. Пуританка, елки. Не дай Бог, арестуют за терроризм, вероятно, удивятся отсутствию под верхней одеждой даже завалящего лифчика. Впрочем, мои шмотки, как пожелаю, так и носить буду. Мой теракт, что нашла в косметичке, то и взрываю. И прицелилась. И подарила огню все, что для него предназначила.
Я прижалась к вожделенной штукатурке противоположного угла и замерла. Ничего. Наверное, сбила пламя свертком. Вернуться проверить? Нет, отдышусь. Закруглившись с этим занятием, я уже собралась приступить к следующему, отбиваясь от хандры преуспевающей неудачницы. И тут жахнуло. То есть так, слегка поколебало бесплотный наполнитель пространства между предметами. Взрыв? Да у меня денег на лак не хватит, чтобы достичь ожидаемого эффекта. Никогда. Однако охранник выскочил из укрытия. Пулей? Мухой? Пробкой? Хоть мылом из пальцев в ванне. Главное, путь был свободен.
Я надеялась, что в суматохе никто не придерется к откинутой щеколде и свороченному стеллажу. По коридору идти было долго, а бежать быстро. Даже в темноте. Он же выполнен без изгибов, без извилин, можно сказать. Я напоролась на то, за что боролась — броню. И только тогда вспомнила, что дверь, будь она неладна, во всю ширину подземелья. Спрятаться мне было негде. Распластаться по стене и опустить глаза? Кажется, это прием невидимки? Я предприняла еще кое-что. Вывернула две ближайшие от входа в коттедж лампочки, а две дальние не тронула. Это был цирковой номер, на ощупь и на скорость, но чего не сделаешь шкуры ради. А потом все по неведомо чьим законам: я присела, закрыла голову руками и… В коридоре зажегся свет. В конце коридора, точнее. Тут же бабочками на него рванули парни. Впрочем, может, и девушки. Я ведь от впечатлений, как от бомбежки, защищалась. Вообще-то я думала, что дверь, хлобыстнув о преграду, отойдет немного, и я забьюсь в щель. Но ее отворили без эксцессов. Кто? Топот стих. Я поднялась с корточек, прилично так выразиться? А если можно на них опуститься, значит, и подниматься, и выражаться не возбраняется. В проеме, показавшемся сияющим и безграничным, темнел озабоченный Игорь.
— Привет, глава телохранителей.
Он глухо вскрикнул. «Мама», если переводить с мата, не его мама, само собой. Так, сначала через порог, потом объясняться. Игорь посторонился. Я вошла в свое прошлое.
