Бабский мотив [Киллер в сиреневой юбке] - Хмелевская Иоанна (книги серии онлайн txt) 📗

— Тут ничего плохого нет, просто я себе вареники варил, покупные, и один взял на ложку попробовать, сварились они или нет. Вареник был страшно горячий, и я так стоял себе у окна, дул на него и тупо таращился в окно. И эта особа, блондинка, показалась в окне у той самой скандалистки, но сразу попятилась назад, словно чего-то боялась.

Но я в своё время в театре работал, так что эту особу обязательно узнаю. Можно сказать, красивая, но какая-то блеклая.

— Совершенно верно, форменный кошмар, — довольно спокойно высказалась пожилая художница с третьего этажа. — Меня это почти не трогает, потому что летом дома не бываю, сами видите, я делаю сухие букеты, а для этого нужны растения, причём не любые годятся. Я сама их собираю или покупаю подальше от города, где подешевле. Зимой окна закрыты, но вот если весной, не дай бог, нам на голову свалится тропический климат — все, пиши пропало, ни одной спокойной ночи, заснуть невозможно. Может, эта идиотка глухая? Мне на третьем этаже невмоготу, а каково же ей у себя в квартире? Подумать страшно. Конечно, я её знаю в лицо, знаю, как она выглядит.

Один раз видела её из окна, даже специально привстала и посмотрела, когда она как раз куда-то уходила. Помню, я очень удивилась: так была элегантно и со вкусом одета. Я-то ожидала от неё попугайских и вызывающих нарядов! Да, это безусловно она, хотя снимок не очень хороший.

Обегав трусцой все подъезды и встретившись внизу, Бежан с Гурским не передохнули и даже не обменялись ни словом, а сразу дружно направились к самому главному объекту — флигельку в глубине двора.

Там их ждала золотая жила.

— Есть у неё одна-единственная подружка, Улька, — таинственно зашептала соседка по лестничной площадке, маленькая и сухонькая старушонка. — Только эта подруженька у неё и есть, другой никогда не было, хотя, проше пане, сюда разные типы приходят, только девушки — редко когда. Побудут с ними — и давай бог ноги. Она, эта Феля, конкуренток не любит, хотя велит тут себя Басей звать.

— А почему Бася? — перебил Бежан.

— А у неё второе имя какое-то похожее, только оно ей не нравится. Баблюта, что зна… Этот её Весек все время ошибался и временами её Фелей звал, а временами Басей, а подружка только Фелей…

— Вот-вот, про подружку расскажите…

— Рассказывать-то особенно нечего, Улька эта не часто приходит, и не на пьянки, а только так, По личному делу, и они между собой все шу-шу-шу да шу-шу-шу, шерочка с машерочкой. Только Недолго шушукаются-то. Часок-полтора — глядишь, Ульки уже и нет. И не поймёшь, о чем они там договариваются, все время только шепчут, ни словечка не расслышать.

Старушка и не скрывала своей страсти к подслушиванию, честно призналась, что торчала у самой двери, да все без толку, отчего жутко расстроилась. Бежан, поймав след, выжал из любопытной бабули по максимуму информации. Без лишних уговоров старушка согласилась немедленно поехать в морг, где с блеском в глазах опознала жертву убийства, а также посулила сообщать о любых событиях, в первую очередь о возвращении хозяина дома. Бежан ни секунды не сомневался, что бабуля даст сто очков вперёд всем оперативникам в мире.

Голодные, измученные и переполненные впечатлениями, они с Гурским ввалились в отдел.

— Перекусить, что ли? — неуверенно начал Гурский, человек более молодой и, следовательно, более голодный.

Бежан задумался. С одной стороны, голодовка время от времени только на пользу, но с другой — умственной деятельности во вред.

— Ладно, что-нибудь побыстрее и попитательнее, — решил он.

— Тогда гамбургер из «Макдоналдса». Говорят, одного хватает шахтёру, чтобы целый день работать.

— Ну так позвони или пошли кого-нибудь.

Роберт нагло и вопреки уставу послал оперативника, даже не представляя, что одним-единственным бессовестным поступком значительно продвинет следствие вперёд.

Оперативник, прекрасно понимая, что в его служебные обязанности побегушки за снедью никак не входят, приказ выполнил, поскольку и сам был голоден., Вернувшись с двумя здоровенными сандвичами, он заявил с порога:

— Я хочу написать рапорт, потому что кое-что случилось.

— Выкладывай! — распорядился Бежан, разворачивая обёртку.

Оперативник не носил денег в бумажнике, а мелкие банкноты и монеты клал в карман. Вынимая их, чтобы расплатиться, он случайно выронил на прилавок снимок покойницы Борковской.

Продавец и кассирша при виде фотографии дружно заржали. Продавец, правда, сразу же извинился и объяснил, что недели две назад у них тут случилась очень смешная сцена с участием этой гражданки. Такое нечасто происходит, а потому и не забывается! Тут продавец снова извинился — вдруг это близкая знакомая клиента…

Оперативник тут же поинтересовался случившимся, попросил рассказать по принципу «между нами, мужиками» и так далее. Оперативник был постоянным клиентом забегаловки, потому что перехватить съестное в экстренных случаях можно было только здесь, а потолстеть он не боялся.

Продавец махнул рукой на этику и поведал следующее.

Пришли две дамы. Одна красивая и эффектная, и вот как раз эта эффектная потребовала чёрной икорки со сметанкой на хрустящем хлебце.

Икру в «Макдоналдсе», разумеется, никто не держит, поэтому ей предложили изобильное меню, но без икры, а она принялась скандалить.

Очень смешно и даже остроумно, хотя ужасно вульгарно. А вторая пыталась изо всех сил её усмирить и усовестить. Пробовала даже силком вытащить подружку из закусочной, но первая, видно, очень любит публичные выступления, поскольку упёрлась и заорала во весь голос, что этой забегаловкой, которой плевать на клиентов, займётся прокуратура. Что она сама, дескать, журналистка, зовут её Барбара Борковская, а в прокуратуре у неё связи. Она даже паспорт вытащила.

Эта вторая чуть сквозь пол не провалилась со стыда. Успокаивала горлопанку, что-то ей шептала, обещала.., словом, уговорила все-таки. Взяли они «чикен мак-наггетс» и сели трапезничать. И тут опять цирк начался. У скандалистки кусочек упал под стол, туда за ним полезла, а вылезти не смогла. Подружка её просто испепелила взглядом, вытащила из-под стола и уволокла прочь. Но это ещё не конец… Минуту спустя заявилась другая дама, едва-едва разминулась с оригинальной парочкой, а все в заведении ещё обсуждали представление. Эта новая баба как услышала разговоры, так и завопила: «Эта не та Борковская, это какая-то другая баба, люди, не дайте себя обмануть!» Словом, весёлый выдался денёк, нечасто такое случается, а жаль — — работать было бы веселее… В конце концов, ущерба никакого, никто ничего не разбил, а зато человеческий фактор отличился на золотую медаль.

Бежан все это время жевал, и не иначе как провидение не дало ему подавиться.

— Описания! — чавкнул он с набитым ртом.

Оперативник был профессионалом и знал, чего от него потребуют.

— Рыжая, великолепный цвет, как сказала кассирша. Чистая медь, красное, чёрное и оранжевое, все очень красиво перемешано. Это цитата.

Рост между средним и высоким, довольно упитанная, не худая, не толстая, красивое лицо. Вернее, было бы красивое, если бы не вульгарность. Что-то в нем такое было, что на аристократку эта гражданка не тянула. Глаза довольно тёмные, возможно карие. Персонал закусочной фотографию рассмотрел, и все сказали, что это она, то есть наш труп.

Вторая пониже ростом, худее, такая хрупкая, что ли… Хилая. Глаза голубые, нос прямой, не длинный и не короткий, обыкновенный. Овальное лицо, рот.., понятия не имею, как это описать…

— Так, как они.

— ..выразительный. Небольшой, но что-то такое в нем есть. Один парнишка, посыльный, то есть курьер, который заказы развозит, сказал, что если бы встретил такой ротик пару лет назад, когда ему было семнадцать, зацеловал бы его до потери пульса. Заманчивый, что ли? Простите, но атмосфера была такая, что поневоле приходилось делать собственные выводы.

— Кто-нибудь называл имена?

— Даже два имени: Улька и Феля. Улька — это блондинка, а Феля — наша покойница.