Следствие по-русски 2 - Леонтьев Дмитрий Борисович (книги онлайн .TXT) 📗
— Шурик? Шурик — клевый мужик! Машину дал… Машина — это пять!
— Где он?
— Кто он?
— Погодаев.
— Какой Погодаев?
— Шурик твой! Который тебе машину дал. Шурик Погодаев!
— Шурик? Он — Погодаев? Ни фига себе!.. Погодаев — это пять!..
Я спрыгнул из кузова на асфальт и кивнул оперативникам:
— Срочно возвращаемся. Останьтесь кто-нибудь с ним… Похоже, это все-таки та самая машина. И похоже, что мы слишком далеко уехали от дома… Андрей, заводи.
— Все продумано, все безопасно, — передразнил меня Разумовский, разворачивая машину на шоссе. — Откорректировано психологией… Психология — это пять!..
— Следи за дорогой, Шумахер, — обиделся я. — Если это действительно та машина, то у нас такая возможность в руках… Ему конец!
— Это ты говорил, когда мы ехали в ту сторону, — напомнил иерей.
— В какую бы сторону мы ни ехали, ему конец! — высокопарно отозвался я.
— Ты лучше подумай о том, что могло произойти за время нашего отсутствия, — нахмурился Разумовский. — Это наше счастье, если ничего не случилось.
Я промолчал. О том, что могло произойти за время нашего отсутствия, я уже подумал. Поэтому, когда оперативники ворвались в приоткрытые двери квартиры горбуна, я предпочел остаться на лестничной площадке. Через минуту один из оперативников выскочил обратно и, зажимая рот двумя руками, метнулся за мусоропровод, откуда секунду спустя послышались характерные звуки. Второй оперативник показался на полминуты позже. Этот был покрепче своего напарника и проработал в угро явно побольше, поэтому зажимал рот одной рукой и до мусоропровода добрался степенным шагом. Вернулся он раньше своего впечатлительного коллеги, вытирая виски и взмокший лоб носовым платком.
— «Убойному» отделу будет трудно все это описать, — сказал он сдавленным голосом. — А собрать все это по квартире будет еще труднее…
— Что так?
— Потрошили когда-нибудь курицу? — спросил он. — Нечто похожее… Нужно срочно проверить подвал, чердак, перекрыть ближайшие улицы. Нужно звонить в территориальный отдел — «обрадовать»…
Разумовский уже нажимал на кнопку звонка соседней квартиры. Наряд прибыл через пять минут, еще минут через пятнадцать подтянулись поднятые с постелей оперативники из местного отделения. Примчавшийся для руководящей деятельности ответственный от РУВД принялся было орать на нас, но верные братству офицеров местные оперативники попросили его на минутку зайти в квартиру, и проверяющий надолго скрылся за мусоропроводом, не влезая больше в ход оперативных мероприятий.
— Никогда больше тебя ни о чем не попрошу, — сказал мне мрачный Разумовский. — На два фронта я работать не умею. Тебя, оказывается, тоже надо контролировать.
— В больницу, где лежит этот «актер», уже отзвонились? — игнорировал я его обвинения. — Все спокойно?
— Спокойно, — буркнул иерей. — Он сумасшедший, но не дурак же… И так ему крепко повезло. Обвел нас вокруг пальца. Наркомана наконец в какое-то подобие первозданного состояния привели. Почти ничего не помнит, но вроде как этот тип нашел его возле дискотеки и предложил покататься на машине. Было только одно условие: до этого дома ехать медленно, а потом рвануть так, чтоб колеса задымились. Что он и сделал, заставив нас потерять минут двадцать. А в это время… Где теперь эту тварь искать?
— Раскручивать клубок, ухватившись за «ниточку» — машину, — ответил я. — Мне кажется, что Погодаев — это его настоящая фамилия. Ему уже нет смысла ни скрываться, ни тянуть время. Он должен хотя бы самоутвердиться, тогда все вновь обретет для него смысл. Через считанные часы у нас будут о нем полные данные: когда родился, где учился… как «сдвинулся». Долго скрываться он не сможет. Счет пошел на дни.
Из-за мусоропровода появился зеленоватый проверяющий.
— Я вам еще нужен? — робко спросил он.
— Нет, спасибо, — вежливо ответил я.
— Тогда я пойду?
— Да, пожалуйста.
— До свидания, — сказал проверяющий и на нетвердых ногах заторопился по лестнице вниз.
— Какой вежливый человек, — посмотрел я ему вслед. — А еще говорят, что после получения звания майора люди начинают неуклонно деградировать… Интеллигент!
Я похлопал себя по карманам в поисках сигарет.
— Надо же, все выкурил за ночь, — удивился я. — У ребят стрелять неудобно — им еще курить и курить… Часов пять, не меньше. Дай ключи от машины, я до ближайших ларьков доеду.
Разумовский протянул мне ключи.
— Я быстро, — пообещал я, сбегая вниз по лестнице. — Никуда не уходи, я быстро.
Устроившись за рулем, я вставил ключи в замок зажигания и посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида.
— Что, страшно? То-то… Может, передумаешь? Нет? Ну, тогда пеняй на себя.
Машина заурчала и тронулась с места. Нужно было торопиться: через полчаса Разумовский забеспокоится, через сорок минут догадается, где я, а через сорок одну минуту бросится вдогонку. Но запаса в сорок минут мне должно было хватить… Так или иначе…
Постовой мирно дремал на стульчике возле дверей палаты. Я подошел к нему и пробарабанил пальцами на его фуражке сигнал «подъем».
— М-м! — сонно отмахнулся он. — Что надо?
— Иди, поспи, — сказал я. — Меня в усиление прислали. Я тут подменю тебя пока.
Он открыл один глаз и недоуменно уставился на меня.
— А почему тебя? Ты же уволился.
— Никитин попросил, — легко соврал я. — Иди-иди, я пока что спать не хочу, так что пользуйся случаем. Через пару часов меня сменишь, а там и до утренней передачи дежурства недалеко. В ординаторскую иди, там лишняя койка есть, я с врачами уже договорился.
Постовой зевнул, послушно поднялся и побрел по коридору, забыв висевшую на стуле рацию. Я подхватил ее и вошел в палату. Лежавший на кровати человек испуганно вскинулся мне навстречу:
— Вы кто?! Что вам надо?
— Сейчас очень быстро и без лишнего шума перебирайся в соседнюю палату, — сказал я и положил рацию на прикроватную тумбочку. — Туда, где кроме тебя будут еще люди… Только не шуми, понял?
— Почему? Что случилось?
— Час назад убили твоего шефа — горбуна. Его выпотрошили, как куренка, несмотря на то, что он день и ночь находился под охраной полудюжины сотрудников милиции. Догадываешься, кто это сделал? И есть очень весомые подозрения на то, что сегодня он захочет навестить и тебя.
— Да, я хочу туда, где больше людей, — испуганно сказал он. — Я не хочу оставаться один…
— Тогда пойдем. Только бесшумно. Ему незачем знать, где ты находишься. Я займу твое место, и пусть он найдет здесь меня. А ты сиди в соседней палате и постарайся даже не дышать. Это понятно?
— Да, — прошептал он. — Понятно.
— Идти можешь? Или отвезти?
— Могу. Только помоги мне. Нужно быстрее… Очень быстро. К людям. А потом уехать. Далеко… Там, где меня не знают, спрятаться…
Я помог ему перебраться в соседнюю палату и еще раз предупредил, обрывая поток мечтаний о «сибирской глуши», городах, где его не знают, пластической операции, смене фамилии и работе дворником где-нибудь в отделении милиции или в воинской части, где людей много и они вооружены.
— Тихо!
Он кивнул и, забравшись на соседнюю койку, с головой спрятался под одеяло.
Я вернулся в пустую палату и сел на кровать. В коридоре стояла тишина. Не раздеваясь, я завалился на постель, накрылся простыней и приготовился ждать. Я лежал тихо, чутко прислушиваясь ко всем шорохам. Я слышал, как в палате рядом скрипит кровать под ворочающимся во сне человеком. Я слышал, как позвякивает инструментами медсестра где-то в глубине длинного больничного коридора. Я слышал едва различимые гудки машин за окном… Но я не услышал, как он вошел в комнату. Голос прозвучал неожиданно, над самым моим ухом. Глуховатый, чуть пришептывающий, предвкушающий. Голос с кассеты.
— Ты не ждал меня? Я пришел к тебе… Посмотри на меня. Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня. В глаза. Посмотри мне в глаза…
Я откинул простыню и посмотрел в желтоватые, мерцающие глаза склонившегося надо мной человека. У него было мертвенно-бесстрастное лицо, тонкие бесцветные губы, и от него ужасно пахло. Так пахнет пробегавший целый день под проливным дождем козел. От него прямо-таки несло какой-то сыроватой затхлостью и чем-то едким, тошнотворным. С минуту мы смотрели друг на друга, и я увидел, как бушевавшие в его глазах триумф и наслаждение сменяются удивлением и недоверием.
