Здравствуйте, я ваша «крыша» или Новый Аладдин - Латынина Юлия Леонидовна (книги бесплатно txt) 📗

— Затнись, — ору я.

Бес затыкается с удовлетворенным видом. Это он прав. Я так даже по нашему УК вешу лет на пятнадцать, а уж в небесной ментовке мне впаяют на полную катушку…

— Вот и рассудите, — говорит бес, — если бы вы были какие-нибудь хорошие люди, ну, доктор Фауст или еще что, то я бы, конечно, приобрел в казну ваши души. А зачем мне покупать имущество, которое и так состоит у нас на балансе? Этак меня первый же аудитор котлы чистить отправит!

Мое лицо меняется. Я бледнею. Я натягиваю кроссовки и кричу:

— Генка, где здесь церковь?

— Тебе-то зачем? — искренне поражен Генка.

— Я проникся, — кричу я, — я покаяться хочу! Ты слышал, что этот хвостатый сказал? Мы же все в котле кипеть будем! Нам там каждый день будет Чечня с полной выкладкой! Все! Я пошел каяться!

— И я с тобой, — говорит Сашка, соображая, в чем дело.

Бес испуганно вертит глазками.

— Вот, — говорю я, — будет тебе от начальства поощрение. Мол, появившись на земле, спас три души от ада! Тебе, голубчик, вместо Билли Грэма выступать надо.

В глазах беса тоска. Он вдруг соображает, что наделал. Ему нелегко. Он ясно видит себе, как отчитывается перед начальством о спасении трех душ. Он ясно представляет себе реакцию начальства.

— Братцы, — говорит он, — не надо в церковь. Ну, я вам чего-нибудь дам.

Я улыбаюсь. Вот так-то лучше.

Я подхожу к кастрюле с макаронами и молодецким мае-гири отправляю кастрюлю в воздух. Кастрюля лопается. Макароны разлетаются по комнате на манер конфетти. Они виснут на стенах, а один сталактитом свешивается с люстры.

— Жратвы, — приказываю я бесу, — оленина, баранина, осетрина — полный список ресторана «Балчуг»!

Бес начинает таять.

— Погоди! — кричу я. — И баксов. Бес вновь плотнеет.

— Что такое баксы? — спрашивает он. Я вытаскиваю из кармана «франклина».

— Держи, — говорю, — для образца и давай сюда целую штуку таких.

Бес пропадает.

Кровать-сексодром вдруг крякает. Я поворачиваюсь. На кровать начинает сыпаться жратва. Шикарная жратва.

Раздается стук в дверь, и бес входит в дверь. Он по-прежнему прикинут, как Ричард III. В руках у него дипломат. Я раскрываю дипломат — в дипломате «франклины».

Через пять минут мы весело сидим вокруг кровати, пожирая припасы. Я запиваю нежнейшее мясо пивом «Туборг». Мне хорошо. Я люблю всех. Я люблю шефа, я люблю бедолагу Генку, я люблю Христа, и я люблю, даже нашего беса. Но особенно я люблю баксы.

— Слушай, кореш, — говорю я бесу, — как тебя зовут?

— Асмодей.

— Хорошее имя. Тебе сколько лет?

— Восемнадцать.

— На земле когда-нибудь был?

— В пятом классе нас возили на экскурсию, — гордо сообщает бес.

— Куда?

— На битву под Никополисом.

Я стучу полушариями друг о дружку. Никополис — это где? В Сербии? Хорватии?

— Это в каком году было? — спрашиваю я.

— В 1395-м, — отвечает бес.

— Что за херня? Тебе же восемнадцать?

— А у нас время течет не так, как у вас, — пояснил бес. — Пока у нас проходит день, у вас проходит год. И наоборот — пока у вас проходит день, у нас проходит год.

Однако!

— Слушай, — говорю я бесу, несколько захмелев, — а чего ты от нас не сбежал? Тот мнется.

— Говори, — рявкаю я, — а то в церковь пойду!

— Так ведь вы же меня не отпускали, — робко блеет хвостатый фраер.

— Не отпускал? Значит, ты не можешь пропасть без моего дозволения?

— Никак нет. Пока вы не прочитаете заклинание.

Это мне нравится. Пока я его не отпущу, он будет при мне. Жратва! Баксы! Девочки! Валютные проститутки всех времен и народов! А подать мне сюда прекрасную Елену в шелковых трусиках!

И тут дверь внезапно распахивается.

Я даже не успеваю схватиться за пушку.

Пять амбалов с непостижимой ловкостью вваливаются в номер. Первый амбал двухметроворостый. У него абсолютно выбритая голова и красный двухсотдолларовый пиджак. Его черный галстук превосходно гармонирует с черными же очками. В руках у амбала — «беретта». Остальные четверо вооружены разнообразно, но добротно. В руках последнего имеется помповый «мосберг», против обаяния которого, как известно, не устоит ни один бронежилет. «Мосберг» — это лишнее. У нас нет бронежилетов. На нас хватит «беретты».

Остальные четверо из наших гостей несколько поменьше ростом, как поменьше ростом вложенные одна в другую матрешки. Последний вообще не выше метра девяносто. Просто карлик.

— Откуда жратву взяли, сволочи, — орет тип в красном пиджаке.

Я оглядываюсь на Асмодея. Но его нет. То есть рядом со мной имеет место некое помутнение воздуха, из чего я заключаю, что Асмодей все еще тут. Скорее всего, он испугался до состояния полной прозрачности. Асмодей! Асмодейчик! Я тоже хочу быть прозрачным!

В это мгновение красный пиджак бьет меня по почкам. Я перекувыркиваюсь через кровать и вбок. Спасите меня! Я Атлант, который держит на голове мир. Нет, не мир! Всего лишь стенку номера. Стенка номера не выдерживает давления моей головы, и что-то оглушительно трескается. У стенки, видимо, перелом основания плинтуса. Перед моими глазами комната танцует хоровод. Я становлюсь почти прозрачным, как Асмодей. К сожалению, я прозрачен только для себя, но не для визитеров. Они решили сыграть в футбол. Красный пиджак играет роль форварда. Я играю роль мяча.

За что?!!

Я влетаю носом в остатки бараньей ноги. Зубы мои рефлекторно дергаются, и нежная мякоть барана начинает таять в моем рту. У нее соленый привкус. Это привкус моей крови, и в этом баране застрял мой сломанный зуб.

— У кого, козел, воровать вздумал? — шипит амбал.

Я в ужасе завожу глаза. Я, кажется, понял. С чего я взял, что этот петух Асмодей сотворил барана? А если он его украл? А откуда же ему красть барана, как не этажом ниже?!

— А-а…

Это я глотаю барана вместе с собственными зубами.

И тут внезапная мысль пронзает меня: а «капуста»? Откуда эта паскуда взяла баксы? Тоже украла? Откуда? Не в хранилища же Токобанка он, сволочь, смотался за баксами? У кого в этом городишке самые крупные баксы?

Я открываю глаза. Мои ребята лежат в позе издохшего карпа. Двое амбалов раскрывают дипломат, имеющий место быть на диване.

— Шеф, — кричат они, — это не грины, тут книжки!

Проклятая черная инкунабула летит на пол и довольно чувствительно трахает меня в ухо. Ничего. Меня сейчас еще и не так трахнут. И не только в ухо. И не только книжкой.

— Шеф, — кричит третий, выволакивая из-под кровати дипломат с баксами, — нашел.

Все. Точно. Гад Асмодей спер баксы там же, где барана — у Леши Горбуна!

— Вниз их, — командует красный пиджак. Кто-то заводит мои руки назад и защелкивает на них наручники. Кто-то вытаскивает из-под меня «ТТ». Меня берут за ноги и тянут вниз. Я еду, как макаронина, разбитая параличом, и пересчитываю головой ступеньки. На десятой ступеньке моя голова, переусердствовав, пытается пересчитать стальные шишечки, из тех, которыми к ступенькам крепятся стержни, придерживающие ковер, и мир гаснет, как выключенный телевизор.

Все.

Тайм-аут.

Hard disk failure [1].

No boot device available [2].

Я лечу в мир, где один наш год считается за один их день.

Через некоторое время я открываю глаза. Я лежу в ванне. Руки мои скованы браслетами и заведены за проходящую мимо трубу. Мне за шиворот из крана хлещет холодная вода. Голос в вышине произносит:

— Мишка, прикрути кран. А то утопнет.

Поток воды превращается в капли. Водопроводная труба шипит и хрипит, как это бывает в самой обычной квартире пенсионерки-ветерана ВОВ.

Я знаю, что будет дальше. Обычно в таких ситуациях я нахожусь по ту сторону ванны. На этот раз моя очередь.

Задница моя заткнула сливное отверстие в ванне, и я лежу почти по подбородок в воде. Мне нестерпимо холодно. Кто-то вытаскивает меня из ванны и швыряет на пол. Скоро меня швырнут не на пол, а в мусорный бак. Наручники с леденящим душу визгом скользят по трубе, и руки мои, нелепо задравшись, кажется, выворачиваются из суставов. Левое плечо точно вывихнуто.