Исповедь на электрическом стуле - Уэстлейк Дональд Эдвин (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Я снял трубку, и незнакомый мужской голос бодро прокричал мне в ухо:
— Привет, Энди!
— Энди?
Ему показалось мало и он повторил:
— Привет, Энди!
Все шло не так. Все шло не так, как надо. Я спросил:
— Кого нужно?
Он, конечно, ответил:
— Энди.
— Вы ошиблись номером, — сказал я и повесил трубку.
И тут позвонили в дверь.
Я подпрыгнул на месте, обрушив телефон вместе с подставкой на пол.
Пока я возился с ненавистным аппаратом, пытаясь установить его на место, в дверь позвонили еще раз.
Я бросился к двери и, позабыв всякую осторожность, одним быстрым движением распахнул ее настежь.
Человек, представившийся моему взору, имел благородные седины, не менее благородную осанку и очень самоуверенное выражение лица. Он был облачен в строгую пиджачную пару, а в руках сжимал черный портфель.
Улыбнувшись мне, он спросил:
— Мистер Уит уже побывал у вас?
— Кто?!
— Мистер Уит, — сказал он. — Он заходил к вам?
— Никогда не слыхал о таком, — сказал я. — Вы ошиблись номером.
— Ну что ж, — сказал сей достойный джентльмен, — в таком случае мне придется поговорить с вами самому. — И прежде чем я успел понять, что происходит, он проскользнул мимо меня и в следующую секунду уже стоял в гостиной, озираясь по сторонам и изображая всем своим видом неподдельное восхищение. — Прелестно! На редкость прелестная гостиная!
— Эй, послушайте... — начал было я.
— Сэмпсон, — произнес он. — «Универсальнейшая Энциклопедия». А где же сама маленькая хозяйка?
— Она больна, — ответил я. — Я как раз готовлю для нее бульон.
Куриный э-э-э... бульон! Может быть, как-нибудь в другой раз...
— Понимаю, — сказал почтенный джентльмен. Он нахмурился, словно обдумывая что-то, а затем улыбнулся и произнес:
— Что ж, сэр, вы можете идти заниматься своим бульоном. Это даст мне возможность подготовить все материалы для презентации.
И не успел я и глазом моргнуть, как он уже расположился на диване. Я открыл было рот, но он оказался проворнее меня и уже открыл свой портфель, залез в него руками по самые плечи и извлек две охапки бумаги. За ними последовали стопки и стопки бумаги стандартного машинописного формата кричаще-яркого — красного, зеленого и голубого — цвета, украшенные фотографиями уходящих в бесконечную даль книжных рядов. СПАСАЙТЕСЬ! — вопила одна стопка проспектов крупным черным шрифтом. БЕРЕГИТЕСЬ! — визжала другая красным. ПОПЫТКА НЕ ПЫТКА! — кричала третья, совсем уже радужная.
Почтенный мистер Сэмпсон наклонился и, пыхтя и отдуваясь, принялся раскладывать проспекты ровными рядами на ковре прямо перед своими узконосыми, начищенными до блеска туфлями.
— Это — наша новая программа, — объяснил он мне с улыбкой и согнулся откровенно пополам, пытаясь разместить наибольшее количество бумаг на полу.
Я стоял, как вкопанный, и бесцеремонно таращил на него глаза. Не более, чем в пяти футах от дивана, на котором он сидел, в кухне, на холодном полу, лежала моя покойная жена Дженис. В спальне царил полный хаос. Менее часа осталось до того момента, когда мне придется сматываться отсюда и бежать на отходящий в город поезд. Еще нужно будет выбросить пистолет в ближайший мусорный ящик, откуда его наверняка вскоре вытащит какой-нибудь предприимчивый бродяга, так что к тому времени, когда он наконец попадет в руки полиции (если это вообще случится), на нем будет висеть гораздо больше преступлений, чем патронов в обойме. А потом я полечу в Чикаго и увижу Карен. Очаровательную Карен. Милую, любимую Карен.
А этот окаянный болван пытается всучить мне свою идиотскую энциклопедию!
Я открыл рот и очень спокойно произнес:
— Убирайтесь.
Все еще улыбаясь, он посмотрел на меня.
— Простите?
— Убирайтесь, — повторил я.
Улыбка на его губах погасла.
— Но, э-э-э... вы же еще не видели...
— Проваливайте! — сказал я на этот раз гораздо громче. Я махнул рукой по направлению к двери, попутно сокрушив настольную лампу. — Проваливайте!
Вот так — катитесь отсюда!
Ничтожное создание принялось лепетать что-то вроде «послушайте, ну как же так... ведь я...»
— ПОШЕЛ ВОН!!!
Я набросился на его бумаги, я мял их так и эдак, безжалостно комкал, пытаясь взять их все разом. Когда же мне это более или менее удалось, я бросился к входной двери. Поворачивая локтем дверную ручку, я выронил половину макулатуры на пол, оставшаяся же часть была благополучно развеяна по ветру, который еще долго крутил отдельные листки над лужайкой. Выпихнув ногою оставшиеся проспекты за дверь, я обернулся и свирепым взглядом проводил стремительный бросок, онемевшего от страха, мистера Сэмпсона, который вылетел вслед за своими бумагами, не успев даже изобразить на лице благородное негодование.
Хлопнув ему вдогонку дверью и глубоко вздохнув, изо всех сил пытаясь успокоиться, я закурил сигарету. Потом еще одну. Выругавшись с досады, размазал первую сигарету по дну пепельницы и закурил третью.
— Ага! — завопил я и одним ударом расплющил оставшиеся две сигареты, а затем наподобие урагана ворвался в спальню, где и принялся с истинным наслаждением уничтожать платяной шкаф. Как только мне удалось превратить его в груду руин, набросился на кровать. Я разорвал в клочья все имевшееся на ней постельное белье, сбросил на пол матрас, а затем встал посреди комнаты и с удовлетворением принялся любоваться плодами трудов своих.
И тут в дверь позвонили.
— Если это снова мистер Сэмпсон, — пробормотал я себе под нос, — то помоги ему Бог!!!
Еще одна трель. Пожалуй, наш дверной звонок был чересчур громким.
Странно, как я раньше этого не замечал.
Пока я шел к двери, он прозвенел еще раз, и я едва удержался от того, чтобы громогласно посоветовать тому, кто стоял снаружи, заткнуться и убираться восвояси. Однако, когда я взялся за дверную ручку, я уже полностью владел собой и даже помнил о том, что мне ни в коем случае нельзя открывать дверь больше, чем на дюйм.
Крошечная девушка в зеленой униформе уставилась на меня снизу вверх невинными глазами; в руках она держала коробку печенья.
В тот момент я окончательно убедился в том, что жизнь — штука сложная и жестокая.
— Мы уже все купили, дитя мое, — сказал я и мягко притворил дверь.
И тут затрезвонил телефон.
Я прислонился к дверному косяку и дал полную волю своим чувствам. Это было чудесно, но в то же время я понимал, что пользы в этом было мало.
Проклятый телефон будет издавать свои визги бесконечно. Он будет звонить и звонить до тех пор, пока я не сдамся и не сниму трубку. Если ответить сразу, сказал я себе, эта штука замолчит.
Хорошая идея. У меня явно не было недостатка в хороших идеях. Я подошел к телефону и снял трубку.
— Приветик, сосед! — завопил мне в ухо неведомый бодряк. — Это Дэнг О'Тул из «Ежедневных развлекательных программ». Ты хочешь стать Главным Крикуном?
— Что?
— Сосед, ты что, ничего не знаешь? Это же потрясающая новая радиоигра! Все только о ней и говорят! Значит так — если тебе удастся перекричать...
Он продолжал нести вздор, но я уже его не слышал. Я повесил трубку.
Я вознамерился было закурить еще одну сигарету, но вовремя остановился. А затем приказал себе успокоиться, собраться с мыслями и проанализировать сложившуюся ситуацию.
За исключением моего тяжелого дыхания, в доме не было слышно ни звука.
Немного успокоившись, я еще раз оглядел картину, которая должна была предстать перед глазами полиции. На кухне — труп женщины, в остальных комнатах — полный разгром. Мне оставалось только выломать замок в кухонной двери, так чтобы это смахивало на работу взломщика.
Ничто больше не мешало осуществлению моего плана. Абсолютно ничто.
Я был на полпути на кухню, когда вдруг, безо всяких на то оснований, понял, что план мой не сработает. Я понял, что сама жизнь устроила против меня гигантский заговор. И еще я понял, что до настоящего момента даже не подозревал, каким кошмаром была жизнь Дженис, и что все ее безумные денежные траты служили ей всего лишь защитой от этого кошмара.
