Напиши мне про любовь - Питерс Элизабет (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Лицемерно успокоив таким образом свою совесть, Жаклин закурила еще одну сигарету и взялась за работу.
Представление о кодах и шифрах она почерпнула из романа Дороти Сейерс «Вот вам его труп» и одной забавной книжки про шифры, якобы использованные Шекспиром. И полагала, что этого хватит.
Однако беглый просмотр записей в блокноте подтвердил то, что Жаклин подозревала с самого начала. Дюбретта пользовалась не обычным шифром, а, как она сама и говорила, скорописью собственного изобретения. Жаклин, получившая образование во времена, когда женщинам рекомендовали приобрести секретарские навыки, дабы не остаться без работы, и сама недолго помучилась над стенографией, но потом решила, что лучше уж драить полы. И сейчас в блокноте Дюбретты она узнала некоторые общепринятые стенографические значки, но напрочь забыла, что они значат, — вот разве что косая линия вместе с запятой, означавшая «Дорогой сэр» по системе Грегга. Данное открытие, вместо того чтобы ободрить, ввергло ее в полное уныние. Не говоря уже о том, что вряд ли Дюбретта писала черновики деловых писем в своем одиозном блокноте, символ этот появлялся в середине страницы, в окружении прочих значков. Ясное дело, это не «дорогой сэр». Если Дюбретта использовала эту закорючку не в первородном значении, то же самое она, вероятно, вытворяла и со всеми остальными. И даже при блестящем знании стенографии проку бы кот наплакал.
Жаклин сроду не отличалась скромностью, но она понимала, когда проигрывала. Правда, при этом не сомневалась, что сумела бы расшифровать записи, будь у нее достаточно времени. Выделить группы символов, найти самые распространенные... Что-то в этом роде. Но даже если ей это под силу, специалист, вооруженный компьютером, справится быстрее.
Интересно, О'Брайен именно поэтому хотел завладеть блокнотом или же он просто сводит воедино все концы? Судя по тому, что лейтенант говорил, полиция вполне удовлетворена версией, что смерть Дюбретты вызвана естественными причинами. Однако Жаклин чувствовала, что сам О'Брайен отнюдь не удовлетворен. Пускай отрицает сколько угодно, но он явно что-то подозревает. Конечно, лейтенант ни за что не признает ее правоту. Сожалея о необъяснимом эгоцентризме всего мужского пола вообще и О'Брайена в частности, Жаклин покачала головой, засунула блокнот под подушку и взялась за «С веткой ивы грустно стоя».
В третьем часу она выключила свет. Сью так и не объявилась. Жаклин понадеялась, что та весело проводит время, и уснула сладким сном невинных младенцев. Ей снилось, что она бежит по палящим пескам пустыни, а погоняет ее Патрик О'Брайен, верхом на страусе, одетый в свободный бурнус, форменные брюки с лампасами и лиловую шляпу с дохлым попугаем.
2
— Газеты видела?
— Как ты можешь говорить о газетах в такой момент? — пробормотала во сне Жаклин, обвивая руками бронзовые плечи О'Брайена. — И не мог бы ты снять эту шляпу?
— Ой, извини. Ты спала, да?
Жаклин приоткрыла один глаз. В лицо ей ударил солнечный свет. Она зажмурилась.
— Твое фото на третьей странице! — Сьюзен зашуршала газетой под носом Жаклин.
Жаклин села. Накануне она не удосужилась заплести косу, и теперь бронзовые космы падали на лицо, щекоча нос и забиваясь в рот. Она раздраженно отбросила волосы. Сью рассмеялась:
— Выглядишь прямо как одна из героинь Валери Валентайн — в изящном беспорядке и сонная от любви.
— Сонная оттого, что не выспалась! Как ты посмела разбудить меня в такую рань, да еще таким бодреньким голосочком!
— Я принесла тебе кофе. — Сью присела на соседнюю кровать и протянула ей пластиковый стаканчик. — Моя мама точно такая же бука по утрам. Я подумала...
Онемев от злости, Жаклин одним глотком осушила стаканчик с кофе.
— Я была с Джо, — продолжала Сью и, зарумянившись, мечтательно уставилась на потолок. — Он такой милый. Знаешь, чего ему на самом деле хотелось бы? Отыскать тихий городок, где-нибудь на Среднем Западе, и поселиться там. И он хочет, чтобы я...
— Знаю я, чего он хочет! — прорычала Жаклин. — И слушать об этом больше не желаю!
— Нет-нет, ты ошибаешься! Джо не такой. Мы не... мы просто разговаривали.
— Всю ночь?
— В ночном кафетерии. Там я и купила для тебя кофе.
— Очень любезно, — смилостивилась Жаклин; кофеин наконец-то добрался до ее мозгов. — Дай-ка газету.
Газет было две — «Таймс» и менее уважаемая «Дейли бланк», где подвизалась бедная Дюбретта. «Тайме» обошлась с «романтическими» писателями с презрением, которого они заслуживали, однако «Дейли бланк», никогда не отличавшаяся сдержанностью, расщедрилась на подробности. Тетушка Хэтти, должно быть, в экстазе катается по полу, подумала Жаклин. Задаром разжилась такой рекламой!
В заголовки романисты не попали, но врезка на первой странице вводила читателей в курс дела — как и предполагала Жаклин, используя фразы типа «Кто пытался убить Валери Валентайн?», «Королеве Любви угрожают», «За дело взялась известная сыщица».
Добравшись до третьей страницы, Жаклин хотела уже спросить: «Что это за толстощекое чучело в...» — когда узнала себя. Снимок был сделан накануне фотографом Дюбретты. С зонтиком через плечо, в надвинутой на брови шляпке, Жаклин таращилась на читателя. Подпись гласила: «Знаменитая частная сыщица?» Трудно было винить редактора за вопросительный знак.
Там же были снимки мисс Валентайн и Виктора фон Дамма. Сама же статья являла собой нагромождение намеков и нелогичных выводов, все вертелось вокруг главных вопросов: «Кто вручил Дюбретте роковой бокал?», «Было ли вино отравлено?», «Есть ли в прошлом этой изысканной и талантливой молодой писательницы мужчина, доведенный до безумия ревностью и мучимый страстью?»
— Легко сказать, да нелегко доказать, — пробормотала Жаклин.
— Ты о чем?
— Мысли вслух.
Мало того что в статье переврали фамилию Жаклин, так ее еще обозвали профессором астрофизики одного из известных восточных университетов, а также писательницей, чьи «бестселлеры вышли под псевдонимом». Она, дескать, «избегает шумихи, позволяя местной полиции пожинать лавры за раскрытые ею дела». Представив реакцию О'Брайена, Жаклин злорадно усмехнулась.
Репортер, мерзавец, выжал все, что мог, из не взятого у нее интервью. «На вопросы нашего корреспондента мисс Кирски ответила своим низким, грудным голосом, что в настоящее время не вправе обсуждать подробности следствия. Ходят слухи, что она работает в тесном сотрудничестве с Департаментом полиции Нью-Йорка. Когда лейтенанта Патрика О'Брайена спросили о взаимоотношениях мисс Кирски с полицией, он отказался это комментировать».
Жаклин громко расхохоталась.
— Что смешного?
— Да все!
— А ты правда профессор астрофизики? — робко поинтересовалась Сью.
Впервые Жаклин не испытала искушения приврать.
— Милая моя девочка, ты отлично знаешь, кто я такая. Я все тебе рассказала в первый же день нашего знакомства.
— Но... я подумала, может, ты под «крышей»...
— Под чем, под чем? Неужели ты поверила во всю эту галиматью насчет того, что я сыщица? Разве тебя не учили в колледже, что печатное слово не есть священно и неприкосновенно? Иначе говоря, не верь всему, что читаешь в газетах.
— Джо говорит, что ты сыщица. Валери Вандербилт рассказывала ему, что...
— Забудь. А что еще сказал Джо?
— О чем?
— Он сказал, что его настоящее имя — Джо Кирби?
— Да. А вы с ним точно не?..
— Точно. А сказал он тебе, что книжки Виктора фон Дамма пишут на самом деле две домохозяйки из Бруклина?
— Ну...
— И тебя это не тревожит?
— Джо объяснил, как все случилось... — Сью упорно избегала взгляда Жаклин. — Все это затея Хэтти Фостер. Многие книги пишут подставные лица. Например, автобиографии или мемуары звезд Голливуда, политиков и... Имя настоящего автора нигде не фигурирует, но все и без того знают... Так часто поступают. В этом нет ничего плохого...
— Однако по сути это мошенничество, — мрачно заметила Жаклин. — Может, не с точки зрения закона, но уж с точки зрения нравственности — точно. Кроме того, твои примеры совсем из другой оперы. Люди покупают мемуары знаменитой актрисы не потому, что их написала эта актриса, а потому, что они — про эту актрису. И на самом деле здесь нет никакого обмана. Но слава и репутация Виктора фон Дамма зиждутся на его книгах. А Виктор фон Дамм — никто. Его просто не существует.
