Интернат, или сундук мертвеца - Васина Нина Степановна (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Получив билет, он нашел место поспокойней в зале ожидания, с удовольствием вытянул ноги, поставил сумку на колени и устроился подремать. Он не разрешал себе думать о деле. Нужен был временной отрезок часов в пять-шесть, чтобы успокоились нервы и расслабилось тело. Потом — сожаления и предположения, как можно было бы сделать лучше. Потом.
Адвокат вернулся домой только через три часа. У входа стояли две огромные сумки. Пока адвокат медленно снимал пальто, по лестнице сбежала совершенно незнакомая женщина.
— Шо ж ты мне нервы портишь, а? Ты ж сказав, шо будешь через полчаса, опять по бабам шлялся, старый пень? — визгливо и быстро затараторила она, уставив руки в бока и гордо выпятив ужасающих размеров грудь.
Адвокат застыл, открыв рот. Пока он осматривал, начиная снизу, кроссовки, толстые вязаные рейтузы с начесом, свитер в тон рейтузам и нелепую стеганую дутую безрукавку поверх свитера, китаец стянул с него пальто. Адвокат дошел до лица женщины и вздрогнул, как будто его ударили. Лицо женщины было смуглым и раскрашено самым нелепым образом, глаза подведены так, что казались круглыми и удивленными. Рот намазан яркой лиловой помадой, рисунок — бантиком. Брови подведены нарочито сильно, наклеенные ресницы схлопывались с прилипанием. Но самым примечательным были волосы. У корней они призывно темнели, не сдаваясь никакому обесцвечиванию, к концам — почти сожжены до белого цвета. Такой пуделястой химической завивки адвокат не видел со времен своей молодости.
— Хрустный Олень, — сказала тем временем женщина, — у тебя хозяин сейчас шмякнется, так он удивился. Ну шо, адвокат, как я тебе, а?
— Ева? — Адвокат действительно нащупывал рукой позади себя пуфик.
— Шо-то я тебя не понимаю, я лечу или не лечу? Рассевся тут, давай баксы и вызывай машину! До самолета три часа!
— Минутку, позволь…
— Не, то ты позволь, ты ж мне так и не сказав, куда я эту шмотку должна привезти! — Ева потрясла на себе безрукавку.
— Принеси мне выпить, — попросил адвокат слугу, а когда тот ушел, поманил Еву к себе и взял за руку.
— Девочка, к тебе придут. Тебя найдут, ты ни о чем не беспокойся. Все заберут. На следующий день. Завтра. Будь вечером дома. Я привез тебе документы. Ты Пономарева Катерина из Краснодара, как и просила. Ничего не бойся. Машина ждет тебя на улице, ты великолепна.
— Будем прощаться или досвиданькать-ся? — спросила Ева своим голосом.
— Прощаться, — сказал адвокат, не отпуская ее руку. Он поднес ее к губам, чтобы поцеловать, споткнулся взглядом о нелепо раскрашенные ярким красным лаком короткие ногти. Ева потянула руку на себя, обхватила адвоката за голову и с чмокающим звонким звуком поцеловала в губы.
— Ну, прощавай тогда!
— Давай серьезно попрощаемся, Ева, — попросил адвокат, не отпуская ее, уже повернувшуюся к двери.
— Еще чего! — весело сказала Ева и освободила руку.
Дверь осталась открытой, адвокат слышал, как стукнула автомобильная дверца и завелся мотор. Китаец принес на маленьком серебряном подносе бокал.
— Я не буду пить, — устало сказал адвокат. — Запри дверь и приготовь мне постель. Лягу. До чего же я устал от этой женщины!
— Она не женщина, — неожиданно сказал китаец.
— Вот как? Впрочем, тебе видней. Кто же она?
— Судьба.
Адвокат задумался, уставясь перед собой.
— Она приказала, и я делать ей, как это?.. Клизма.
— Что ты сказал? — Адвокату показалось, что он слышит странный разговор-бред, где-то рядом разговаривают совершенно незнакомые люди.
— Я делать ей клизма.
— Ты делал ей клизму? — Адвокат внимательно осмотрел, словно только что увидел, почтительно застывшего с подносом в руке китайца.
— Если она попадаться, ее вывернут на-переизнанку. Залезут везде. Она хотеть быть в форме. Она говорит, что знает, как работают полицейские на перевозчиков. Как их осматривать, когда они попадаться. Во всех местах.
Адвокат встал, потом опять сел.
— Я пойду все же в спальню, — сказал он решительно и встал.
— Она говорить, что попадет в муху на стене, если станет вон там. — Китаец шел за адвокатом по лестнице шаг в шаг. — Я не верить, тогда она спорить, если она попадать в муху, я — делать ей клизму. — Китаец остановился на минуту, потому что адвокат внимательно разглядывал аккуратную дырочку на стене у лестницы. — Я говорить, что вы не хотите дырочку, она говорить — это память. Тогда я говорить, что у меня не бывает мухи, она говорить, что надо рисовать. Я рисовать муху, она в нее попадать вот оттуда и туда. — Китаец показал рукой.
— Замолчи! — закричал жалобно адвокат уже у двери своей спальни. — Ты только послушай, это же бред, бред!
— Но она попадать! — настаивал слуга, поставив поднос на столик у кровати и откидывая одеяла. — Поэтому я делать клизму.
— У меня горячка или я делаю что-то не то? — Адвокат с силой тер виски. — А! Я понял. Грустный Олень, ты не должен говорить по-русски.
— Я плохо говорить, я это знать.
— Слушай, да она тебе понравилась! — Адвокат направил в слугу длинный указательный палец.
Китаец надолго задумался.
— Я хотеть ее побить, — сказал он честно и улыбнулся.
— Побить?
— Йес! — Китаец улыбнулся еще шире, открыв розовые десны.
— Все! Уходи, а то я сойду с ума. Уходи! — Адвокат хотел запрятаться под одеяла, но слуга стал раздевать его, не обращая внимания на отталкивающие руки.
— Она стрелять только раз и попадать. — Китаец стаскивал брюки.
— Это невыносимо, — стонал адвокат, перестав сопротивляться. — Почему я вообще с тобой говорю? Ты же не знаешь русского языка! Ты хотел ее побить?! Хотя чего тут удивляться, ей-Богу?! Она тебя обмотала лейкопластырем, потом сблевала на тебя, потом еще заставила делать клизму…
— Я проигрывал. — Китаец поднял ноги хозяина и укладывал их на кровати. — Я сразу говорить, что не должен делать клизмы гостям. Она сказала, что попадать в муху, а я сказал…
— Заткнись, — жалобно попросил адвокат, — мне тоже жаль, что она уехала. Я хотел бы с ней жить, просто видеть ее по утрам, как она ест на моей кухне. Или залазит ко мне на постель и пьет вино ночью. Она очень красива, но еще больше опасна, понимаешь? Она просто притягивает к себе смерть! Ее нельзя держать возле себя.
— Она уехать, и ее могут проверять туда, где я делать клизму, — сказал с укором китаец.
— Она сама выбрала свою жизнь. — Адвокат закрыл глаза. — Убирайся, я только что попрощался с женщиной, которая может только сниться, ее не существует, вот тебе еще один урок: нельзя придумывать женщин, потому что, когда ты вдруг встречаешь похожую, каждое несоответствие выдумке заставляет мучительно страдать. Я сам ее выгнал, она тоже улетит сегодня. Они даже встретятся в самолете, она, моя выдумка, и Ева, хотя кто может узнать это страшилище с жжеными волосами?..
— Я рисовать самую маленькую муху на свете, — сказал китаец, — какую такую только уметь.
Ева Курганова — по паспорту Екатерина Пономарева — собралась стукнуть по стеклянной двери ногой, потому что обе руки были заняты сумками. Но двери сами распахнулись, как только она подняла ногу.
— От техника! — восхищенно сказала она чинной паре, выходившей из зала аэропорта. Ева купила в буфете яблоко, внимательно пересчитала сдачу, шевеля губами, закусила яблоко зубами и, держа его во рту, прошла, волоча сумки, к сиденьям в зале ожидания.
Зал был полупустой. Ева быстро осмотрела сидевших, выбирая жертву, и вдруг замерла: на одном из сидений дремал отстрельщик.
«Попался, специалист, — подумала она, — сейчас и проверим мою оберточку!»
Отстрельщик дернулся, когда его толкнули в ногу сумкой. Он вздохнул и открыл глаза.
— Тут у вас не занято? — спрашивала его намазанная челночница с родным хохлацким выговором.
Отстрельщик осмотрел почти пустой зал, вздохнул и поставил на сиденье рядом с собой сумку.
— Ты шо, по-русски не шпрэхаешь? — спросила надоедливая баба, впрочем, вполне грудастая.
