Неугомонная мумия - Питерс Элизабет (электронные книги бесплатно TXT) 📗
– Джон, вы хорошо провели свой выходной?
– О да, мадам. Вечером была еще одна служба. Сестра Черити так божественно пела гимн «Омытый кровию Агнца»!
– А обед понравился?
– О да, мадам! Сестра Черити замечательно готовит!
Я узнала один из симптомов безрассудной страсти – потребность в регулярном повторении имени возлюбленной.
– Надеюсь, вы не собираетесь сменить веру, Джон. Вы же знаете, что профессор Эмерсон этого не потерпит.
Прежний Джон разразился бы уверениями в вечной преданности. Новый, испорченный Джон помрачнел.
– Я готов отдать жизнь за профессора, мадам. В тот день, когда мистер Эмерсон поймал меня за кражей его часов перед Британским музеем, он спас меня от греховной и порочной жизни. О, он был так добр! Ударил меня в челюсть, так что я полетел вверх тормашками, потом схватил за шкирку и потащил с собой в Кент. Любой другой на его месте сдал бы меня полиции.
Губы Джона дрожали. Я дружески похлопала его по руке:
– Вряд ли ваша карьера карманника была бы долгой, Джон. Учитывая ваши размеры и вашу, простите, неуклюжесть, вас бы очень скоро поймали.
– Это точно, мадам. Вы не поверите, каким я был маленьким и проворным, когда только занялся этим делом. Слава богу, все это в прошлом.
– И профессор Эмерсон?
– И профессор Эмерсон, мадам. Я глубоко почитаю его и готов отдать всю кровь, до последней капли, за него или за юного господина, но я не могу пожертвовать своей душой. Человеческая совесть...
– Вздор! Если уж вам вздумалось цитировать, Джон, то цитируйте Писание. По крайней мере, оно обладает литературными достоинствами, коего лишены проповеди брата Иезекии.
Джон снял шляпу и почесал голову.
– В том-то все и дело, мадам. Иногда мне хочется, чтобы в Писании не было этих самых достоинств. Но я твердо решил прочесть Библию от корки до корки, сколько бы времени это ни потребовало.
– И до какого места вы дошли?
– До Левита, – сказал Джон с глубоким вздохом. – Бытие и Исход не так плохи, хотя и там есть непонятные места. Но Левит будет моей гибелью.
– Пропустите, – сочувственно предложила я.
– Нет, мадам. Не могу.
Возмущенный крик Эмерсона напомнил о моих обязанностях. Сделав знак Джону, что пора приступать к съемкам, я поднялась, однако едва успела вставить фотопластинку в камеру, как поняла, что вопль Эмерсона обращен вовсе не ко мне.
К нам приближался всадник. Сине-белое одеяние развевалось на ветру. Всадник подъехал прямо ко мне и соскочил с осла. Тяжело дыша, он протянул записку, после чего картинно рухнул на песок.
Поскольку скакал по пустыне осел, а этот болезный лишь сидел на его спине, то я не стала обращать внимания на спектакль. Пока Джон участливо хлопотал над незнакомцем, я вскрыла письмо.
Судя по всему, автором был еще один несостоявшийся трагик. Обращение и подпись отсутствовали, а лихорадочный неразборчивый почерк мог принадлежать единственному знакомому мне человеку.
– "Приезжайте немедленно!!! – с выражением прочла я. – Катастрофа, гибель, крушение! Ужас!!!"
Я ткнула носком туфли посланца, который, казалось, погрузился в благостный сон.
– Любезный, вы от баронессы?
Человек проворно привстал, словно только что не валялся на песке в полном изнеможении, и энергично кивнул.
– Баронесса посылает за вами, госпожа, и за господином Эмерсоном.
– Что случилось? Она ранена?
Объяснения посланца были не более вразумительны, чем само послание. Я все еще пыталась добиться от него хоть какой-то ясности, когда примчался Эмерсон. Протянув ему записку, я объяснила, в чем дело.
– Думаю, нам надо ехать.
– Только не мне!
– Пожалуй, обоим действительно ни к чему, – согласилась я. – Ты можешь заняться съемками, пока я...
– Проклятье, Пибоди! Неужели ты позволишь этой истеричке помешать нашей работе?
Дело кончилось тем, что поехали мы оба. Эмерсон уверял, будто не хочет отпускать меня без присмотра, но на самом деле на него наши жалкие раскопки навевали такую же тоску, как и на меня.
И разумеется, долг каждого помочь попавшему в беду брату... и сестре.
Пока мы ехали по пустыне, настроение мое заметно улучшилось. И вовсе не от перспективы сунуть нос не в свое дело, как могут подумать иные злобные натуры, а от близости изящных пирамид Дахшура.
Сегодня на якоре стояло лишь судно баронессы. Нас без лишних проволочек провели к хозяйке. Мадам в причудливом одеянии розового цвета и в пене оборок, напоминавшем отчасти пеньюар, отчасти вечернее платье, полулежала на тахте, стоявшей на палубе под навесом. Рядом с баронессой сидел мсье де Морган и держал ее за руку. Точнее, позволял баронессе держать себя за руку.
– Ах, дорогой коллега, – сказал он с явным облегчением. – Наконец-то вы пришли.
– Мы отправились в путь, как только получили письмо. Что случилось?
– Убийство, кровопролитие, взлом! – взвизгнула баронесса, подскакивая на тахте.
– Ограбление, – кратко подытожил мсье де Морган. – Кто-то ночью проник в кают-компанию и похитил несколько древних вещиц.
Я покосилась на Эмерсона. Он с нескрываемым отвращением взирал на баронессу и ее галантного покровителя.
– Это все? Пойдем, Пибоди, у нас много дел.
– Нет, нет! Вы должны мне помочь! – простонала баронесса. – Я призвала вас как великих специалистов по разгадыванию тайн. Вы должны меня защитить. Кто-то хочет меня убить...
– Ну-ну, баронесса, держите себя в руках. Но почему кражу обнаружили только сейчас? Уже почти полдень.
– Именно в это время я встаю, – простодушно объяснила баронесса. – Слуги разбудили меня, как только заметили пропажу. Нерадивые свиньи! Они должны были убрать в салоне еще на рассвете.
– Будут нерадивыми, раз за ними никто не смотрит. К сожалению, некоторых подозреваемых уже и след простыл.
Мсье де Морган выругался по-французски.
– Madame, вы же не имеете в виду тех достойных людей, чьи суда вчера стояли здесь? Воры не водятся среди приличной публики!
Я не могла удержаться от улыбки при столь наивном заявлении.
– Никогда не знаешь наверняка. Для начала давайте осмотрим место преступления.
– Никто ничего не трогал! – Баронесса с готовностью поднялась. – Я приказала, чтобы все оставили как есть, до приезда великих сыщиков.
Как воры проникли в кают-компанию, догадаться оказалось легче легкого. Широкое окно на носу судна было распахнуто, а подушки на тахте смяты. К сожалению, следы были крайне нечеткими. Разглядывая их в карманную лупу, я чуть ли не впервые пожалела, что в Египте нет нашего благословенного сырого климата.
Я повернулась к мужу:
– Ты же можешь сказать, что пропало, Эмерсон? Полагаю, вчера ты рассмотрел древности куда внимательнее, чем я.
– А тут и думать нечего, – мрачно проворчал он. – Какой предмет вчера больше всего бросался в глаза?
Правильный ответ – рояль, но Эмерсон имел в виду вовсе не музыкальный инструмент.
– Ящик с мумией. Я уже заметила, что он исчез. Что еще, Эмерсон?
– Скарабеи из лазурита и статуэтка Исиды с младенцем Гором на руках.
– Все?
– Все. Эти предметы, – с чувством добавил Эмерсон, – были лучшими в коллекции.
Дальнейший осмотр комнаты не дал ничего интересного, поэтому мы принялись опрашивать слуг. Баронесса визгливо выкрикивала обвинения, а слуги с понурым видом жались друг к другу.
Двумя меткими словечками я заткнула баронессе рот и велела Эмерсону допросить слуг, что он и проделал с присущим ему тактом.
Все до единого отрицали свою причастность. Все до единого ночью крепко спали, а когда один из них предположил, что во всем виноваты джинны, остальные поспешили с ним согласиться.
Мсье де Морган посмотрел на солнце, которое стояло почти в зените.
– Я должен вернуться к раскопкам, мадам. Советую обратиться к местным властям. Они разберутся со слугами.
Египтяне издали страдальческий вопль. Они слишком хорошо знали, как местные власти разбираются со слугами. Жестом успокоив их, я повернулась к баронессе:
