Седьмой грешник - Питерс Элизабет (читать бесплатно полные книги txt) 📗

— Ну, этого Майклу не занимать. Хотя в рисунке мне не все понятно. Взять хотя бы вас. Вам нравится?

— Я сражена, — ответила Жаклин. — Никак не думала, что я до такой степени прозрачна. А как тебе твой портрет?

— Забавно, по-моему, — пожала плечами Джин. — Хотя не знаю, правильно ли я его понимаю. Если правильно, то я убью Майкла.

— Что плохого, если ты представляешься кому-то пушистым ягненком? Береги этот рисунок, Джин. Или давай я буду хранить его для тебя. Согласна?

— Возьмите его себе, — ответила Джин. — Как сувенир.

Жаклин дернула плечом.

— Ну, лично я предпочла бы в качестве сувенира блестящее медное пресс-папье в форме собора Святого Петра или шелковую вишневую подушечку с вышивкой «Arrivederci Roma». Что-нибудь уютное и бессмысленное.

— Понимаю, — устало согласилась Джин. — Вам с нами досталось... — Она запнулась посреди фразы и с новым интересом посмотрела на листок. — Уж не хотите ли вы сказать, что этот рисунок означает...

— Я ничего не хочу сказать. Просто я выражаюсь бессвязно. — Жаклин поднялась, и Джин заметила, что она держит рисунок двумя пальцами за край, как будто он ее жжет. — Давай-ка ложиться, Джин, попробуем выспаться, поверь, завтра нам понадобятся все наши силы.

Глава 9

День, на который была назначена вечеринка, выдался безоблачным, ярким и знойным. Из-за духоты Джин проснулась на восходе солнца. Она сбросила простыню, повернулась на другой бок, стараясь найти для вспотевшего тела прохладное место, и спугнула Нефертити, уютно примостившуюся у нее под коленями, что никак не способствовало снижению температуры в постели. Кошка, сердито фырча, поднялась, выгнула спину и спрыгнула на пол. Джин посмотрела на соседнюю кровать. Простыни лежали в ногах, а Жаклин не было.

Джин снова заснула, она слишком устала, чтобы даже на минуту задаться вопросом, где же хозяйка, а когда проснулась окончательно, солнце стояло уже высоко, и в комнате было еще жарче. Сквозь закрытые ставни яркие параллельные лучи пронизывали полумрак спальни.

Джин проковыляла в салон — там было светлее и немного прохладней. Оказалось, что Жаклин, полностью одетая, пьет кофе. Перед Джин снова сидела деловая женщина-профессионал. Правда, глаза у ее ввалились, словно после бессонной ночи, но губы были плотно сомкнуты, а очки прочно сидели на переносице.

— У тебя какой-то изможденный вид. — Жаклин критически оглядела Джин. — Плохо спала?

— Видела страшный сон, — ответила Джин. По ее телу пробежала дрожь. — Правда страшный. Меня до сих пор трясет.

— Выпей скорее кофе. Что же тебе приснилось?

— Мне снилось, будто я встретила святую Агнессу. Она шла по Виа Номентана. — Джин взяла предложенную чашку.

— Виа... где?..

— По Виа Номентана. На этой улице стоит ее церковь, она за городской стеной. Я знала, что это Номентана, хотя во сне она совсем не так выглядела, как сейчас. Не улица, а проселочная дорога, вымощенная большими темными каменными плитами, ну, такими, какие до сих пор встречаются местами на Аппиевой дороге. А вдоль дороги росли деревья — темные, остроконечные кипарисы, мимозы и пинии. И между деревьями гробницы — небольшие кирпичные мавзолеи и большие, сложенные из белого мрамора. И вдруг появилась святая Агнесса, откуда-то из-под земли, где что-то вроде спуска в катакомбы. — Джин отпила кофе и сказала едва слышно: — А под мышкой она держала свою голову.

— Ну и воображение у тебя! Все в точку! — заметила Жаклин. — Ей ведь отрубили голову, правда? Знаешь, что тебя навело на этот сон?

— Конечно знаю. Дурацкий рисунок Майкла... Но представляете, как бывает с кошмарами — сон был гораздо страшней, чем сейчас, когда я рассказываю. От страха я не могла ни рукой, ни ногой пошевелить.

Сама-то Агнесса не казалась ужасной, даже крови на ней совсем не было, с кровью было бы не так страшно. И вдруг голова улыбнулась мне и подмигнула!

— Ну, хватит, — поспешно сказала Жаклин.

— Я знаю, как это звучит...

— Звучит жутко. Забудь про сны. У нас масса дел. Все купить, приготовить, убрать да еще соорудить пару каких-нибудь костюмов.

И с этой минуты Джин уже не имела времени ни размышлять, ни задавать вопросы. Надо было навести порядок: вымыть всю квартиру, натереть полы и так далее. Жаклин кротко призналась, что не слишком много внимания уделяла уборке, а поскольку tuttofare [36] ее приятельницы тоже была в отпуске, квартира пришла в запустение, и педантичная швейцарка получит полное право негодовать по этому поводу. Так что до возвращения Лиз все должно быть в ажуре, и, хотя после вечеринки опять придется приводить комнаты в божеский вид, основную уборку необходимо выполнить сейчас.

К середине дня они закончили почти все, включая приготовление крошечных hors d'oeuvres. Пальцы у Джин так устали, что ей казалось, будто бутербродов этих было не меньше тысячи. Она только собралась свалиться в постель и отдохнуть, как Жаклин напомнила ей, что они еще не подумали о костюмах.

Джин тупо посмотрела на нее.

— Мне же надо кем-то нарядиться, — объяснила Жаклин. — Идея-то была моя.

— Не знаю, с чего это вам вообще пришло в голову, — простонала Джин. — Может, изобразим что-нибудь из простыней? Какие-нибудь тоги?

— Нет, постельное белье Лиз трогать нельзя. И потом, ты пробовала превращать простыню во что-нибудь, похожее на человеческую одежду? Я изобретала костюмы для Хэллоуина много лет подряд, больше, чем ты живешь на свете. Так что поверь мне — лучше всего, не медля, отправиться в ближайшую лавку и купить все готовое. Пошли!

Несмотря на протесты Джин, Жаклин потащила ее в местный филиал самого популярного римского универмага. Там они нашли секцию народных промыслов и сувениров. Джин с сомнением поглядела на полки, забитые подушечками с вышитой надписью «Arrivederci Roma».

— Ну и что вы хотите здесь найти? — спросила она.

— Тебя можно нарядить гондольером, — ответила Жаклин, взяв в руки соломенную шляпу с ярко-красной лентой, ниспадающей на спину. — Синие брюки у тебя есть, так что к этой шляпе надо прикупить еще только белый джемпер в красную полоску.

— Ладно. Мне все равно. А вам что мы купим? Вы можете быть Девой Марией. — Джин показала на прилавок с тканями. — Десять ярдов вон той голубой...

— Эту роль я исполняла в четвертом классе, на Рождество. Боюсь, теперь она мне не подойдет.

— Может быть, леди Годиву [37]? Жалко же не обыграть ваши волосы. Или Рапунцель из сказок братьев Гримм?

— Да, досадно, — с грустью проговорила Жаклин, — досадно, что с распушенными волосами позволено ходить только святым, персонажам сказок да героям фильма «Волосы». Ладно, черт с ним! Купим марлю, и я смастерю тогу или какой-нибудь ее женский вариант. Наверно, у Лиз найдутся книги, по которым можно сообразить, как это сварганить.

Книги нашлись, но по ним удалось лишь представить желаемый наряд в законченном виде, поэтому, когда подруги добились, наконец, чтобы палла, то есть женский эквивалент тоги, смотрелась на Жаклин пристойно, обе совершенно обессилели от смеха. Получилось, однако, очень эффектно, и корона медно-красных волос Жаклин придавала ей царственный вид. Но, пока они гадали, какой римской императрицей ей стоит назваться, раздался звонок. Прибыли первые гости.

Их было трое. Сковилы явились en famille — всей семьей. Профессор, не снимая плаща, сконфуженно попросил, чтобы ему показали, где бы он мог переодеться. Когда он появился снова, Энди, поймав взгляд Джин, выразительно ей подмигнул. Как он и предсказывал, Сковил был в костюме египетского фараона. Широкий, отделанный блестками ворот открывал его мощную грудь и плечи, а подобие короткой туники позволяло полюбоваться ногами, пусть довольно волосатыми, но зато не тощими и не кривыми.

Энн и Энди были теми, в честь кого их назвали, — известными веселыми куклами-близнецами. Джин подумала, что, когда они шли сюда, их костюмы наверняка привлекали всеобщее внимание, хотя в Риме ко всему привыкли. Энди-то на это, конечно, было наплевать, но Джин недоумевала, как ему удалось уговорить Энн появиться на улице с размалеванным, как у куклы, лицом!