Похищение на бис - Хмелевская Иоанна (бесплатные версии книг .txt) 📗

— И вовсе это не те, кого мы так хотели поймать. — с горечью завершил свой доклад Беляк.

Все четверо набросились на него с вопросами, перебивая друг друга.

— Но ведь у обеих Хмелевских заработки легальные…

— Их уже допросили?

— Мне эта мадам покоя не дает…

— А это не было очередной попыткой подражать?

— Если бы эти светские похищения не держали в такой тайне…

— А фамилии и адреса у этих уродов есть?

— А с потерпевшей уже можно поговорить?

Беляк эту атаку выдержал с достоинством, не иначе как закалился на пресс-конференциях. Время от времени он то кивал, то мотал головой, но полной уверенности, что поспевает за вопросами, не было. К порядку всех нас призвала, понятное дело, Аня, которая ввиду отсутствия молотка принялась стучать по столу декоративной пробкой для закупоривания открытых винных бутылок Таких пробок в моем хозяйстве было несколько.

— Попрошу соблюдать тишину, иначе прикажу очистить зал! Ой, простите, ради бога, это у меня по привычке… Но давайте попытаемся задавать вопросы по очереди!

Беляк поддержал это здравое предложение, а выступить первой мы предоставили Ане из уважения к ее профессионализму.

Аня начала с темы, которая, по-моему, напрашивалась сама собой, поэтому я могла себе позволить помолчать и, в свою очередь, покивать головой. Я поймала себя на мысли, что это, похоже, превосходная гимнастика для подбородка и шеи, вот и отлично, из всего можно извлечь пользу.

— Верно подмечено, что это обращение «мадам» — отнюдь не случайность. Некто неизвестный ни с того ни с сего, и к тому же с трудом, через силу, пытался сподобиться на воспитанность, отсюда эти вежливые обороты речи. Однако все выглядело так, будто кто-то его локтем в бок пихал, чтобы направить в нужное русло. Возможно, похитители были наслышаны о так называемых «светских похищениях». В любом случае эта показная любезность не может быть случайной Может, в уголовной среде идут какие-то разговоры на эту тему? Кружат слухи?

Кивание головой оказалось заразительным, так как все кивнули разом, включая и комиссара.

— Мы исходим… Давайте-ка мной ограничимся, я исхожу из того, что для несчастных случаев требуется рабочая сила. Не каждый годится… Что говорили жертвы и их близкие — вы знаете лучше меня. Хотелось бы услышать какие-нибудь конкретные примеры, цитаты… Пока единственное, что я слышал собственными ушами, это в вашем случае, с пани Хмелевской.

Наталка, по-прежнему молча, принялась рыться в сумочке.

— Мне кажется, у нас что-то записано, — без особой уверенности напомнила Малгося.

— Точно! — обрадовалась я. — От Каси!

— Парочка махинаторов из тех, что помельче, могла бы анонимно, конечно, и по телефону чего не то повторить, — произнес Витек, ни к кому конкретно не обращаясь, после чего уставился на Аню так, будто видел ее впервые в жизни.

Аня намеки поняла правильно.

— Возможно… Давайте попробуем Это запись на моем сотовом. Я включу громкость…

В полном молчании мы слушали, как собеседник Ани напрягал память и делал выводы. Да, похититель использовал оборот «милостивый государь», говорил разговорным языком, но весьма правильным, грубых выражений вообще не употреблял…

— Знаете ли, — на этот раз голос анонима звучал в моем доме гораздо тише, чем уже ставшие привычными дикие завывания из моего телефона, — так, во всяком случае, мне казалось… Во время эмоционального напряжения ты своих впечатлений не анализируешь, а вот теперь я почти уверен, что он делал над собой некоторое усилие. Культурный человек, который пытался говорить на уличным сленге, но получалось не очень. Наносная вежливость, преувеличенная, а если преувеличенная, то кажется фальшивой. А здесь все как раз наоборот…

— Может, он лингвист? — полюбопытствовала я после прослушивания фонограммы. — Социолог?

— Мы договаривались об анонимности, — укорила меня Аня, поэтому вопросы пришлось снять.

— Если дебил пытался так разговаривать, значит, прикидывался светским человеком, — сделала свой вывод Малгося. — Где у тебя Касины бумаги?

Так называемые Касины бумаги, найденные сразу после антитеррористического наезда и дополненные по результатам состоявшейся позже встречи, включали мои записи и непосредственно Касины наброски.

Все указываю на тот же тип личности, никакой вульгарности, истинный джентльмен или леди, Версаль отдыхает.

Выходило, что наши похитители, жаждавшие пообщаться со мной, моей дочкой, сынком и внучком, просто-напросто обезьянничали. И эти жалкие попытки казаться кем-то накрылись медным тазом.

Беляк вежливо напомнил собравшимся, что, во-первых, это он намекал на обезьяну, а во-вторых, хотел бы все-таки разжиться информацией, которой пока явно не хватает.

Упоминание о супервежливых переговорах сразу выдвинуло Альберта в первые шеренги подозреваемых. Беляку был предъявлен портрет кудрявого бугая. Комиссар с жадностью в него вцепился, хотя мы и не собирались его отбирать, там более что Витек успел сделать несколько копий. На вопрос, кто рисовал и где, мы отвечать категорически отказались.

С голосом мы тоже намучились. Фонограммой мы не располагали, изобразить были не в состоянии, поэтому Беляку пришлось довольствоваться именем и описанием внешности подозрительной дамы. Зато мы со всеми потрохами сдали полиции вреднюгу Тресквича, не желавшего сотрудничать с Наталкой, и сообщили три адреса подозрительных домов.

— Только я бы на вашем месте туда так сразу не ломилась, — со свойственной мне деликатностью предупредила я. — А вдруг в этом пятизвездочном подвале сейчас, как назло, ни одной жертвы не сидит, и что будете делать? Ну, обнаружите вы там какие-нибудь лохмотья, парики, цирковые костюмы и надувные подушки. Разве это доказательства? Парики и у меня можно найти, на лохмотья, правда, неурожай, при переезде потерялись…

— Есть немного, наскребем, — внесла поправку Малгося.

— Но мало. Несколько тряпок на целую антитеррористическую бригаду?

Беляк с непроницаемым выражением лица разглядывал портрет предположительной рабочей силы.

— Ну, на тряпки-то нет… — рассеянно произнес он. — А жертва и сейчас там может быть, о чем мы не имеем ни малейшего понятия. Похищение перепутанной Хмелевской — это, вне всякого сомнения, дешевое подражание, но… Фамилии похищенных мне бы очень пригодились, и далее не стану скрывать, зачем. Ведь об этих людях кто-то должен был знать и доносить кому следует…

— Вот и мы так же думаем! — обрадовалась я.

— Но если вы предпримете официальное расследование… — с беспокойством начала Аня.

Беляк мгновенно отреагировал:

— Не такой уж я дурак. Вы прекрасно понимаете, что я в данный момент совершаю если не преступление, то как минимум служебный проступок и в крайнем случае займусь резьбой по дереву. Экология сейчас в моде, а дядя у меня — столяр-краснодеревщик. О каких бы то ни было официальных действиях и говорить нечего, я могу положиться от силы на четырех человек…

— Вы из школы Гурского? — вырвался у меня бестактный вопрос.

— А то! О всяких там махинациях и грязных деньгах мы побольше знаем, чем вся общественность вместе с похитителями… И плевать бы на эту салонную мафию… Тоже мне мафия — малое предприятие, нормальных людей не трогает, если бы не погибшие. В том числе дети. Такого откровенного свинства терпеть нельзя!

Прозвучало это жестко, и нам ужасно понравилось.

Аня высказала дополнительное пожелание:

— Надеюсь, вы проконсультируетесь с соответствующим человеком. И я бы попросила сделать это кудрявого с бритой головой. Вам будет нетрудно, а мне хочется взглянуть. Из персонального любопытства..

Ясно было, что персональное Анино любопытство для Беляка представлялось важнее, чем Библия, кодекс Хаммурапи, клятва Гиппократа и не знаю, что там еще, вместе взятые. В уме почему-то застряли египетские жрецы и Стонхендж. С трудом выбросив из головы непотребную сейчас историю, я приняла активное участие в доносах и сплетнях.

При этом я с самого начала выдвинула представителю власти свои требования.