Пять рассерженных жён - Милевская Людмила Ивановна (список книг txt) 📗

— Конечно решила. Я его кастрировала.

Передать не могу, как я испугалась.

— Боже! — закричала я. — Кастрировала Даню?

— С ума сошла? Конечно же кота. При чем здесь Даня? О нем и речи нет. Лучше выпьем давай.

— Давай, — охотно согласилась я, всей душой радуясь за Даню.

И мы выпили.

— С Татьяной все было так же, как и со всеми предыдущими, — закусывая, продолжила Тамарка. — Прокопыч влюбился в Полину, но долго морочить Таньке голову он уже не мог. Тут уже были мы, мы её и просветили по какому поводу худеет наш Дон Гуан.

— И научили как действовать, — догадалась я.

— А как же! У нас уже шла глобальная борьба сразу в нескольких направлениях. Каждая рвала Прокопыча на себя, стараясь побольше от него отщипнуть, но и каждая помнила обиды. Тут же мы интриговали друг с другом, раздувая пожарче этот костёр обид и разочарований. Сплетни великая сила. Время от времени мы кооперировались, когда возникала в этом нужда, и тогда уже Прокопычу было жарко от любви нашей общей. Особенно кооперировались мы, если речь шла о новой претендентке на брак с ним.

— Точнее будет — претендентке на членство в вашем жёнском клубе, — заметила я.

— И здесь ты права, — одобрила Тамарка. — В ходе жизни такой у каждой, думаю, появилась своя причина желать ему зла. Лично я задумала месть с этой компанией. Ведь я лукавила — не Прокопыч, а я придумала наше акционерное общество.

Я оживилась, потому как длинные перечисления злоключений многочисленных жён Фрысика уже несколько меня подутомили.

— Ну-ну, — воскликнула я, — в этом месте, пожалуйста, поподробней.

— Собрались мы как-то с Зинкой и решили, что мало он помогает нам. А тут ещё инфляция покатила, а у Зинки ещё бабушка умерла и приличное наследство оставила, да и у меня было скоплено кое-что, что в любой момент могло демократией нашей накрыться. В общем, подкатили мы к нему с этой идеей, ну, чтобы он, пользуясь своими связями, а их у него к тому времени уже немало было, денежки удачней помог вложить. Он нам это общество и организовал.

Я с недоверием уставилась на Тамарку:

— Скажешь тоже, так все просто — взял и организовал. А деньги-то на чем вы делали?

Тамарка нервно дёрнула плечом. Когда касалось денег, она всегда нервничала.

— Все тебе скажи, — рассердилась Тамарка. — По-разному делали. На масле подсолнечном, на зерне. По югу эмиссаров своих рассылали, те закупки делали. На первых порах ездила даже сама по Дону по Кубани. Скинулись мы вчетвером: я, Зинка, Прокопыч и Танька. Прокопыч организовал нам общество, нас четверо учредителей, акции выпустили, меня управлять поставили. Я на тридцать процентов сделала вложений, Зинка на двадцать, Прокопыч на сорок и Танька, она тогда была его женой, на десять. На эти бабки и раскрутились.

— А Изабелла?

— Изабелла отказалась, когда и ей предлагали. Нам же выгодно было тогда, когда начинали. Чем денег больше, тем больше зёрна и масла, следовательно и прибыли. Но Белка отказалась. То ли денег не было, то ли пожадничала. А потом уже, когда прибыль попёрла, на дыбы и она. Все её подальше послали, а Прокопыч пожалел её и десять процентов своих подарил.

Я удивилась, потому что уже кое-как разбираться начала с этими обществами.

— Как же подарил, — спросила я, — когда у вас общество закрытого типа?

— Да, но по закону акции можно дарить, хотя передавать их по наследству нашим уставом разрешается только с согласия других акционеров, в противном случае родственникам выплачивается компенсация. Это уже Прокопыч так написал. Оставлял себе пути отступления с будущими своими бабами, — разумно предположила Тамарка.

— А как же у Татьяны оказалось пятнадцать процентов? — заинтересовалась я.

Тамарка горестно усмехнулась:

— Танька же вообще его женой была тогда. Вот она и обиделась. Раз Изабелле подарил, значит и мне дари, у меня-то, мол, всего десять процентов. Вот он и подарил ей пять. Кстати, на этой почве потом у них и к разводу пошло, Танька же баба простая, ей и любовь и деньги подавай. Не смогла она Прокопычу простить, что он ей всего пять процентов подарил, в то время, как Белке-проститутке отвалил целых десять. Жаловалась все мне, что мужики порядочных женщин не ценят. И Прокопыч мне жаловался, что Танька из него жизненные соки сосёт, что болеет он много и уже почти умирает. В общем, все крахом у них, а там уж и Полька появилась.

— А Полька, как я поняла, к этому делу вообще отношения не имеет.

— Никакого, — категорично тряхнула головой Тамарка. — Но вскоре тоже бунт подняла, чем я остальных хуже, пришлось Прокопычу и ей пять процентов подарить, в итоге осталось у него всего двадцать. Правда Полька за эти пять процентов какое-то наследство ему отдала, но тут же хитростью его и отобрала. Остался Прокопыч без денег и с двадцатью процентами. Вот тут я и воспряла. Если честно, я все это и предвидела, зная его мягкотелость и готовилась уже. Я только-только, пользуясь своим превосходством, начала свою месть осуществлять и вот!

Тамарка досадливо ударила себя по ляжкам.

— Фрысика кто-то пришил, — подытожила я. — А в чем же твоя месть заключалась бы?

— Всю компанию к своим рукам прибрала бы, Прокопыча в долги вогнала бы и за решётку засадила бы. Я уже и первые шаги к этому предприняла, ловушки ему расставила, позволила за моей спиной выгодное дельце провернуть с подставными фирмами, которые по сути мои. Короче, дельце, конечно же прогорело, а Прокопыч задолжал крупную сумму моей фирме, то есть лично мне, правда он об этом не знал, ну, что должен только мне. Прокопыч до самой смерти думал, что я к этому отношения не имею. Он даже скрывать пытался свои дела, потому и к управлению компанией стремился. В общем, влетел Прокопыч с моей помощью. Я уже начала его щемить, парни мои уже долги с него выколачивать собирались, он уже полные штаны от страха наделал, я уже руки от удовольствия потирала, а он, сволочь, взял и умер с ножом в груди! Горе-то какое! Мама, хоть ты-то войди в моё положение!

Я тут же вошла. Горе действительно страшное. Моя Тамарка нешуточно на этого Фрысика запала, оскорблений от него нахлебалась, обид, а как до мести дело дошло, так Фрысика уже и нет.

— Какая же сука пришила его, Мама? — воздев к потолку руки, с чувством вопросила Тамарка. — Хоть ты-то веришь, что это не я?

— Конечно верю, и будь это ты, я бы первая тебя осудила. После всего, что между вами было, умереть с ножом в груди слишком лёгкая кара. Фрысик раскрутился на большее.

— Боюсь, Зинка опередила меня, — задумавшись и вгрызаясь в ногти, сказала Тамарка. — Уж очень мне подозрительной кажется эта версия с посторонним. Уж кому-кому, а Зинке-то всех видней, что посторонних Прокопыча мы знаем, как облупленных. Уж мы ему жизни не давали, во все его дела нос совали — откуда же взяться постороннему?

— Слушай, — поддержала её я. — И мне кажется, что Зинка убийца. Она же и на Польку с Белкой покушалась, ну, не сама, конечно, подослала киллера. Она на них зуб имеет и не скрывает даже.

— И на Таньку, — добавила Тамарка. — И ещё, забыла сказать — Зинка тайком от всех звонила кому-то в тот день, когда убили Прокопыча. И я наблюдала за ней — уж очень она фальшиво убивалась над трупом. А курила! Ты видела как она курила?

— Нервничала, — согласилась я. — Боялась, что не сможет труп утащить, что не сладится, а когда труп утащили, между прочим, она нервничать сразу-то и перестала. Сразу стала спокойна и невозмутима, и версию про постороннего изложила. А до этого очень Зинка нервничала, просто психовала, хотя в такой ситуации люди обычно паникуют.

— Ха, паникуют, со мной истерика едва не приключилась, когда я Прокопычев труп увидела. Нет, но какая сука всю игру мне поломала? Неужели и в самом деле Зинка?

— Зинка, — заверила я. — Зинка, Зинка, только она. Ей и выгодно больше всех, остальным не очень.

Тамарка вдруг хлопнула себя по лбу и закричала:

— Вот я дура! Как раньше не догадалась! Ведь Зинка же защищаться вот-вот будет. Докторскую защищать свою. А тема у неё секретная, а «бабки» им на разработки порезали, вот она и убивается. Она уже подкатывала к Прокопычу, чтобы он ей денег на разработки дал. И мне этим же мозги парила, обещала крупные барыши. Вот же стерва!