Блондинка за левым углом - Куликова Галина Михайловна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Слова у обладателя лимузина с делами не расходились. С Кларитином в руках он быстро шагнул вперед и носком лакированного остроносого ботинка въехал противнику в пах. После чего несколько раз прошелся по распластанной фигуре, приговаривая:
– Грязищу тут развели!
Блондинка, облокотившись о серебристое крыло, терпеливо ожидала окончания представления. По всему чувствовалось, что судьба кота волновала ее гораздо больше, чем неясная участь человека в черном. Тут, наконец, Лайма обрела дар речи и закряхтела:
– Ох-ох, помогите мне встать, ради бога.
Блондинка посмотрела на нее с подозрением, но все-таки протянула крепкую ладошку. Тут, закончив тяжелую мужскую работу, к ним подошел ее спутник с котенком в руке. По дороге он задержался возле другой фигуры в черном, о чем-то задумался, а потом ударил кулаком, как кувалдой, по черной голове, отчего начавший было подниматься бандит снова рухнул на асфальт.
– Понимаете, – стала сбивчиво объяснять Лайма, – мы пошли вдвоем с котом в магазин. Ему еды надо было купить. Тут эти, – она махнула рукой в сторону неподвижных черных фигур, – с дубинками. И прямо на меня! Ударили, я упала, а они между собой драться стали. Только я не поняла, почему.
– Сестренка, а ты, часом, не пила? – уточнил ее неожиданный спаситель.
– Могу поклясться, – горячо заявила Лайма. – И спасибо вам огромное! За то, что остановились и помогли...
– Это ты кота своего благодари, – хмыкнул тот. – Ну, и куда ты теперь?
– Домой. Ой, нет, в магазин, он же голодный. – Она указала на вполне довольного жизнью Кларитина.
– Ладно, садись в машину, довезем вас до магазина. А дом где? Если тут рядом – довезем и до дома.
– А у вас нет такого же котеночка? – поинтересовалась блондинка, не сводя с Кларитина жирно подведенных глаз.
– Ну, чего ты к этому коту привязалась? Да я тебе куплю такого же, даже еще лучше! – вступил в схватку ее милый.
– Такого ты не найдешь! А мне нравится именно с носком на ноге! – разнылась блондинка.
Их нудное препирательство продолжалось всю дорогу.
– Может, тебя до квартиры проводить? – поинтересовался мужик, вошедший в роль спасителя и явно наслаждавшийся ею.
– Нет, спасибо, здесь безопасно, вахтер сидит. А что с этими будет, которые там валяются?
– Да ничего, менты подберут. Или дворники. – Он громко засмеялся, блондинка грустно пискнула: «Привет!», и роскошный лимузин укатил.
Лайма вернулась в квартиру сама не своя. Все было плохо – горело ушибленное дубинкой плечо, раскалывалась голова, тряслись руки, и вдобавок ее бил озноб. Не раздеваясь, она бессильно опустилась на пуфик в коридоре. В первую очередь нужно собрать разбегавшиеся мысли и понять, что же произошло и, главное, почему. Была ли это случайность, или наконец проявились зловещие последствия бурной деятельности их группы? А если последнее, то кто решил нанести по Лайме – в прямом и переносном смысле – удар? В эти сумрачные размышления вкралась несвоевременная мысль о том, что Кларитин так и не накормлен, а затем, перебивая все остальные, – что скоро придет Шаталов и застанет ее вот в таком жалком виде. Немым укором выглядел дурацкий желтый пакет со скарбом, сиротливо стоящий в углу.
Лайма посмотрела на часы – жуткое ночное приключение заняло всего сорок минут, а казалось, что прошло полночи. Тяжело вздохнув, она с усилием поднялась с уютного пуфика и взялась за работу. Первым делом пошла в ванную и, стянув куртку и рубашку, осмотрела повреждения. Плечо и верхняя часть предплечья были багрово-синего цвета и здорово опухли, однако вряд ли это перелом. Было больно, но терпимо, так что врача можно не вызывать, а ограничиться холодным компрессом. Тайные агенты не вызывают врачей! Умывшись и приведя себя в относительный порядок, Лайма отправилась на кухню. Кларитин по традиции грыз в коридоре тапок, окончательно разочаровавшись в людях. Продовольственную проблему он решал самостоятельно.
Лайма перенесла кота к наполненной едой миске, над которой он в некотором недоумении замер, не веря своему счастью, но потом с видимым удовольствием занялся ее содержимым, отрываясь лишь затем, чтобы лизнуть воды. Жизнь постепенно налаживалась. В баре нашлась бутылка отличного и жутко дорогого французского коньяка, из которой Лайма несколько раз с наслаждением отхлебнула, отчего по телу волнами заходило тепло, а мучивший ее озноб тотчас прекратился.
Теперь можно было приступать к операции «Вселение». Она взяла в руки пакет и, переходя из комнаты в комнату, оставляла в каждой что-нибудь из его содержимого. Засевание шаталовского жилища собственными пожитками заняло не так много времени. Так что, когда его ключ заерзал в замке входной двери, все было готово, а сама Лайма сидела в кресле – ни дать ни взять заботливая подруга жизни, поджидающая любимого мужчину с работы. Бутылку с коньяком она поставила рядом, прижав ее здоровой рукой к подлокотнику, будто опасаясь, что сосуд со спасительным алкоголем куда-нибудь испарится.
Шаталов открыл дверь и замер на пороге, словно ожидая чуда. Однако ничего не произошло, никто с визгом не бросился ему на шею и не поцеловал в щеку. Все было привычно, знакомо, коридор темен и пуст.
– Лайма! – осторожно позвал он и замер, прислушиваясь.
На зов из кухни вышел Кларитин, обогнул стоящего у него на дороге Геннадия и, ухватив зубами любимый тапок, поволок ее в угол.
– Лайма! – уже громко крикнул Шаталов и, услышав в ответ слабое: «Я здесь!», решительно прошел в гостиную.
Лайма рассчитывала встретить любимого у дверей, обвить его шею руками и нежно поцеловать. Однако ни того, ни другого, ни третьего она сделать не могла физически: избитое, а затем расслабленное алкоголем тело игнорировало приказ «Подъем!», левая рука не поднималась из-за травмы, правая – от усталости, а губы потрескались и саднили. Единственное встречное движение, доступное сейчас Лайме, было-таки совершено – она по-гусиному вывернула шею и посмотрела на Шаталова одним широко раскрытым глазом и одним прищуренным. Взгляд, по ее замыслу, должен был быть полон любви и раскаяния.
Судя по реакции Шаталова, эффект получился не тот. Он еще раз беспокойно взглянул на криво сидящую в кресле женщину своей мечты и вдруг бросился к ней с воплем:
– Что с тобой? Что случилось?
Уж кто-кто, а Лайма отлично понимала, что давать кое-какие показания придется, иначе можно потерять близкого человека навсегда. Все время приходится врать! Или хотя бы ограничиваться полуправдой. Собственно, правда и самой Лайме была неизвестна.
К тому же она не хотела окончательно восстановить Шаталова против своей работы. И она выдала следующую версию. По дороге в магазин на нее напали подростки-наркоманы, ударили палкой и отобрали двести рублей, которые были в куртке, но большую часть денег, лежащих в кармане рубашки, ей удалось спасти. Наркоманы убежали, а она героически добрела до магазина и благополучно вернулась домой – отдыхать и оправляться от шока и нанесенных травм.
Сидящий перед ней на корточках Геннадий во время рассказа не проронил ни слова, нежно поглаживая ее по руке, и только в конце спросил:
– Милицию ты вызвала?
– Зачем? Мне придется потом из-за двух сотен год бегать к следователям и в суд! А тебе это надо?
– Может, пойти поискать их? – вслух подумал Шаталов, в котором послефуршетная расслабленность и банальная усталость боролись с желанием отомстить подонкам.
– Нет, – решительно пресекла эти поползновения Лайма. – Перестань, пожалуйста. Ты мне нужен здесь, рядом. А эти сопляки пусть подавятся.
Шаталов еще немного посомневался для приличия, но все же признал доводы Лаймы разумными и отступил.
– Хорошо бы что-нибудь выпить, – перешел он к следующей, более приятной части ночной программы. Тут он заметил торчащее из-под локтя Лаймы горлышко и поинтересовался: – Что там у тебя?
– Коньяк. Это я стресс пыталась снять.
– Понятно, пойду еще одну рюмку возьму. И разденусь заодно, лимончик порежу.
