Крокодил из страны Шарлотты - Хмелевская Иоанна (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Чтобы дело шло порезвее, данная организация воспользовалась официальными каналами, переправляя нелегальный груз в легально экспортируемых продуктах. Возможно, магазин, который принадлежит сыну того лысого недомерка, специально используют для этой цели, возможно, дорогостоящая пакость прибывает туда не только из Польши, а еще из Франции, с Ближнего и Дальнего Востока – отовсюду, где она только водится. В консервах под видом польских рубцов, всяких бамбуковых супчиков…
Сделки заключаются на ипподроме. Ничего не скажешь, место выбрано безошибочно! Дважды в неделю на Амагере и в Шарлоттенлунде бывает без малого пол-Копенгагена, множество болельщиков приезжают на автомашинах, они там теснятся, дверца к дверце, бампер к бамперу, между ними снуют разгоряченные тотошники, идеальная обстановка для передачи грузов и денежных расчетов, в такой толчее и слон-то растворится! Хоть на голове стой, никто не обратит внимания. Хочешь – заключай сделки, хочешь – деньги вручай, можешь даже размахивать ими вместо флага, можешь потом что угодно утверждать и отрицать – мол, знать не знаю человека, с которым только что до хрипоты спорил, – мало ли с кем споришь на тотализаторе, тут уж действительно ничего не замечаешь, на уме одни рысаки.
Даже самая бдительная в мире полиция вряд ли заинтересуется фактом, что разные там тотошники по дороге на ипподром покупают себе консервы и зашвыривают их в багажник, а потом едут дальше проматывать денежки. Ни одним законодательством это не возбраняется. Определенно у них все организовано так, чтобы трефной товар дольше двух-трех часов в магазине «Specialites des Pays» не залеживался.
В доходном этом деле замешано несколько интересующих меня лиц. Известные мне понаслышке Лаура и Зютек, известный мне понаслышке и вприглядку тип со сломанным носом, прозываемый Петер Ольсен, лично известный мне лысый недомерок в шляпе и совершенно мне неизвестный Аксель Петерсен. А Лешек Кшижановский, из всей честной компании наиболее мне известный, играет какую-то свою загадочную роль, о чем, согласно воле Алиции, я должна молчать как рыба.
Если почтенная банда и впрямь поставила дело на широкую ногу, то в афере гораздо больше участников, но об остальных приходится только гадать. Скажем, тот очаровательный юноша, выступавший в роли помощника маляра. Не он ли и есть сынок Лауры? Принцип семейственности: здесь сын лысого недомерка, там сын Лауры…
Один раз, в прошлом году, они использовали для переправки крупного груза яхту Лешека. Груз загадочно исчез, по случайности о передряге узнала Алиция. Постепенно нечаянный свидетель становился все более опасным, бандиты это в конце концов сообразили и убрали ее, заодно попытавшись отыскать план с координатами пропавшего сокровища. К сожалению, я не знаю, чем увенчались их поиски. Возможно, бумажка с координатами затопленного груза хранилась в тех самых датских красных свечах, искромсанных до непотребного вида. Лично я сочла бы такой тайник идеальным, ничего ведь не стоит разрезать свечу поперек, выдолбить сердцевину, воткнуть клочок бумажки и половинки снова аккуратно слепить.
А далее у меня шли сплошь вопросы без ответов. Почему погиб один из матросов Лешека и что майору об этом известно? Кто украл у Аниты шампур и прихватил его с собой в Варшаву? Кто убил Алицию, если Петеру Ольсену раздвоиться все-таки не удалось? И самое главное – как мне, черт подери, быть с Лешеком Кшижановским?
Разбор фактов слегка прочистил мою голову, зато нерешенные вопросы снова нагнали туману. Вдобавок припомнилось странное поведение Гуннара, хуже всего то, что объясниться с ним, да еще на такую деликатную тему, не представлялось никакой возможности. Гуннар из иностранных языков знал только немецкий, а я, как на грех, французский. Вспомнились и путающиеся под ногами бородатые и кудлатые юнцы – этот эскорт душевного равновесия мне не прибавлял. Получалось, что, пока никто ничего точно не знает и самая существенная информация у меня в руках, милиция точит зуб лишь на Петера Ольсена, да и то ничем конкретным не располагает. А преступники не лыком шиты, смекнут, откуда грозит им опасность, и уберут меня, как убрали Алицию. Слишком большая ставка в этой игре, чтобы мелочиться. Из-за своих дурацких колебаний я могу запросто распрощаться с жизнью, а мне она еще не наскучила.
Пока я не приняла решения, надо быть предельно осторожной, но беда в том, что решение, судя по всему, мне не суждено принять никогда. Чем дольше я размышляла, тем больше впадала в панику. Даже огляделась по сторонам, ища чего-нибудь для самозащиты, но на глаза попадались лишь образцы плиток «ластрико» – из цветной керамики, на белом цементе. Оружие нельзя сказать чтобы надежное, но в случае чего запущу им злодею в лоб. Я выбрала себе одну такую плитку, бежевую с белым, положила рядом на стол и снова погрузилась в свои пагубные для рассудка думы.
Кто еще может быть связан с аферой? Кто курсировал в этот период между Польшей и Данией? Кто привез шампур? Бестолковое животное из прачечной? Таинственный Кароль Линце? Кто-то еще?
И снова мысли мои споткнулись на фамилии Линце. Выписанная аршинными буквами, она опять маячила у меня перед глазами. Где я ее видела?
Рядом со мной на столе валялся чертежный карандаш. Я взяла его в руки и печатными буквами вывела на плитке «ЛИНЦЕ». Потом, чуть помельче, еще раз. Потом еще и еще, меняя шрифты, пока светлый цемент не почернел.
Ни до чего не додумавшись, я поплелась наконец спать. Бумаги предусмотрительно прихватила с собой, решив рассовать их под матрац, а про исписанную плитку позабыла напрочь. На лестничной площадке было пусто, и я спокойно проскользнула в свою дверь.
А на следующий день поднялась шумиха – разумеется, в пределах национального датского темперамента, то есть довольно умеренная. У нас это событие, будь оно столь же нетипичным, как для Дании, вызвало бы резонанс почище землетрясения.
Словом, ночью кто-то вломился в офис. Дело нехитрое – просто отогнул стальную рамку в щели для корреспонденции, сунул в проделанную дыру руку и открыл дверь изнутри. Взломщик искал предположительно деньги и, конечно же, не нашел – наличных на Кёбмагергаде не держали. Касса располагалась в центральном офисе на Гаммель-Странд. Персонал в один голос заявил, что ничего не пропало.
Одна я заметила пропажу, поскольку она касалась лично меня. Пропала та самая плитка «ластрико», которую я с таким старанием украшала накануне вечером надписями. Видимо, расписала мастерски, иначе зачем бы грабитель на нее польстился?
Моя натруженная голова требовала немедленного отдохновения, и я сразу же после обеда отправилась в Шарлоттенлунд на открытие сезона. Видно, кудлатые юнцы у меня уже крепко засели в печенках – вся моя нервная система взбунтовалась от одного вида очередного худосочного балбеса, пристроившегося у двери вагона точнехонько напротив меня. Пришлось взять на станции такси – попался, конечно же, «мерседес», слава богу хоть не белый, но все равно я в общем итоге проиграла 11 крон. Обратный путь до станции я тоже проделала на такси, истратив массу времени, чтобы его поймать, а оттуда поехала прямиком к Аните. Инструменты Генриха были все время при мне, уложенные в элегантный пакет от «Magazin du Nord».
He знаю, почему именно в этот день меня потянуло восполнить пробел в моих краеведческих познаниях. Наверное, несвоевременные идеи – всегдашний мой крест. Ни с того ни с сего, напрочь позабыв об осторожности, я решила, что уж в этот-то раз непременно доберусь до Аниты автобусом!
Уже стемнело, но погода стояла как в раю, возможно, она-то меня и подвигла на глупость. Я помнила, что если ехать по кольцу в одну сторону, то надо выйти то ли на первой, то ли на второй остановке за двумя крутыми поворотами, а если в обратную, то возле какого-то навеса от дождя, который будет слева. Знать бы еще, в какую сторону этот автобус поедет, ну да ладно, сориентируюсь по ходу.
Уселась я у самой двери и все время поглядывала в окно. Понаблюдав за пейзажем, решила, что еду более длинным путем, так что надо не повороты отсчитывать, а высматривать пустынное место с навесом. Я попыталась выглянуть в противоположное окно, но ничего не смогла рассмотреть, и не только из-за темноты. Взгляд мой наткнулся на того самого кудлатого юнца из электрички, теперь он для разнообразия пристроился позади меня. Я так разнервничалась, что враз потеряла всякую способность ориентироваться.
