Танцы в лабиринте - Болучевский Владимир (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Это ей отморозок ногой приложил.
— Да?
— Мне тот, который с Кирочной, рассказал. Это в его доме было.
— Ну вот.
— Слушай, а чего это Леон твой заполошничал?
— В смысле?
— Ну она-то ладно, с ней все ясно. С нее спросу нет. А он: «Доченька! Не отдам!» И, главно дело, совершенно натурально рыдает.
— Ну?
— Что «ну»?
— Что тебе не понятно?
— Зачем?
— Так ведь скучно же жить на свете, Петя…
— В этом смысле?
— Ну да, — пожал плечами Адашев-Гурский. — А что, нет?
— Ну… с этим спорить трудно. Это мы понимать можем, — Волков въехал во двор и остановился возле парадной Адашева-Гурского.
— Зайдешь? — повернулся к нему Александр.
— Пошли.
40
Поднявшись пешком по лестнице на пятый этаж старого петербургского дома, Гур-ский, тяжело дыша, возился ключом в дверном замке.
— Полная разруха, — вздохнул он, — лифт не работает, замок барахлит.
— Поменяй замок, — пожал плечами Волков. — Разнеси к чертовой матери этот пункт во дворе, в который из твоего лифта ханыги всякие запчасти таскают. В чем проблема-то?
— Даже уж и не знаю. Хлопотна
— Тогда и не стони. Пребывай в христианском смирении. А то ты хочешь и ничего не делать, и чтобы все было. Так не бывает.
— Да иди ты. Ты, прямо как Ванька Чежин становишься, тот последнее время совсем с ума сошел. Всех жить учит. Спасу от него нет никакого.
— Да?
— Звонил как-то мне тут… ну… часов, наверное, в восемь утра. Или даже раньше.
— Что сказал?
— Да ничего. Пора вставать, говорит.
— И все?
— И все. — Гурский отпер, наконец, замок и открыл дверь. — Проходи.
Волков вошел в переднюю, поставил черную спортивную сумку на тумбочку под зеркалом, снял с себя куртку и повесил на вешалку.
Александр вошел следом, запер дверь и тоже стал раздеваться.
— Господи, — вздохнул он, — хорошо-то как! Наконец-то дома. Сейчас разденусь догола, залезу под душ, потом надену халат и идет оно все-о… Лежать буду. Лежать и лениться в свое удовольствие.
— Ну вот, — Волков зашел на кухню. — А по стакану? Праздник же.
— Вообще-то надо бы, — согласился Александр. — Но… что-то обморок меня этот мой неожиданный пугает. А? Как думаешь?
— Да ладно… — Волков открыл холодильник и скользнул скептическим взглядом по пустым полкам. — А чем разговляться-то? Что ж ты не позаботился?
— А когда мне было? Я же в четверг еще из дома вышел на минуточку и… будьте любезны, нате вам. И вообще, ты же не постился, чего тебе разговляться, какая тебе Пасха? Ты же ее не чувствуешь.
— Не скажи. Во-первых, благословляются все, и постившиеся, и не постившиеся. А во-вторых… знаешь, что-то все-таки есть такое… ну вот особенно в эти дни, самые последние, пятницу, субботу… как будто, и правда, бесовня разная уж и вовсе безо всякого присмотра гуляла. А сегодня вдруг все закончилось. Ну есть такое ощущение, серьезно. Правду говорю. Давай-ка я в магазин схожу, а ты тут пока…
— Ключ возьми, там, на тумбочке. Я под душ полезу.
— Хорошо.
— Петр надел куртку и вышел из квартиры.
— Петя!
— Чего? — Волков, вернувшись из магазина, запер за собой дверь и заглянул в комнату.
Адашев-Гурский стоял в халате возле секретера и недоуменно смотрел в выдвинутый ящик потайного отделения.
— Петь, а меня обнесли…— негромко сказал он и пригладил влажные волосы.
— Как это? — Петр поставил на тумбочку в передней принесенные из магазина пластиковые пакеты и вошел в комнату.
— Как… а вот так, — кивнул Александр на пустой ящик. — Я же чувствую, что кто-то здесь был… И ключ в замке вдруг заедает. Петь, как же это, а?
— Ну… — вздохнул Волков. — Не жил богато, не хер и начинать. Что еще тут скажешь?
— Я же сразу почувствовал, что здесь кто-то был.
— А как? — осмотрелся вокруг Петр. — Все вроде как и всегда. В меру аккуратный бардак.
— И ничего подобного. Это тебе так кажется. А обычно все на своих местах. Так, как мне нужно. А вот сейчас как раз и нет. Что же, я не вижу, что ли? Вот ведь… Ну лежали у тебя, и пусть бы и лежали. На фига, спрашивается, ты мне их принес? Специально, чтобы спиздили?
— Именно, — кивнул, усмехнувшись, Петр.
— Да ну тебя. — Гурский присел на корточки, задвинул ящик, который, встав на свое место, мягко щелкнул потайным механизмом, распрямился и прошел мимо Волкова к двери. — Лыбится он тут еще.
— А ты никому про тайник этот свой не рассказывал?
— Нет, — буркнул, обернувшись, Адашев-Гурский. — Я его вообще никогда и никому не показывал. Только тебе. А ты сам-то никому не брякнул? И ключи мои у тебя пропали, а потом, ты говоришь, опять нашлись… А?
— Да брось ты. Еще скажи, что это я тебя обнес.
— С тебя станется… — Гурский вышел из комнаты.
— Сань!
— Пошел в задницу.
— Са-ань… — Волков, захватив с тумбочки пакеты, вошел вслед за ним на кухню.
— Ну что?
— Да не расстраивайся ты. Все цело.
— Ты забрал?
— Ну… можно и так сказать.
— И что за игры? С материальными ценностями?
— Да тут… видишь ли, такая история… Давай наливай пока.
— Не буду я пить спиртного.
— Да ладно, не бойся.
— Ну поня-атно… Я сдохну, а тебе все и достанется. И делиться ни с кем не надо, да? Ты же ждешь не дождешься, когда я лыжи сдвину, я же вижу, — Гурский доставал из пакетов и раскладывал на столе принесенную Волковым еду. — У тебя же глаза завидуйте, руки загребущие… Небось хочешь, чтобы я и квартиру свою на тебя отписал, да? Не дожде-отесь… никогда не дождетесь вы этого от меня, гражданин Гадю-кин! Не буду я пить.
— Сань, это… не опасайся ты, короче, водку пить. Все у тебя в порядке со здоровьем.
— Да? А ты откуда знаешь? Тоже мне Склифосовский.
— Ну… знаю. Это я тебе… сыпанул чуть-чуть в рюмку, вот тебя и скрутило. Извини, а?
— Чего-о?
— Ну хочешь, ударь меня. Только несильно.
— Как это сыпанул? Чего это ты мне такого сыпанул? — уставился Александр на Волкова.
— Ну… так нужно было. Для пользы дела. — Петр сел за стол и достал сигареты. — Не обижайся.
— Петь, ты чего, совсем мозгами двинулся? Ты чего говоришь-то?
— Сейчас объясню, — Волков вынул из пакета литровую бутылку «Флагмана» и с треском отвинтил крышку. — Стаканы дашь?
— Вот ведь гад… — буркнул себе под нос Гурский, достал из шкафчика широкий стакан тонкого стекла и поставил на стол. — На. Пей, Хоть залейся, отравитель.
— А ты?
— Не буду я теперь с тобой вместе ни хлеб делить, ни выпивать, ни закуривать. До самого того момента, пока ты передо мной не оправдаешься. Понял? Убийца…
— Да ладно тебе, — Петр налил в стакан водки. — Я же все объясню. А на зубок?
— Обойдешься.
— Ну дай хоть колбаски кусочек.
— Ага, сейчас… у меня тут где-то средство от тараканов было, сойдет?
— Грубый ты. И совершенно неженственный, — Волков, закинув голову, выпил стакан водки и демонстративно занюхал собственной подмышкой. — Ох, ядрено…
— Ты этот каботинаж закончишь когда-нибудь? Я жду разъяснении.
— Докладываю, — Петр закурил сигарету. — Дед наш тут дело мне подкинул, с неделю, ну, может, чуть больше назад. Обнесли какого-то… не то чтобы его знакомого, но, в общем, не совсем постороннего ему человека. Он же со многими в контакте, с разными людьми. Ну а человек такой, что в менты со своими проблемами… ну не с руки, что ли, ему обращаться. Вот он к Деду и стукнулся. А тот его головную боль мне переправил. А дело — ну чистая головная боль, голимая. Мистика сплошная. Врагу не пожелаешь.
— Петя, не дави слезу, ты не Чехов. Что за дело?
— Обнесли его. И обнесли настолько чисто, что… У него там и сейф дома, да еще и припрятанный, и квартира на сигнализации, и… в общем, туши свет. А обнесли ну в какие-то минуты, так по всем подсчетам получалось. В общем, такое впечатление, что это он сам и сигнализацию отключил, и на сейф указал, и открыл его, и вообще… ну все сам сделал.
