Затерянный поезд - Сувестр Пьер (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Представление, особенно шапито Барзюма, были не чересчур экзотичными, но зато весьма пышными.
Для кочевников, какими были Барзюм и его труппа, недельная остановка представляла собой и долгожданный привал, и продолжительный отдых.
Оказавшись в Кельне, каждый постарался устроиться с наибольшими удобствами или в городе на частной квартире, или в артистических уборных цирка.
Эти комнаты не отличались особенным изяществом, но были вполне комфортными. На этот раз в уборных ведущих артистов были настланы полы, так что не приходилось месить грязь ногами, как это случалось всякий раз, когда цирк в спешке устанавливался где-нибудь на пашне или на воинском полигоне.
Посетители цирка Барзюма в Кельне по достоинству оценили почти шикарное обустройство шапито. Конечно, большую часть зрителей составлял простой народ, но были и представители сливок общества, знаменитости, чиновники и даже кавалерийские офицеры кельнского гарнизона, раскупившие все дорогие места.
В первый же день Барзюм заметил, что его цирк привлекает и шикарную публику, которая, впрочем, была уведомлена о его приезде загодя – чуть ли не за две недели! – при помощи огромных афиш. Тем не менее, в порядке признательности за готовность, с какой публика явилась в его заведение, Барзюм решил в первый же вечер усилить электрическое освещение.
Таким образом, представления шли при великолепном освещении, все плавало в море света!
Нанявшись в цирк, дочь Фантомаса понемногу привыкла к своей новой профессии. Однако когда специальный поезд Барзюма пересек германо-бельгийскую границу, незадачливая девица вздохнула с особенным облегчением.
Надеясь, что поиски и преследования, предпринимаемые антверпенскими органами правопорядка, невозможны на территории иностранной державы, она почувствовала себя в большей, чем прежде, безопасности.
Не слыша больше разговоров на эту тему, Элен уверила себя, что те, кто искал авторов загадочного преступления, скорее всего, потеряли ее след.
Она не имела ни малейшего представления о том, что происходило буквально в нескольких метрах от нее в этом странном и сложном мире цирка.
Она старалась держаться ото всех в стороне, и коллеги-артисты не имели никакой возможности рассказать ей о директорских переживаниях, о появлении Жюва и присутствии Фантомаса, словом, обо всем том, что знали уже все.
Впрочем, совершенно спокойной Элен не была. Ее сердце не покидала тревога. Вот уже две недели, как она не имела вестей от Фандора. Напрасно Элен читала французские газеты, выискивая хоть какую-нибудь информацию о милом ее сердцу журналисте! Напасть на его след ей никак не удавалось.
Наездницу сильно встревожила весть о трагической и странной смерти супругов Рикаров. Но ни одному слову официального сообщения она не поверила и теперь дрожала от страшного предположения, что к их гибели в определенной мере причастен Фантомас.
Фантомас!
Отныне всякий раз, когда Элен произносила это страшное, кровавое имя, сердце ее наполнялось гневом.
Пылкая девушка испытывала глубочайшую ненависть к злодею! Не оттого ли, что хотя Фантомас был ее отцом, своими поступками и преступлениями он вызвал в своем ребенке такое отвращение, что голос крови был не в силах заглушить в его душе упреки и ненависть?
А может, произошло нечто неожиданное, заставившее резко изменить прежние взгляды, чувства и мысли?
Внезапно покидая Фандора, девушка заявила ему:
– Я уезжаю в Натал, чтобы привезти оттуда все необходимое для нашего будущего счастья…
Увы! Осуществлению этого намерения помешали некоторые весьма трагические события. Элен оказалась вовлеченной в цепь не зависевших от нее событий, из которых, правда, она могла бы вырваться – захоти этого по-настоящему.
С тех пор, как Элен превратилась в мадемуазель Могадор, наездницу из труппы Барзюма, она, казалось, была вполне довольна своей судьбой и вовсе не собиралась ее менять, хотя несомненно могла бы разорвать контракт и уехать в Натал.
Забастовка моряков закончилась несколько дней назад. Но Элен оставалась на месте, и было не похоже, что у нее появилось желание пуститься в плавание до Кейптауна. Девушка совершенно не подозревала, что Фандор вот уже несколько суток плыл в неблизкую Южную Африку.
Что же удерживало ее в цирке?
Она даже не догадывалась, что кое-кто заметил ее сильную и загадочную привязанность к одному человеку и что эти «кое-кто» были Жювом и Фантомасом, от которых не ускользнули ее продолжительные беседы с Жераром…
Но эти двое не знали, какова была тема сих интригующих тет-а-тетов.
После каждой встречи с Жераром Элен казалось, что в ней воскресает надежда, и она уходила от него взволнованной, но и одновременно ободренной, даже счастливой!
В тот вечер, облачившись в амазонку, она сидела в своей уборной, ожидая выхода, как вдруг появился Жерар. Увидев его, она сразу поняла, что произошло нечто ужасное.
Дрессировщик едва переводил дыхание, его лицо было мертвенно-бледным, по лбу струился пот. Спрыгнув с крыши, после встречи с тем, кого он принял за Фантомаса, Жерар опрометью побежал в цирк.
Ему уже надо было выводить своих хищников, но, упросив режиссера сделать перестановку в программе и получив таким образом десять свободных минут, он поспешил к Элен.
– Фантомас здесь! – выпалил он прерывающимся от волнения голосом. – Я только что с ним разговаривал. Элен, будьте осторожны!
Оставив девушку наедине с этой ошеломительной вестью, дрессировщик помчался к зверям.
Неожиданная новость повергла девушку в глубокое оцепенение. Лицо ее страшно побледнело, но кулаки гневно сжались. Природная энергия помогла Элен выйти из состояния подавленности, и, нервно сжав хлыст, наездница произнесла с вызовом:
– Ну, что ж… Рано или поздно это…
Ее прервал стук в дверь.
– Войдите! – крикнула Элен.
Вошла костюмерша, старая американка по имени Нелли.
Несмотря на волнение, при виде ее Элен едва не рассмеялась.
Старушка появилась с охапкой цветов, которые, вздохнув, бросила на одноногий столик, стоявший посреди комнаты.
– Ах, мадемуазель Могадор! – воскликнула она. – Решительно, вы сведете с ума всех кавалеров этого города. Сразу трое сейчас сунули мне в руки цветы и просили передать вам. И все трое просят позволения выразить лично свое восхищение вашим искусством. Что я могу им сказать?
Старая костюмерша была привычна к происшествиям такого рода. Уже не раз ей приходилось передавать волокитам ответы, лишавшие их всякой надежды.
Элен и из осторожности, и заботясь о своей репутации, не принимала подобных визитеров, которыми двигали весьма однозначные намерения.
Потому-то славная Нелли так удивилась, когда наездница смело и игриво заявила:
– Ну так что ж, дорогая Нелли, пусть первый из них войдет, а вы будьте готовы по моему сигналу впустить следующего!
Бросив взгляд на украшавшее ее уборную зеркало, Элен улыбнулась сама себе; в самом деле, она выглядела очень элегантно в этой облегающей амазонке, в этом каштановом парике, скрывавшем ее собственные светлые волосы и подчеркивавшем белизну лица и голубизну глаз, одновременно придавая им энергичность и нежность.
Но улыбка ее вдруг превратилась в тревожный оскал.
В зеркале она увидала того, кого вводила Нелли. Это был изящно одетый мужчина в смокинге с цветком в бутоньерке. У него было тщательно выбритое лицо, энергичный подбородок и незабываемый взгляд. Никаких сомнений у Элен не было относительно этого человека. Повернувшись к нему и пристально глядя в глаза, она медленно проговорила:
– Фантомас, вы здесь?
Это был, действительно, Гений зла. Он предстал перед девушкой без маски, без парика – таким, каким был… великолепным в своей дерзости и невозмутимости.
Фантомас низко поклонился:
– Да… как видишь.
Он таинственно улыбнулся и, пытаясь взять руку наездницы, добавил:
– Разреши, дитя мое, поцеловать твою ручку.
Но тут бандит сделал шаг назад. Элен, его дочь Элен в ужасе отшатнулась от него. В ее лице не было ни кровинки, но в глазах сверкали молнии!
