О мертвых — ни слова - Клюева Варвара (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— Ну, с некоторыми оговорками. По бедности и глупости на первых курсах мы частенько опускались и до «Кавказа». Собственно, тогда-то Мефодий и пристрастился к этому зелью. Но потом ему действительно пришлось перейти на самообслуживание.
— И Архангельский, завсегдатай всех встреч с однокурсниками, об этом, конечно, знал, — продолжал Марк. — Он купил бутылку заранее, вылил оттуда половину портвейна, влил стакан атропина и положил в свой портфельчик. После чего ему оставалось лишь дождаться, когда Мефодий ополовинит свою бутылку, а Варвара на минутку отлучится из гостиной. Подменить бутылки — дело нескольких секунд. Учитывая общую нетрезвость и специфическое освещение, он мог не опасаться, что его схватят за руку.
Предположение Марка звучало достаточно правдоподобно, но меня охватило недоумение: почему он так не хотел высказывать свою гипотезу при мне? Ответ на сей вопрос я получила буквально в следующую секунду.
— А к Варьке он подкатывался, чтобы обеспечить себе алиби? — догадался Леша.
Хорошо, что он у нас толстокожий, не то Марк, Генрих и Прошка прожгли бы его взглядами насквозь. Предприняв эту неудачную попытку, они посмотрели на меня с такой жалостью, будто Архангельский по меньшей мере бросил меня в подвенечном платье у алтаря. Мне пришлось приложить немалое усилие, чтобы не расхохотаться прямо в их скорбные физиономии. Но, видимо, что-то такое все же отразилось у меня на лице, потому что Марк вдруг утратил сходство с ближайшим родственником безутешной вдовы или оскорбленной невесты.
— Нечего корчить из себя институтку, услыхавшую похабный анекдот! Иди звони!
Глава 18
Услышав мой голос, Серж, как всегда, дал понять, что от радости вот-вот пустится в пляс.
— Варька, золотко мое, как ваши успехи? Есть какие-нибудь сдвиги?
— Похоже на то, — сдержанно ответила я. — Серж, скажи, подчиненные смогут пару часов обойтись без твоего чуткого руководства? Мы хотели бы к тебе сейчас подъехать.
— О чем речь! Ради встречи с тобой я готов отказаться от лицезрения подчиненных хоть на год.
«Возможно, встреча со мной обойдется тебе еще дороже». Вслух эту фразу я, разумеется, не произнесла.
Через десять минут (рекордно короткий срок!) мы уже набивались в «Запорожец». Начало поездки прошло в молчании. Но когда мы миновали Сущевский вал и свернули на Бутырский, Прошка не выдержал гнетущего безмолвия и прибег к старому проверенному средству поднятия нашего боевого духа — затеял со мной перепалку.
— Поделись, Варвара, как чувствует себя девушка, вознамерившаяся отправить за решетку милого друга?
— Прекрати! — сердито сказал Генрих.
— Заткнись! — вторил ему Марк.
Но я уже приняла вызов.
— Наверное, не хуже, чем молодой человек, решивший тем же способом напакостить своему благодетелю. Сколько лет ты жировал от щедрот Архангельского?
— Но я с ним хотя бы не целовался.
— Тем хуже. Может быть, память о моих поцелуях поможет ему перенести муки совести и неуют казенного дома. А чем оправдаешься перед собой ты? Как сможешь глядеть на материальные блага, купленные на его деньги?
— Я эти деньги честно заработал. В отличие от некоторых, кто бесстыдно строил богатенькому Архангельскому глазки.
Обвинение в мой адрес звучало настолько смехотворно, что не выдержал даже Леша:
— Не мели чушь! Когда это Варька строила глазки?
— Ну, может, и не строила, — быстро отступил Прошка. — Она у нас сразу пускает в ход тяжелую артиллерию. Подумать только: целоваться с убийцей!
— Ну и что? — бросила я через плечо, скрывая за небрежным тоном смутное чувство неловкости. — Я даже тебя могу поцеловать, если очень попросишь.
— Блудница вавилонская! — взвизгнул Прошка, и мне показалось, что его притворный ужас на миг уступил место настоящему.
— Хватит паясничать! — прикрикнул на нас Марк. — Интересно, в какой переплет вам нужно угодить, чтобы отучиться зубоскалить?
— Не ломай голову, все равно фантазии не хватит, — гордо ответствовал Прошка.
Приветливая улыбка Сержа, впустившего нас в квартиру, несколько поблекла, когда он увидел наши физиономии — каменную (Марка), печальную (Генриха) и виноватую (Лешину). Физиономию Прошки я определить затрудняюсь, но лучше всего подходит словосочетание «жадное любопытство». Сама я скромно пряталась за спинами друзей; роль обвинителя привлекала меня мало. К счастью, ведение переговоров взял на себя Марк. Начал он с откровенного блефа.
— Вчера на панихиде один из родственников Мефодия — видимо, программист — выразил в прощальной речи сожаление по поводу того, что покойный не успел довести до конца дело своей жизни. Он назвал программы Мефодия уникальными и пообещал присутствующим приложить все усилия, чтобы завершить труд талантливого программиста, — сообщил Марк, когда мы расположились в гостиной.
Архангельский принял удар достойно. В первый миг лицо его напряглось, но Серж тут же вернул ему выражение вежливого интереса.
— Сначала мы не придали этой фразе значения, — продолжал Марк, не спуская с него пристального взгляда. — Но потом кому-то из нас пришло в голову: а не означает ли это, что Мефодий действительно создал нечто, имеющее огромную ценность? Не ради ли присвоения уникальных программ его убили? Тогда понятно, почему у покойного в ночь убийства пропал ключ и почему убийца, рискуя разоблачением, отважился залезть в квартиру Великовича.
— Занятная версия, — сдержанно одобрил Серж. — Но если убийца охотился за программами, то почему не ограничился обыском одной квартиры — той, где жил Мефодий? Зачем ему понадобились еще и Лешина, и моя?
— У Великовича нет компьютера, — объяснил Марк. — Следовательно, убийце нужно было найти дискету. Мефодий, как известно, страдал паранойей, которая выражалась у него в страхе перед кражей его идей. Дискета — вещь маленькая. Возможно, он запрятал ее так хорошо, что убийца не сумел отыскать. Он ведь не мог рыться в чужой квартире до победного конца. Предвидя это осложнение, он позаимствовал ключи и у Леши.
— Я понял! — вдруг воскликнул Леша. — Понял, почему он выбрал именно мою квартиру. Если Мефодий боялся кражи своих программ, то наверняка перед отъездом из очередной квартиры стирал все свои файлы в чужих компьютерах. А в моем не стер. Когда родители увидели, что стало с нашей квартирой, отец так разозлился, что выставил Мефодия сразу, тот и опомниться не успел.
— И убийца это учел, — снова перехватил инициативу Марк. — Он хорошо знает тебя, Леша, и не раз слышал рассказ о молниеносном изгнании Мефодия. Решив, что Мефодий не успел принять меры безопасности, то есть очистить твой компьютер от своих файлов…
— Но я сам стер все Мефодиевы директории, когда устанавливал новый Windows, — перебил его Леша.
— А вот этого убийца не знал. Интересно, куда он влез сначала: к Великовичу или к тебе? Если к Великовичу, то, выходит, его постигла неудача. Печальный конец, не правда ли, Сергей?
Несколько секунд Архангельский колебался в выборе линии поведения, но потом справедливо решил, что изображать полное непонимание неразумно. Хорошо его зная, мы бы сочли эту неожиданную тупость еще одним подтверждением своей гипотезы. Поэтому Серж «прозрел»:
— Вы подозреваете… меня? — спросил он с прекрасно разыгранным недоверием.
— Да, — просто ответил Марк и объяснил почему.
Серж выслушал его с бесстрастным лицом, ни разу не перебив.
— Понятно, — сказал он после минутного молчания. — Все это звучит достаточно разумно. Даже жаль вас разочаровывать, ребята, но ничего не попишешь: вы пришли не по адресу.
И тут Марк сблефовал еще раз, да так удачно, что мое уважение к нему возросло до небес.
— Ну, извини. Понимаешь, у нас ведь была возможность проверить свою догадку, но для этого пришлось бы привлечь милицию, а нам хотелось дать тебе шанс явиться к ним самому. Но если ты не убивал, тогда, конечно…
Нервы у Сержа не выдержали.
— Какая возможность? — перебил он Марка.
