Злые происки врагов - Клюева Варвара (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Господи, о чем вы?.. Кто вы?
— Я друг Варвары. Это имя ни о чем вам не говорит?
Даже при свете свечи было заметно, как Инна побледнела.
— Вы… вы шпионили за мной? Но зачем? Я же ничего ей не сделала! И о каком ударе вы говорите? Кто его должен нанести? Ваша Варвара?
— Милиция. Дело в том, что спектакль, который вы разыгрывали для создания достоверного романа, закончился весьма плачевно. Четыре женщины потеряли свои деньги, а потом и жизнь.
Инна вскрикнула и застыла, как изваяние. Закусив губу, она смотрела невидящим взглядом в одну точку. Прошла минута, другая… Прошка терпеливо ждал. Но глаза, устремленные на язычок пламени, оставались все такими же пустыми. Прошка провел рукой перед самым лицом девушки, но та не отреагировала. Тогда он решил поискать нашатырь. Подвинул стул, встал, но тут Инна пошевелилась, застонала и закрыла лицо руками.
— Господи! Это я во всем виновата!
Прошка налил вина, жалея, что не купил ничего покрепче, и поднес бокал к ее губам.
— Выпейте, пожалуйста.
Она бездумно подчинилась, потом снова закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону. Прошка сел. Ему очень хотелось уйти, но он боялся за Инну. За ее рассудок и жизнь.
Минут через десять она перестала раскачиваться, отняла руки от лица и посмотрела на него.
— Вы думаете, их убил Олег?
— Или Виктор. Если он, конечно, существует.
— Нет. Думаю, нет. Видите ли, когда Олег рассказывал о встречах Виктора с этими женщинами, он несколько раз забывался и начинал говорить от первого лица. Потом со смехом поправлялся, говорил, что слишком вошел в образ, но я, конечно, заподозрила, что Виктор — фикция. И один раз подстерегла его… Знаете, я сняла квартиру в районе Полежаевской — якобы для Виктора. Деньги, конечно, дал Олег… В общем, я поехала туда… Вернее, ездила несколько дней, караулила. И в конце концов увидела Олега с одной из женщин… с некой Метенко. Я не сразу его узнала. Он был в парике, что-то сделал с лицом, но о походке не подумал… Впрочем, он же не знал, что я буду его выслеживать. Походка его выдала. Я уже тогда заподозрила, что мошенничество — настоящее, но так испугалась этой мысли, что поскорее запрятала ее подальше. А вскоре он умер… И я поняла, что угадала. Поняла, что он запутался и решил просто разрубить этот узел… — Голос у нее сорвался.
— Вы думаете, он покончил с собой?
— Да. Конечно, я ничего не знала про убийства. Думала: зачем? Неужели он не мог вернуть эти проклятые деньги? Пускай не сразу, по частям. Я бы ему помогла… А теперь все понятно. Жизнь им вернуть он точно не мог. Господи, что я наделала? Почему не догадалась сразу, что он задумал? Почему не отговорила его? Если бы я догадалсь, он бы не стал… Он бы испугался… — Инна наконец разрыдалась.
Прошка подождал, пока рыдания немного стихнут и спросил:
— Инна, вы верующая?
От неожиданности она перестала плакать.
— Почему вы спрашиваете?
— С точки зрения верующего, нет греха страшнее самоубийства. И если вы верите, для вас было бы некоторым утешением узнать, что Олег не покончил с собой.
— Что?! Откуда вы знаете?
— Утром четвертого августа Варваре позвонила какая-то женщина и, назвавшись именем ее бывшей одноклассницы, умоляла приехать по некоему адресу. Адресу Доризо, как выяснилось позже. Поскольку женщина рыдала и отказалась что-либо объяснить по телефону, Варваре ничего не оставалось, как поехать. Подойдя к двери, она увидела, что из замка торчит ключ, и заподозрила ловушку, а потому не стала заходить в квартиру. Позже один из соседей вызвал милицию, которая и обнаружила тело. Конечно, звонок и ключ в двери ничего не доказывают, но делают версию самоубийства, мягко говоря, маловероятной. У Олега был запасной ключ от квартиры?
— Был. Но он хранил его на работе. В сейфе. На случай, если потеряет свой.
— Тогда нужно выяснить, лежит ли он в сейфе до сих пор. Если лежит, то, скорее всего, произошло убийство. К Доризо пришла неизвестная нам женщина, отравила его, позвонила Варваре и ушла, оставив в замке ключ, чтобы Варвара вошла в квартиру.
— Но зачем?
— Должно быть, из ненависти. Хотела свалить убийство на нее. Кстати, Варвара ведь приходила к вам недавно. Могу я спросить, Инна, почему вы не пожелали с ней разговаривать?
— О Господи! — Она замерла, потом закричала: — Вы подозреваете, что Олега отравила я? Да вы что! Как вы могли такое подумать!
— Я так не думаю, — быстро сказал Прошка. — Но все-таки ответьте на мой вопрос.
— Ох! — Инна явно была в замешательстве. Судя по мечущимся глазам, она лихорадочно придумывала правдоподобное объяснение. — Не знаю, поймете ли вы… Она ужасно обошлась с Олегом. Он пришел ко мне в полной растерянности. Я никогда его таким не видела. «Инна, — говорит, — у Виктора серьезная проблема. (К тому времени я уже знала, что Виктор — выдумка). Помнишь Варвару? Она побила все рекорды женской непоследовательности. Сначала у Виктора все шло как по маслу. Познакомился, уговорил девушку зайти, накормил обедом. Мадемуазель шутила и смеялась, явно получая удовольствие от беседы и всего прочего. Через неделю он поджидает ее на улице с необъятным букетом, всем своим видом показывая, что стоит тут и ждет ее целую вечность. И что бы ты думала? Варвара видит его и точно с цепи срывается». «А что ее взбесило?» — спрашиваю я. «Понятия не имею. Она много чего наговорила, но суть сводится к одной фразе: „Прочь с глаз моих!“ Ты что-нибудь понимаешь?» Я предположила, что Виктор выбрал неудачный день, у женщин такое случается. «И что нам теперь делать?» — спросил Олег. «Пусть Виктор попробует послоняться некоторое время в отдалении. На глаза этой варварше лучше особенно не лезть, но на заднем плане мелькнуть не помешает. Смесь деликатности и постоянства должна произвести впечатление. А где-нибудь через месяц можно будет повторить попытку». — Инна умолкла и, видно, сама поняла, что ничего не объяснила. — Олег после этого случая стал такой грустный. По его словам, Виктор дневал и ночевал под окнами Варвары и несколько раз попадался ей на глаза, но она смотрела сквозь него. Я злилась на нее ужасно. А в тот день, когда она пришла ко мне домой… Я накануне узнала о смерти Олега… Ну не могла я с ней разговаривать. Меня от одного ее вида трясло…
И все равно объяснение выглядело неубедительным.
— Из-за того, что Варвара не желала принимать ухаживания Олега? — недоверчиво спросил Прошка.
Инна потупилась.
— Не совсем. Ладно, если уж вам так интересно… Однажды, месяц с лишним назад, меня остановила одна старуха. Она жила в соседнем подъезде с Олегом. Недавно умерла от инсульта. Первый удар с ней случился уже давно, и последние годы она провела в инвалидном кресле. Родственники часто вывозили ее во двор и надолго там оставляли. Старуха все обо всех знала — ей не осталось других развлечений, кроме как наблюдать за соседями. Так вот, Олега она очень любила. Он всегда останавливался с ней поговорить, передвигал ее кресло в тень, если ей мешало солнце… В общем, она души в нем не чаяла. А меня ненавидела. Считала, что я окрутила его и бросила. И Олежек из-за меня смотреть не может на женщин. Ну вот, месяц назад прохожу я мимо нее, и она меня окликает. «Конец пришел твоим чарам, — говорит. — У Олега появилась девушка. Варварой звать. Я вчера видела их вместе. Черненькая такая, темнобровая! Симпатичная, хоть и худышка». Представляете, каково мне было это слышать? Получается, Олегу удалось наладить с Варварой контакт, а он мне — ни словечка. Мне, автору романа! Пусть ему не хотелось признаваться, что Виктор — его выдумка, но от лица Виктора он мог рассказать! А раз не рассказал… Что с вами, Андрей? У вас такой вид, будто вас мешком по голове огрели.
— Так оно и есть, — пробормотал Прошка, глядя перед собой пустыми глазами.
Глава 21
Я не разделяла беспокойства Марка по поводу исчезновения Прошки. Если у него накануне действительно разыгралась мигрень, то отлеживаться в квартире с двумя старушками соседками, которые наверняка бы устроили из-за недомогания любимца жуткий переполох, было просто глупо. В этом случае Прошка, скорее всего, укрылся дома у Марка или Леши, благо ключи у него имелись. Мог бы, конечно, и предупредить в записке, но, вероятно, удачная мысль посетила страдальца позже, когда он уже покинул мой кров. Не исключался и другой вариант: Прошка сказался больным нарочно, чтобы избавиться от нашего общества и навестить одну из своих многичесленных кисок, по которой внезапно соскучился. Сделать это в открытую он в такую минуту, разумеется, не рискнул, справедливо опасаясь нашего неодобрения.
