Злые происки врагов - Клюева Варвара (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Я сорвала с себя остатки одежды, протянула руку к халату и тут же раздался телефонный звонок. Вообще-то по правилам, которые я сама для себя установила, мне полагалось дождаться, пока включится автоответчик, опознать звонившего, решить, хочу ли я с ним общаться, и только потом, если решение будет положительным, снять трубку. Но утренние события настолько выбили меня из колеи, что я изменила правилам.
— Слушаю.
— Клюева? Варвара Андреевна?
— Да.
Телефонная трубка вдруг взорвалась:
— Ты что творишь, твою мать! Я тебя предупреждал, чтобы ты больше не смела вертеться рядом с трупами? Ты что (трам-тарарам), под монастырь мой отдел подвести хочешь?!
Я обомлела, потом узнала голос, перепугалась и жалко проблеяла:
— Я… я не вертелась. — Тут меня охватила злость — моя обычная реакция на испуг. — И вообще, кто дал вам право разговаривать со мной в таком тоне? Я что-то не помню, чтобы позволяла вам обращаться ко мне на «ты». Но раз вы приняли решение в одностороннем порядке, будем блюсти паритет. Иди ты на… — И я швырнула трубку. Потом повернулась и пошла в ванную.
Телефон зазвонил снова.
— Варвара Андреевна, возьмите, пожалуйста, трубку. Я… гхм… погорячился.
То-то же!
— Слушаю вас, Петр Сергеевич.
— Будьте любезны, не уходите из дома в течение ближайшего часа. К вам подъедет мой че… оперативник. Куприянов Сергей Дмитриевич.
— Хорошо.
Злость улетучилась, оставив после себя полное опустошение. Я положила трубку и как сомнамбула побрела в направлении ванной. Остановилась. Постояла. Потом снова вернулась к телефону.
Нет, не для того, чтобы вызвать адвоката. Я звонила друзьям.
Глава 4
Мои друзья — это тема для отдельного монументального труда. Томов на двадцать, не меньше. Мы вместе с первого курса, уже… не скажу сколько лет. В моем возрасте такими сроками не хвастают. Да и не в сроках дело. Испытание временем — не самое суровое испытание. А мы выдержали не только его, и дружба наша пока не увяла.
Друзей у меня четверо — Марк, Леша, Прошка и Генрих. Но позвонила я только первым трем. Генрих в конце месяца отбывал за границу, и перед отъездом ему предстояло провернуть немыслимое количество дел. Собственно, из-за него-то мы и перенесли поездку на Соловки.
Вдаваться в подробности я не стала.
— Привет, это Варвара. Если можешь, приезжай ко мне. Если нет, увидимся позже, когда мне разрешат свидания.
Текст во всех трех случаях был одинаковым, а ответы — разными.
— Ты серьезно? Ладно, еду. Буду через час сорок, — пообещал Леша.
— Господи! Ты опять принялась за свои штучки! У меня есть время допить кофе? — простонал Марк.
— Тебе не разрешат свидания. Их дают только при условии хорошего поведения, — радостно сообщил Прошка. — И сколько лет тебе светит? Или сразу пожизненное?
Я не удостоила его ответом. Положила трубку и пошла под душ. И наконец-то до него добралась.
Сергей Дмитриевич Куприянов прибыл первым.
Я видела его впервые, хотя многих сослуживцев Дона (или майора милиции Селезнева, моего доброго знакомого) уже знала в лицо. Включая начальника — полковника Кузьмина, который любезно предупредил меня по телефону о приезде оперативника.
Сергей Дмитриевич был молод, наружность имел неброскую, но приятную и слегка картавил, отчего казался совсем ручным и домашним. Услышав, как он произносит мое имя-отчество, я совершенно размякла. Пришлось строго напомнить себе, что передо мной — представитель грозной Петровки, 38, а им, картавым там или нет, палец в рот не клади.
Мы расположились в гостиной. От чая Сергей Дмитриевич отказался, но снизошел до холодного сока.
— Варвара Андреевна, — спросил он, когда я поставила перед ним стакан, — вы знакомы с Юрием Львовичем Анненским?
Я ожидала услышать совсем другое имя и поначалу заметно расслабилась. А потом снова подобралась. Анненский… Юрий Львович. Знакомое имя.
— Подождите минутку! Он не адвокат?
— Юрист. Специалист по корпоративному праву.
— Да. Я его знаю. Правильнее, наверное, было бы сказать «знала»? Или, говоря о трупе, Петр Сергеевич имел в виду не его?
Похоже, Кузьмин не счел нужным известить своего оперативника о содержании нашего разговора. Во всяком случае, Сергей Дмитриевич поперхнулся соком. Я не осмелилась хлопать его по спине. Чего доброго, сочтет за фамильярность!
— Да, — признал Куприянов, прокашлявшись. — Анненский мертв. Скажите, какие вас связывали отношения?
— Никакие. Он был посредником при заключении сделки между мной и одной японской фирмой. Я видела его два раза в жизни.
— Когда это было?
— Дайте подумать… Где-то в конце апреля — начале мая. Если нужно точнее, я могу посмотреть дату на договоре.
— Какого рода была сделка?
— Японцы купили авторские права на мои рисунки… Нет, не на рисунки. Как бы это объяснить… Понимаете, я написала сценарий и картинки для компьютерной игрушки… программы…
— Я понимаю, что вы имеете в виду.
— В общем, это вариации на тему Милна или, скорее, Туве Янссон. Мир забавных неведомых зверушек со своими сказочными законами. Всякие приключения. Понимаете, мне хотелось создать что-то в противовес всем этим варварским игрушкам-пулялкам и американским мультяшкам с извечным мордобоем. Мне кажется, что развлекать детей всякими жестокостями — это… безответственно.
— Понимаю. Посеешь ветер, пожнешь бурю.
— Да, что-то в этом роде. Так вот, я предложила идею своей игрушки одной фирме, которая занимается программным обеспечением. Идея понравилась. Мы с несколькими ребятами создали программу. Фирма демонстрировала ее на профессиональной выставке. На выставку случайно забрели невесть откуда взявшиеся японцы-мультипликаторы. Не художники-мультипликаторы, а представители фирмы, которая выпускает мультфильмы. Они увидели мою игрушку и захотели купить права — не на саму игрушку, а на ее сказочный мир, если можно так выразиться. Образы зверушек, их характеры, взаимоотношения, сказочные реалии. Может быть, отчасти сюжеты. Но сами они тоже собираются придумывать сюжеты. Они планируют сделать большой сериал.
— Ясно. И они обратились к Анненскому?
— Да. Но не сразу. Сначала они пытались договориться о покупке с владельцем той программистской фирмы, Владом. Это мой знакомый. Когда он понял, что речь идет не о самой игрушке, переговоры зашли в тупик. Он никак не мог втолковать японцам, что мир зверушек — это интеллектуальная собственность художника, и прав на нее у фирмы нет. А может, переводчик попался неважнецкий. Словом, Влад посоветовал им обратиться к юристу. И они как-то вышли на Анненского. А тот составил договор, нашел банк, через который японцы перевели деньги, словом, все провернул.
— И вы виделись с ним только дважды?
— Ну, точнее, трижды. Сначала он позвонил, рассказал о предложении японцев, объяснил, что означает для меня продажа прав, — что я уже не смогу выпустить иллюстрированную книжку со своими зверушками или продать их другой фирме, скажем, в качестве фирменной символики… Потом приехал сюда показать образец договора. — Я невольно поморщилась, вспомнив первую встречу с господином Анненским. — Потом пригласил меня к себе в офис, где мы с японцами подписали договор, пожали друг другу руки и выпили по глотку шампанского. А в третий раз Анненский отвез меня в банк, чтобы расписаться в бумагах и получить чековую книжку. После банка мы отправились в ресторан — отметить сделку. Это была его идея. — Я снова поморщилась.
— Кажется, воспоминания о Юрии Львовиче не доставляют вам удовольствия, — проницательно заметил Куприянов.
— Что правда, то правда. На редкость беспардонный был человек, царствие ему небесное.
Сергей Дмитриевич вдруг развернулся всем корпусом к двери. Я вытаращилась на него, а потом услышала слабое шуршание и щелчок замка. Куприянов вопросительно посмотрел на меня.
— Я жду друзей, — успокоила я его.
В подтверждение моих слов в гостиную вкатился Прошка. Сделал два шага и замер, разглядывая оперативника в упор.
