Господин Малоссен - Пеннак Даниэль (чтение книг TXT) 📗
Ж ю л и. Не думаю. Я никого не заметила.
M а з е. С другой стороны – своя польза. Всякий раз, как парижане добираются досюда, нам потом лет на тридцать разговоров хватает.
Несмотря на обстоятельства, Жюли вздрагивает под своими ватно-марлевыми повязками – смеется.
В р а ч. Не шевелитесь.
Ж а н д а р м. Вы знакомы?
Ш а п е. С самого детства. Это Жюльетта. Ты же не станешь ее мучить?
Ж а н д а р м. Априори – нет.
Шапе и Мазе обмениваются взглядом, который посылает на фиг все эти «заранее» и «потом». И «тем более» отправляется туда же. Нужно понимать, что Жюльетта – посланница святых сил, и жандармерии крупно бы повезло, будь они с ней поласковей.
Ш а п е. Если что нужно, Жюльетта…
М а з е. Мы всегда рядом.
И оба отправляются поздороваться с пожарными, деловито копошащимися вокруг дымящихся развалин.
– Ну вот, – говорит врач, завязывая последний бинт. – Когда начнутся боли, принимайте это, по две таблетки через каждые три часа, и это.
Врач удаляется. Налетает северный ветер, поднимая фонтаны искр. Сержанта пробирает мелкая дрожь под его синей рубашкой.
– Вы здешний? – спрашивает Жюли. Тот позволяет себе улыбнуться:
– Ни я, ни мои люди. Таков у нас порядок в жандармерии. Иначе было бы просто невозможно работать. Нет, я эльзасец.
Наконец рушится и амбар. Во все стороны разлетаются кресла.
– Это была их фильмотека, – объясняет Жюли.
– Вы кого-нибудь подозреваете? – спрашивает старший сержант. – То есть я хочу сказать… Кто мог так на них обозлиться?
Жюли на секунду задумалась.
– Нет… Даже не знаю.
Почти мечтательные интонации разговора прерываются вторжением другой фуражки.
– Идите посмотрите, что там, шеф! Мы кое-что обнаружили.
И, обращаясь к нам:
– Вы тоже, может быть, вы сможете нам помочь.
Он шагает впереди.
– Это там, выше, на дороге из Mопа.
Он карабкается вверх по склону, продираясь сквозь кустарник. Мы за ним. Он переходит через каменистую дорогу и углубляется в ельник, загребающий пыль лапами нижних ветвей.
– Смотрите!
Что ж, мы смотрим.
Я даже думаю, что мы никогда еще так не смотрели.
И такого не видели.
Прямо перед нами, в центре поляны, едва прикрытый еловыми лапами, – наш грузовик.
Наш белый грузовик.
Вне всякого сомнения.
– Это наш грузовик, – говорит Жюли.
– Тот, который у вас угнали?
– Да.
Третий жандарм открывает задние створки фургона. Внутри битком набиты катушки с пленкой.
Старший и бровью не ведет. Он спокойно забирается в фургон, приглашая Жюли следовать за ним. Он читает вслух названия фильмов, написанные на жестяных коробках.
– Это фильмотека господина Бернардена?
– Да, – отвечает Жюли.
– И это тот самый грузовик, который у вас украли?
– Да, – отвечает один из его подручных. – Мы нашли в бардачке документы на прокат грузовика. Коррансон, правильно? Мадемуазель Жюли Коррансон?
– Да, – подтвердила Жюли.
Вопрос старшего сержанта своему подчиненному:
– Вы нашли факс, подписанный Бернарденом? Ответ:
– Факса нет, шеф.
Старший сержант, обращаясь к Жюли:
– Куда вы его положили?
Жюли без всяких сомнений кивает головой:
– Вместе с документами, в бардачок.
– Нет, в бардачке – никакого факса, шеф, – повторяет подчиненный.
Тут я, на всех парах:
– Угон грузовика был зарегистрирован двумя автоинспекторами, которые сдали рапорт в центральный комиссариат Баланса.
Какое странное чувство, не верить собственным словам, зная в то же время, что это чистая правда. Земля уходит из-под ног… Свободное падение на твердой земле…
– Весьма сожалею, – говорит старший сержант, вешая трубку.
Я уже знаю, что он сейчас сообщит нам: комиссариат Баланса ничего не знает. Не сняв еще руки с телефонной трубки, жандарм отрицательно качает головой. У него и в самом деле расстроенный вид. Он не из тех полицейских, которые бессовестно проедают зарплату, предпочитая ложь правде. Он любит простых невинных граждан. Он предпочел бы, чтобы комиссариат Баланса подтвердил наши показания. Но комиссариат Баланса не подтверждает.
– Никакой жалобы об угоне грузовика этим утром не поступало.
Жюли молчит.
Жюли поняла.
Жюли измеряет всю низость обмана.
И глубину пропасти.
Я один продолжаю отбиваться. При этом питаю не больше иллюзий, чем сельдь в сетях балтийских траулеров.
– Там, в гостинице, был еще один человек, у которого угнали машину! И девушка, горничная, она может это подтвердить. Она посетила нас вечером и разбудила сегодня утром, когда пришли инспекторы.
– Мы это, конечно, тоже проверим, – отвечает старший сержант, утвердительно кивая головой. – Какая гостиница, вы говорите?
Я повторяю.
Связываясь по телефону, он спрашивает у нас:
– Вы зарезервировали номер? Есть какая-нибудь запись в регистрационной книге?
– Нет, – отвечаю я, – это была случайная остановка. Но мы заплатили чеком.
– Этой девушке, горничной?
– Да.
– Хорошо. Мы им туда позвоним. Я также еще раз запрошу комиссариат Баланса, насчет второго угона. Вы знаете марку машины?
Где же ты, моя память… я перебираю в уме возмущенные тирады того толстяка. Он тогда устроил настоящий фейерверк вокруг угона своей тачки. Но нет… нет… никакого упоминания о марке. А между тем черт знает, как он убивался по своей старушке, дубина!
– Какая-то большая, должно быть, – бухнул я наугад. – И новая.
– Не имеет значения. Если жалоба зафиксирована, мы узнаем и марку, и фамилию владельца.
Вот так. Бесполезно вникать в детали. В свою очередь и я перестал рыпаться. Не только комиссариат Баланса не подтвердил наличия какого бы то ни было заявления относительно угона машины, зарегистрированного между семью и восемью часами утра, но вместо этого в десять часов в тот же комиссариат поступило странное сообщение от хозяйки гостиницы об исчезновении горничной. Девушка, студентка, нанятая до конца месяца, чтобы присматривать за домом в ночное время, таинственным образом исчезла, так что постояльцы проснулись в совершенно пустой гостинице. Хозяйка с ума сходит. Да, девушка серьезная. Ее собственная племянница, приехала к ней, чтобы подзаработать денег на каникулы. Она собиралась поехать в Исландию с друзьями, тоже студентами. Естественно, никакого намека на мой чек и ни малейшего следа нашего пребывания, если вспомнить, что приехали мы поздно, встретила нас та самая девушка, и мы тотчас же поднялись к себе. Девять оставшихся клиентов, проснувшись, обнаружили свои девять машин. Десятого – как не бывало. Что до зеленоглазого инспектора, кстати, уроженца Сен-Мартена… никаких инспекторов его возраста среди весьма небольшого населения Сен-Мартена не числится, как и вообще молодых людей с зелеными глазами.
Нет, это уже не пропасть.
Это – омут, чудовищная воронка.
Мы с Жюли кружимся, как две мухи, которых каждую секунду может засосать в тартарары, в черную дыру заднего прохода нашего голубого шарика.
И дыра эта тут же разверзлась:
– Шеф! Тела нашли!
– Тела? – переспрашивает старший сержант, поворачиваясь к жандарму, который только что ввалился в его кабинет.
– В доме. Три обгоревших трупа.
