О, счастливица! - Хайасен Карл (читать книги бесплатно .TXT) 📗
– Слушай, три миллиона баксов есть три миллиона баксов, – откликнулась Жанин.
– Во-во. Тогда какого черта мы ждем? – поинтересовался Леандр. – Взяли и сделали.
– Мы готовы, – сказал Бернард Сквайрз. – Однако мисс Маркхэм сообщила мне, что может быть еще одно предложение.
– От кого? – спросила Жанин Симмонс Робинсон.
– Сколько? – спросил ее брат.
Клара Маркхэм ответила:
– Инвестор местный. Я собиралась позвонить вам, как только получу бумаги, но они пока не прибыли.
– Тогда ну их нахрен, – встрял поверенный. – Выбираем Сквайрза.
– Как скажете.
– Нет уж, погодите секундочку. – Это был Леандр Симмонс. – Что за спешка такая?
Он почуял еще больше денег. Лицо Бернарда Сквайрза омрачилось в предчувствии ценовой дуэли. Клара Маркхэм заметила, что на шее у него запульсировали новые вены.
Как обычно, Жанин Симмонс Робинсон оказалась настроена на одну меркантильную волну с братом.
– Что плохого, если подождать пару-тройку дней? – заявила она. – Посмотреть, что на уме у тех, других.
– Дело ваше, – сказал поверенный. И потом: – Мисс Маркхэм, перезвоните нам, как только что-нибудь узнаете – скажем, не позже среды?
– А если завтра? – осведомился Бернард Сквайрз.
– В среду, – хором отрезали Леандр Симмонс и его сестра.
Последовала серия щелчков, потом динамик замолчал. Клара Маркхэм с извиняющимся лицом посмотрела сначала на Сквайрза, потом на портфель на столе.
– Я внесу это на наш счет условного депонирования, – сказала она. – Прямо сейчас.
Сквайрз степенно поднялся с кресла.
– Вы не производите впечатления лживого человека, – произнес он. – Из тех, кто попытался бы взвинтить собственные комиссионные, выдумывая фальшивые встречные предложения.
– Я не воровка, – ответила Клара Маркхэм. – И не имбецил. Симмонсов лес станет для меня самой крупной сделкой в этом году, мистер Сквайрз. Я не стала бы рисковать таким кушем ради пары лишних баксов.
Он ей поверил. Он видел их городишко – чудо, что она с голоду не помирает.
– Местный инвестор, вы сказали?
– Именно.
– Вряд ли вы будете настолько добры, чтобы сообщить его имя.
– Боюсь, вы правы, мистер Сквайрз.
– Но вы уверены, что у них есть средства?
– Есть, – кивнула Клара Маркхэм, думая: «По моим последним данным».
Мать Фингала проспала. Ее разбудил шум машин на дороге.
Она поспешно втиснулась в платье невесты, схватила свой зонтик от солнца и бросилась за дверь. Когда она добралась до пересечения Себринг-стрит и шоссе, было уже слишком поздно. Министерство транспорта собиралось замостить Иисуса-Дорожное Пятно.
Мать Фингала кричала и скакала вокруг, как наряженная цирковая обезьянка. Она плевала в лицо прорабу бригады и тщетно пыталась ткнуть зонтиком водителя парового катка. В конце концов она бросилась ничком на святое пятно и отказалась сдвинуться с места перед машинами.
– Закатайте и меня в асфальт, вы, безбожные ублюдки! – вопила она. – Да пребуду я едина со Спасителем моим!
Прораб вытер щеку и дал своим людям знак прекратить работу. Он позвонил в управление шерифа и сказал:
– Тут по дороге мечется сумасшедшая ведьма в свадебном платье. Что мне делать?
Прибыли два помощника шерифа, за ними – фургон телевизионщиков.
Мать Фингала целовала асфальт в том месте, где, как ей казалось, был лоб Иисуса.
– Не волнуйся, Сын Божий, – твердила она. – Я здесь. Я никуда не ухожу! – Ее преданность пятну была просто поразительна, учитывая находящегося поблизости с подветренной стороны раздавленного опоссума.
Подъехал полный автобус встревоженных паломников, но помощники шерифа приказали им держаться подальше от места работ. Мать Фингала подняла голову и изрекла:
– На холодильнике – коробка для пожертвований. Сами берите «спрайт»!
Теперь движение было заблокировано уже в обоих направлениях. Прораб бригады, родом из Тампы и незнакомый с местной легендой, осведомился у помощников шерифа, есть ли в городе психиатрическая больница.
– Нет, подавно пора, – сказал один из них.
Они схватили мать Фингала под руки и оттащили ее с дороги.
– Он смотрит! Он видит вас! – визжала она.
Заместители шерифа поместили ее в клетку патрульной машины и прогнали любопытных туристов. Прежде чем продолжить работу, прораб и его люди свободным полукругом собрались на разделительной полосе. Они пытались понять, о чем так разорялась безумная склочница.
Наклонившись над пятном, бригадир сообщил:
– Если это Иисус Христос, то я хрен собачий.
– Черт, да это ж тормозная жидкость, мать ее! – объявил один из мужчин, механик.
– Масло, – возразил другой.
Потом вмешался водитель парового катка:
– Отсюда это типа как баба. Закроешь один глаз – конкретно голая баба на верблюде.
Это прораба доконало.
– За работу! – рявкнул он.
Команда телевизионщиков наблюдала за асфальтированием. Сняли замечательный крупный план Иисуса-Дорожное Пятно, исчезающего под накатом черной корки асфальта. В эту сцену ловко вмонтировали кадр с юной паломницей, сморкавшейся в «клинекс», словно убитой го-Рем. На самом деле она лишь старалась не вдыхать ароматы Дохлого опоссума.
Сюжет прошел в дневных новостях Орландо. Его открывала съемка матери Фингала, нежно целующей священную кляксу. Джоан в волнении позвонила Родди на работу.
– В городе телевидение! А если они прослышат о черепашьем святилище?
– Притворимся, что его не знаем, – сказал Родди.
– Но он мой брат.
– Отлично. Тогда ты и будешь давать интервью.
На мать Фингала завели дело о нарушении общественного порядка и через три часа выпустили без залога. Она немедленно поймала такси до перекрестка Себринг и трассы. Асфальт застыл, был твердым на ощупь; мать Фингала даже не была уверена, где раньше находилось пятно. Она обнаружила, что кто-то стибрил ее коробку с пожертвованиями и большую часть холодной газировки. Это означало официальное банкротство.
Она отправилась к дому Деменсио и поставила пустой холодильник в тени дуба, вдали от окружавшей Синклера толпы. Триш заметила ее и принесла лимонада.
– Я слышала, что произошло. Мне очень жаль.
– Эти свиньи порвали мое платье, – сказала мать Фингала.
– Можем зашить в два счета, – предложила Триш.
– А как же мое святилище? Кто его починит?
– Просто подождите. На шоссе будут новые пятна.
– Ха! – отозвалась мать Фингала.
Триш украдкой взглянула на окно во двор, не смотрит ли Деменсио, – он выйдет из себя, если заметит на территории пожилую леди. Ее бледно-голубой зонтик торчал, как походная палатка.
– Вам надо поехать домой и отдохнуть, – сказала Триш.
– Я не могу, я потеряла две самые дорогие для меня вещи в мире – Иисуса-Дорожное Пятно и моего единственного сына.
– Ну, Фингал вернется, – успокаивала Триш, думая: «Как только деньги понадобятся».
– Но он уже не будет прежним. У меня такое чувство, что его развращают силы Сатаны. – Мать Фингала осушила стакан лимонада. – А ангельских бисквитов нет?
– Боюсь, что все кончились. До дому подбросить?
– Может, попозже, – сказала мать Фингала. – Сначала поговорю с этим вашим любителем черепах. Мое сердце раздавил паровой каток, мне потребно духовное исцеление.
– Бедняжка. – Триш извинилась и понеслась в дом предупредить Деменсио. Мать Фингала прикурила сигарету и стала ждать, когда иссякнет очередь к канавке.
Двадцать три
Пресноводные болота Эверглейдс превращали оконечность полуострова Флорида в мерцающую панораму приливных отмелей, извилистых проток и ярко-зеленых мангровых островков. Жизненное равновесие здесь зависит от сезонного нагона пресной воды с материка. Когда-то это был закон природы – сейчас, увы, уже нет. Паразиты, в 1940-х годах прорезавшие дамбы и выдолбившие каналы на всем верховье Эверглейдс, совершенно не подумали о том, что произойдет ниже по течению с рыбой и птицами, не говоря уже об индейцах. Святой миссией инженеров была гарантия комфорта и процветания пришлых поселенцев. В засушливые периоды штат сосал из Эверглейдс воду для немедленной поставки ее в города и на фермы. В сезоны дождей он перекачивал миллионы галлонов к морю во избежание затопления подразделений, пастбищ и посевов.
