Двойники идут на дело - Жукова Мария Вадимовна (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Здесь в самом деле вылечивали людей от алкоголизма и наркомании, «вправляли головы на место», как сказал мой собеседник, если такое было еще возможно, но также выполняли и противоположную работу – если того требовал заказчик и очень хорошо платил.
Я посмотрела ему в глаза.
– Вы хотите, чтобы я сказал, что мне стыдно? Да, меня иногда мучила совесть, в особенности вначале. А потом… Ведь если бы этого не сделал я, сделал бы кто-то другой. У меня семья, дети… Я не хочу оправдываться, Лера, но если бы жизнь можно было повторить сначала, я сделал бы то же самое.
– А что будет теперь? – спросила я его. – Клинику закроют? Вас… – я не решалась продолжить.
– Я не думаю, что клинику закроют, – легко усмехнулся он. – Сменится хозяин, охрана, часть заказчиков, часть врачей. (То есть как я и предполагала? И как говорила Анька?) Остальных оставят. Здесь подобраны очень хорошие специалисты – из всех Прибалтийских государств, есть два шведа, но они появляются только время от времени, несколько русских. Вообще у нас тесные контакты со Швецией. У них есть подобная клиника. Нет, конечно, без подвального филиала, – врач улыбнулся. – Но мы часто проводим обмен опытом, наши специалисты ездят туда, они – сюда. Они помогли приобрести кое-что из оборудования, помогают с лекарствами. Сюда были вложены очень большие деньги. А сейчас и в Латвии, и в России есть люди с деньгами, нуждающиеся в услугах, предоставляемых нами. Кстати, лечение здесь обходится гораздо дешевле, чем в Швеции, – я имею в виду настоящее лечение, не эти карцеры. И персонал говорит по-русски. В шведскую клинику нельзя принять русских пациентов просто потому, что возникает языковой барьер. Почему же не использовать специалистов такого класса, как те, что собраны у нас? Тем более каналы поставки препаратов налажены, оборудование, помещения – все есть. Н. (мой собеседник назвал фамилию бородача) – очень неглупый человек. Он прекрасно поймет, какие тут кроются возможности… Даже не исключаю, что оставит все, как есть.
– Вы хотите сказать, что политика – вообще грязная вещь?
Врач легко усмехнулся.
– Вся наша жизнь сейчас грязная, – вздохнул он, потом сунул руку в карман рубашки под халатом, достал оттуда крохотный блокнот и ручку. – Я запишу вам свои телефоны, Лера. На всякий случай. – Врач улыбнулся. – Я думаю, что останусь здесь работать. В особенности, после этой экскурсии по подземелью.
Он протянул мне листок с тремя телефонными номерами, я опустила бумажки в карман штормовки, думая о том, кому же сейчас можно вообще верить… Вот этому врачу я бы, например, не доверила сделать себе никакой укол… Но, с другой стороны, человек приспосабливается к жизни в этом мире так, как может. И кто я такая, чтобы кого-то осуждать? Сама хороша. А ведь я должна быть примером сыну…
Затем мы направились к последнему занятому карцеру. Анька, Чапай, Янис, бородач и Артур уже стали лучшими друзьями и что-то оживленно обсуждали, следуя за нами по коридору. К ним присоединился и подчиненный Яниса (отошел?), правда, он все время с опаской поглядывал на Аньку. Они с Мартыньшем держались позади всех, не вступая в беседу.
Врач открыл оконце, зажег свет внутри и предложил мне взглянуть. Я не поверила своим глазам. Забившись в угол и дрожа всем телом, на тоненьком матрасе сидел Стасюс Кальвинскас.
Как только врач открыл дверь, я вошла. Стасюс поднял глаза и в ужасе шарахнулся от меня.
– Здесь мыши, – сообщил он. – Только серые.
Я повернулась и посмотрела на врача.
– Очень может быть, – сказал он. – Мыши у нас водятся.
В это мгновение в карцер ворвалась Анька, услышавшая последнюю фразу врача.
– Ой, Лерка, – заорала она, – мы же про мышей забыли! Они же в шкафу стоят! У Лехи есть ключ от твоей квартиры? Надо звонить, чтобы хоть покормил их! Сдохнут же твари! Жалко!
– Не надо мышей, – пролепетал Стасюс из угла. – Не надо кормить! Убить надо!
– Что за бодяга? Какие мыши? – подал голос Чапай, зашедший вслед за Анькой. – У тебя крыша дымится, паря.
– Цветные, папуль. Такие красавицы, ну просто прелесть. Нам с тобой надо завести. Это Леркин сосед разводит. И экспериментирует на них. Мужик – класс! Такие вещи делает! Я его обожаю!
«Это она про кого? – подумала я. – Про Лехиного отца?»
– Лера, скажи папе, – повернулась ко мне Анька. – Мы трех мышек оставили в банке у Лерки в квартире. А Стасик их теперь везде ловит. Да, пупсик?
И Анька широко улыбнулась Кальвинскасу.
Стасик слушал Аньку очень внимательно и переводил взгляд с нее на меня и обратно. В основном, правда, он смотрел на Аньку, которая оживленно рассказывала всем собравшимся историю про свою последнюю встречу с Кальвинскасом. А я, стоя в сторонке, наблюдала за ним. Взгляд его становился все более и более осмысленным. И менялся… Я очень не хотела бы, чтобы на меня кто-то так когда-нибудь смотрел… Недавно я наблюдала магические превращения в облике бородача, теперь – в Кальвинскасе. Только Чапай сразу же принял свое освобождение, как нечто в порядке вещей. И ему, наверное, было легче всех перенести заточение, хотя в последние годы он и привык к комфорту. Ведь за свою бурную жизнь ему неоднократно приходилось жить и выживать в таких условиях, о которых латышский политик и сын Инессы знали только понаслышке.
Анька, продолжая свое сольное выступление, стояла спиной к Стасюсу и не заметила, как Кальвинскас поднялся в своем углу. Он кинулся на нее, словно орел на мышь, и стал лупить руками и ногами куда попало. Чапай бросился на помощь дочери. Янис тоже решил поучаствовать – возможно, следуя благородному порыву помочь женщине. Или просто отрабатывал деньги? Он-то от Аньки тоже наверняка что-то получил. Артур быстро схватил меня за руку и вытащил в коридор, куда уже успел выскочить врач. Подчиненный Яниса и Мартыньш в карцер не заходили, слушая Анькино выступление из коридора.
В карцере продолжалась драка – или избиение? Я не заходила туда больше, только слышала дикие крики, от которых возникало желание заткнуть уши. Что там происходит? Но идти туда, вступаться за кого-то желания не было. Разберутся без меня. Хотя Стасюса вообще-то было жалко.
Я не знаю, сколько прошло времени. Кажется, я настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, когда звуки борьбы в карцере стихли. Кто-то плотно закрыл дверь изнутри. Ни Анька, ни кто-либо другой оттуда пока не вышли. Что произошло? Я вопросительно посмотрела на Артура, потом на врача.
– Подождем здесь, – сказал Иванов.
– Но что там…?
– По-моему, они что-то обсуждают, – предположил врач. – Я считаю, что это не наше дело, раз нас не пригласили, не так ли?
Мы все молча согласились.
Прошло минут двадцать. Затем из комнаты вышли Анька, Чапай и Янис. Одежда на всех была окровавлена и порвана, вид компания имела несколько потрепанный.
– Уходим, – сказала Анька, обращаясь к нам с Артуром, и первой пошла по коридору вместе с отцом.
Мы с Артуром последовали за ними. Шествие замыкали латыши, переговаривавшиеся на своем языке. Мы с Ивановым периодически переглядывались, но лишних вопросов не задавали. У меня было одно желание: поскорее уехать и из клиники, и из Латвии. Предполагаю, что Артуру хотелось того же самого.
В клинике мы больше не задерживались. В какой-то момент я хотела спросить, не забыла ли Анька про свою мать – ведь она собиралась познакомиться с ее историей болезни, да и с похоронами надо что-то решить? – но предпочла не высовываться. Или Чапай уже ответил дочери на все вопросы?
Врач тепло попрощался со мной, Янис, его подчиненный и бородач холодно кивнули. Анька с отцом сели в мою «Тойоту», нас с Артуром попросили устроиться в машине Мартыньша.
Приведя себя в порядок в гостинице, мы, забрав Костика, тронулись в обратный путь.
