Следствие по-русски 2 - Леонтьев Дмитрий Борисович (книги онлайн .TXT) 📗
Она села ко мне на колени и, взъерошив мои волосы, потерлась щекой о мою щеку.
— Так легче? — спросила она, нежно касаясь губами моей шеи, уха, виска. — А так?..
Я рассмеялся и, подхватив на руки, крепко прижал к себе.
— Ну вот и хорошо, — прошептала она. — А все остальное образуется… Обязательно образуется…
* Я зябко поежился от утренней прохлады и плотнее запахнулся в плащ, безуспешно пытаясь защититься от всепроникающей сырости тумана. Больше всего мне сейчас хотелось развести огромный костер, завалиться на мягкий мох и тут же, в ласках исходящего от огня тепла, — спать, спать, спать…
— Едва документы на восстановление в розыске подал, а старые знакомые уже тут как тут, — проворчал я, пританцовывая на месте. — И недосыпание, и недоедание, и ожидание, и непонимание… Здравствуйте, родные…
— Знать, судьба твоя такая, — услышал я позади себя приглушенный бас. Разумовский вышел из-за деревьев и посмотрел в сторону выступающего из тумана особняка. — Все еще спят?
— Вроде как проснулись. Через час им выезжать. Если ничего не изменилось…
— Ты, это… Не обижайся за вчерашнее на меня, — смущенно попросил иерей. — Хорошо?.. Наверное, это от эмоций…
— Обычное дело, — пожал я плечами. — Нам, цыганам, кочевать, вам, оседлым, осуждать…
— Я и сейчас не верю, что она причастна к этим событиям, — сказал Разумовский. — Но я также знаю и то, что ты говорил все это не по злому умыслу или потому, что не веришь людям… Я знаю тебя и осуждаю себя за вчерашнюю вспышку… Но я надеюсь, что ты ошибаешься.
— Мне бы тоже этого хотелось, — от души сказал я.
— Я так и думал! — обрадовался иерей. — Потому-то я и здесь… Пошли в машину, там теплей. Я оставил ее метрах в пятидесяти отсюда, на проселке. Дорога все равно одна, мимо нас не проедут… Простуду подхватишь — кто ж тогда настоящих-то преступников ловить будет?
— И то правда, — согласился я.
Мы прошли к машине и, забравшись в салон, с удовольствием отогрели озябшие руки в теплом воздухе автомобильной печки. Минуты текли бесконечно медленно, и я почти задремал, разморенный теплом и убаюканный музыкой из приемника, когда Разумовский толкнул меня в бок: — Едут.
Мимо нас на большой скорости пронеслись две иномарки. Впереди шел темно-зеленый «джип» Зимина, а синяя «Вольво» следовала за ним по пятам. Я успел разглядеть широкоплечие фигуры телохранителей. Разумовский выждал пару минут и последовал за ними.
— Послушай, а на чем собирался ехать ты? — неожиданно повернулся он ко мне. — Ты же не рассчитывал преследовать их пешком?
— Конечно, не рассчитывал, — отозвался я. — На это есть твоя «девятка». Я знал, что ты приедешь.
Разумовский покосился на меня, но промолчал, ограничившись неопределенным похмыкиванием. Туман быстро рассеивался, тая под лучами солнца, и это позволяло нам не терять из виду машину Зимина, находясь, однако, на достаточном удалении.
— Полпути уже проехали, — сообщил Разумовский, победно поглядывая на меня. — До аэропорта нам осталось ехать минут двадцать-тридцать.
В этот раз предпочел отмолчаться я, пристально разглядывая обгоняющие нас машины.
— Минут пятнадцать, — вел свой отсчет иерей.
Мы выехали на узкую, ухабистую дорогу, настолько замысловато извивающуюся, что на версту приходилось куда больше пресловутых «семи загибов». Разумовский заметно приободрился, приосанился и даже намурлыкивал в усы какую-то нехитрую песенку.
— Минут десять осталось, — тем же довольным «мурлыкающим» тоном сообщил он, выразительно поглядывая на дорожный указатель, сообщающий количество километров, оставшихся до аэропорта. — Минут пять… Ну, что скажешь?
— Пока промолчу, — решил я. — За пять минут многое может случиться.
— Ну а теперь что скажешь? — снисходительно осведомился он, кивая на машину Зимина, въезжающую на территорию автостоянки. — Все. Аэропорт. К счастью, твои подозрения не оправдались. Подойдем, поздороваемся?
— Подождем еще немного, — попросил я. — Хотя бы до той поры, пока они не войдут в само здание…
— Что ж, давай подарим твоей подозрительности еще пять минут, — щедро согласился Разумовский. — Может быть, получив эту взятку, она и согласится тебя покинуть… Только эти пять минут уже все равно ничего не…
И тут ударила очередь из автомата. «Джип», из которого только что вышел Зимин, поддерживающий под руку одетую в джинсовый костюм Оксану, жалобно взвизгнул рвущимся железом и брызнул во все стороны крошками бьющегося стекла. Несколько пуль прошили колеса «Вольво». Кто-то из телохранителей вскрикнул, падая на землю и хватаясь за окрасившееся алым колено. Двое крепких, коротко стриженых ребят уже подхватили перепуганную Оксану под руки, едва ли не волоком оттаскивая ее под защиту будки охранника. Зимин с еще одним парнем, по всей видимости водителем, перетаскивали в безопасное место громко стонущего телохранителя. Противно верещали сигнализации машин, в которые угодили шальные пули. Истошно, на одной протяжной ноте вопила какая-то девица в ярко-красном тренировочном костюме, застывшая от ужаса у распахнутой дверцы только что припаркованной «восьмерки». Едва стихла последняя автоматная очередь, как из-за ограды вылетела незамеченная ранее серая «семерка» и, истошно визжа тормозами на крутых поворотах, помчалась по направлению к городу.
— За ней! — толкнул я в бок оцепеневшего от неожиданности Разумовского. — Да быстрей же! Быстрей.
Пока мы разворачивались, увозящая преступника машина успела скрыться из виду, но пришедший в себя иерей компенсировал упущенное время на поворотах, на скорости входя в такие крутые виражи, что во время каждого из них перед моими глазами мелькала вся моя жизнь. Причем почему-то совсем не в лучшие ее моменты. Это мне не понравилось.
— Батюшка, — сказал я. — Я тут только что понял одну вещь… Я еще не готов к встрече с Создателем. Такое ощущение, что пока я напакостил на земле куда больше, чем принес хорошего. Давай- ка мы все же поймаем этого парня, может, это как-то зачтется при подсчете моих грехов и добрых начинаний… А если честно, то жить очень хочется… Сегодня по телевизору «Бальмонта» будут показывать… Да и сына вроде как воспитать надо.
— Я его возьму! — с холодной яростью пообещал иерей.
— Кого, сына? — удивился я. — Это вряд ли… Если сейчас мы вылетим на обочину, то хоронить нас будут вместе. В одной и той же коробке из-под обуви. Больше места мы не займем…
— Я его возьму! — кивнул на мелькнувшую впереди «семерку» иерей. — Вот увидишь, я его возьму!
— Пока что я вижу только задние габариты твоей машины, когда мы входим в очередной поворот, — сообщил я, из последних сил пытаясь уберечь макушку от столкновений с крышей машины. — Проклятые дороги! Трясет больше, чем на лошади… У тебя оружие есть?
— Ракетная установка в багажнике, — мрачно отозвался Разумовский. — Какое оружие у меня может быть? Если только духовное…
— Боюсь, что этого будет недостаточно, когда мы догоним этого парня с его автоматом, — вздохнул я. — Как в том анекдоте: когда мы его поймаем, он нас будет бить.
— В городе посты ГИБДД на каждом шагу. Остановят.
— Беда в том, что как раз на этом выезде из города ГИБДД нет, — напомнил я. — Да и с постами у них в этом районе негусто. Так что придется тебе «обновлять» свежеподаренную машину, идя на абордаж. Как в старые добрые времена…
— Поменьше бы таких «добрых времен», — проворчал Разумовский.
— Да? А я думал, тебе это нравится…
Мы въезжали в город. По всей видимости, наш беглец неплохо знал этот район. Через квартал он уверенно свернул на ремонтируемую дорогу, и гравий жалобно захрустел под колесами. Между машинами оставалось не более десяти метров, когда «семерка» неожиданно свернула на узкую боковую улочку. Разумовский крутнул руль, гравий волной плеснул из-под колес, и наша машина пошла боком, выходя из повиновения.
— Не привык я еще к ней, — сквозь зубы процедил Разумовский, пытаясь обрести контроль над машиной. — Ну же!.. Ну, ну…
