Месть Фантомаса - Сувестр Пьер (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Что это еще такое?
Изумление журналиста было вполне естественным, так как послание, которое он пожирал глазами со все более и более растущим волнением, было составлено довольно странно.
Наверняка для того, чтобы его почерк не узнали, корреспондент Жерома Фандора прибег к одной уловке: он составил слова, вырезав из газет и приклеив на бумагу печатные буквы, по которым полиции невозможно было найти того, кто «написал» это письмо.
— Что это означает?
«Жером Фандор, будьте осторожны, берегитесь! Дело, которое вас заботит, достойно самого большого интереса, но оно может иметь очень опасные последствия».
Подписи, разумеется, не было.
— Какое дело? Конечно, дело Доллона… Какие опасные последствия? Черт возьми, это письмо — явный намек не совать нос в поиски преступников… Но кто же написал его?
Жером Фандор обхватил голову руками, сердце его наполнялось тревогой.
Единственным лицом, заинтересованным в том, чтобы он бросил заниматься делом с улицы Норвен, был убийца… Это был, это был Жак Доллон… Но откуда у Жака Доллона мог появиться адрес Фандора? Он просто физически не мог успеть с момента побега из тюрьмы составить письмо и отнести его на квартиру журналиста. Рискуя при этом быть опознанным и вновь арестованным… Значит, у него есть помощники?
Жером Фандор мотнул головой:
— Но я идиот. Круглый идиот. Это не может быть Доллон… Доллон умер. Он мертв. Он не может быть живым, потому что уйма людей видела его мертвым, потому что тюремные врачи констатировали его смерть, потому что невозможно допустить мысль, что Доллон, прикинувшись мертвым, провел столько людей, которые, в силу своего служебного положения, более чем кто-либо другой были заинтересованы проявить особую бдительность…
Наступал вечер, за окном становилось темно, но Жером Фандор все раздумывал над таинственным письмом, строя самые невероятные предположения.
И время от времени, хотя он всячески старался отбросить эту мысль, в конце концов, пока еще ничем не подтвержденную, Жером Фандор начинал тихо шептать одну и ту же фразу:
— Фантомас! В этом деле должен быть замешан Фантомас…
Глава IV. Ночь во Дворце Правосудия
Жером Фандор провел довольно мучительную ночь… В его беспокойном уме возникали ужасные видения. Кошмары проходили один за другим, журналист каждый час вскакивал при бое настенных часов и лишь под утро наконец забылся тяжелым сном. Встав с разбитой от усталости головой, он решил принять холодный душ, который успокоил его нервы, и быстро оделся.
В восемь часов утра журналист уже сидел за рабочим столом и рассуждал…
— Все, шутки в сторону, — решил Фандор, — я сначала подумал, что дело Доллона будет довольно заурядным, но ошибся. Предупреждение, полученное вчера, не оставляет больше на этот счет никаких сомнений.
Если преступник испытывает необходимость в том, чтобы я молчал, значит, он опасается моего вмешательства в это дело, опасается, что оно окажется для него губительным; а если мое вмешательство может быть губительным для него, преступника, значит, оно должно быть полезным для честных граждан. Таким образом, мой долг — идти прямо во что бы то ни стало…
Жером Фандор не уточнял свою мысль, но, по правде говоря, была еще одна причина, которая побуждала его пристально следить за перипетиями трагедии, случившейся на улице Норвен, причина эта была не совсем определенная, расплывчатая, но тем не менее очень важная…
Жером Фандор поклялся Элизабет узнать правду о ее брате. Он вспоминал умоляющее взволнованное лицо девушки и временами, закрыв глаза, представлял привлекательную сестру пропавшего художника.
Однако Жером Фандор не допускал для себя на ее счет иных чувств, кроме уважения. Элизабет Доллон стоила того, чтобы он ей помог, и точка.
Журналист оставался за своим столом все утро, выкуривая сигарету за сигаретой и набрасывая план расследования.
— Первое, что необходимо узнать, — заключил он, — это, как мертвец исчез из тюрьмы… Этот невероятный факт в первую очередь требует своего объяснения… Да, но как к нему подступиться?..
Молодой человек был в большом затруднении.
Вдруг Жером Фандор хлопнул себя по лбу, вскочил со стула и начал расхаживать по комнате, напевая мотив популярной песенки и даже попробовав своим безнадежно фальшивым голосом протянуть арию из оперы, — столь возбужденным было его состояние.
— Восемьдесят шансов из ста, — воскликнул он, — что у меня ничего не выйдет, но остается еще двадцать, чтобы добиться положительного результата… Попробуем…
Молодой человек лихорадочно оделся и вышел из квартиры.
— Госпожа Удри, — крикнул он, проходя мимо консьержки, — я не знаю, вернусь ли я сегодня вечером, может быть, мне придется уехать на пару дней, будьте так любезны, проследите за моей почтой, очень вас прошу, хорошо?
Жером Фандор направился было дальше, но, сделав несколько шагов, вдруг вернулся назад.
— Я забыл спросить у вас, — сказал он, — меня никто вчера не спрашивал днем?
— Нет, господин Фандор, никто!
— Хорошо, хорошо! Если вдруг случайно сегодня какой-нибудь рассыльный принесет для меня письмо, запомните в лицо этого человека, госпожа Удри; случается, мои приятели устраивают мне розыгрыши, и я тоже не хотел бы остаться у них в долгу…
На этот раз Жером Фандор окончательно покинул дом, уверенный в бдительности своей привратницы.
На улице Монмартр он поймал фиакр:
— В Национальную библиотеку и поживее!..
«Черт! Уже три часа! Нужно шевелиться…»
Стремительной походкой — впрочем, для него привычной, так как он всегда куда-то спешил, — Жером Фандор прошел в гардероб библиотеки, взял трость, которую он там оставил, и вышел на улицу Ришелье.
— Так, сейчас в скобяную лавку!
Жером Фандор нашел лавку, вошел и самым естественным тоном попросил:
— Я хотел бы, месье, купить метров пятнадцать веревки, очень гибкой, тонкой, но прочной…
Торговец с удивлением смотрел на элегантно одетого молодого человека, ему было странно продавать такое количество веревки сразу.
— Для какой цели, месье? У меня веревки разных видов…
Фандор, не моргнув глазом, серьезным голосом произнес:
— Для некоторых из моих приятелей, которые хотят повеситься…
В ответ ему раздался хохот.
Торговец скобяным товаром поспешил показать ему образцы веревок. Жером Фандор с видом знатока выбрал один из них.
Выйдя из лавки, он на секунду задумался.
— Теперь к часовщику!
И, зайдя в ювелирный магазин, он обратился к его хозяину:
— Я хотел бы приобрести, месье, будильник малой модели, самое лучшее из того, что у вас имеется…
Когда все покупки были сделаны, Жером Фандор достал часы; увидев, что уже была половина четвертого, он тихо выругался и остановил проезжавший мимо закрытый экипаж:
— Во Дворец Правосудия! Мчи во весь опор!
Едва устроившись в фиакре, журналист снял пиджак, расстегнул жилет и опустил шторки на дверцах кареты…
Большие башенные часы на Дворце Правосудия пробили четыре часа, их серебряный звон еще раздавался в коридорах Дворца, когда Жером Фандор вышел к Торговым Рядам. Он прошел до конца их, свернул направо и, миновав небольшой коридор, решительно толкнул дверь, выходящую в гардеробную.
Адвокаты, все в делах, приходили, уходили, снимали свои мантии, забирали почту, доставленную сюда во время судебных заседаний.
Жером Фандор протиснулся между двумя группами юристов, словно он был здесь своим человеком. Он, казалось, искал кого-то и наконец спросил одну из служащих гардеробной:
— Мадам Маргарита на месте?
— Да, да, месье, она там, в конце помещения.
Г-жа Маргарита, заведущая гардеробной Дворца Правосудия, была приятельницей журналиста, которому, благодаря ее любезному посредничеству, не раз удавалось взять интервью у знаменитых адвокатов, настроенных обычно неприязненно к вопросам журналистов.
— Мадам Маргарита, — заявил Фандор, — у меня к вам одна маленькая просьба!
