Аз Бога Ведаю! - Алексеев Сергей Трофимович (читать хорошую книгу .TXT) 📗
– Неужели с повинной головой явились?
– Ан нет, княгиня, – пряча лукавство под бровями, проговорил старый наемник. – Князь Мал сватов прислал.
– Кого же вздумал сватать в такой скорбный час?
Свенальд на меч оперся, закряхтел, заскрипели кости.
– Тебя, вдова. Прослышал о твоей красе и разум свой утратил. У терема стоял, чтобы позреть, когда на гульбище выйдешь... Взгорячился, как несмышленый юноша, и выступил на князя – твоего мужа. Великий князь жертвой безумства пал.
Гнев окаменил уста княгини, пленил волю. Наемник старый в сговоре! Се он и учинил расправу...
Насилу превозмогла себя, удержалась от искушения взять в руки меч и пронзить изменника!
Между тем Свенальд продолжал:
– Не строптись, пойди за Мала. Не гони сватов. Твой муж, Великий князь, был слабым. А Русью править достойно храброму мужу.
Княгиня едва оторвала взор от меча. Старый наемник уже не скрывал лукавства. Он все затеял! Он сговорился с Малом, и тот погубил ладу... Однако княгиня вняла совету старика, спрятала свой норов, скрыла мятежный и мстительный дух. А явила иной, слабый, изнемогающий – будто бы смирилась со своей судьбой.
– Князь Мал в безумстве... А ты-то в уме ли, Свенальд? Не утратил ли рассудка, если вздумал сватать за убийцу мужа? Что скажут мне князья? Как рассудят бояре?
Эти ее слова оживили старого наемника.
– Теперь ты – Великая княгиня. Тебе равных по достоинству нет на Руси. Твой престол, и потому как захочешь, так и поступишь. А князей мы пристрастим, бояр строптивых ушлем со двора. Я трем князьям служил. Станешь слушать меня – и тебе послужу. Престол тебе принадлежит, пока князь несмышлен и мал. Помысли же: след ли тебе воссесть и Русью править? Ведь ты жена! А на земле нет ни стран, ни народов, где царствовали бы жены. Не помышляй об этом. Муж на престоле должен быть, покуда твой сын растет. Не будет мужа – вся русская земля прахом пойдет. Многих князей я испытал в ратном деле и скажу тебе, княгиня: один Мал тебя достоин.
Следовало бы немедля казнить Свенальда. И голову надеть на кол. Дружину его изгнать прочь из русских пределов!.. Но мудро ли это? Старый наемник достиг преклонных лет лишь потому, что всегда был расчетлив и осторожен, как волк на добыче, хитер, как лиса. Казни его сейчас – восстанет Лют Свенальдич и позорит Киев. Если отважился идти сватать княгиню, значит, заранее поостерегся, дал Люту наказ, как поступить. Уволить со службы и изгнать дружину наемную – уйдет его дружина в Дикополье или к хазарам. Наймутся к кагану, получат золото и кошт да пойдут зорить Русь! Все ходы в русских землях им известны, все броды не раз меряны, крепость городских стен известна...
Что сам Свенальд, что рать его – не подмога Руси, а тяжкий груз, от которого мудрено освободиться. Смирила гнев княгиня, затаила норов.
– Хоть и матерая я теперь, да все одно – вдова... Твоя правда, Свенальд, сидеть ли жене на престоле? Управиться ли с государством? Мужское дело – править...
– Позвать сватов? – предложил воевода.
– Постой, Свенальд, не станем спешить, – рассудила княгиня. – По русскому закону следует прежде тризну справить, мужа проводить в Последний Путь. Где его тело?
– На Уж-реке. Пока в земле лежит, – сказал наемник. – Муж твой теперь подождет – сваты не любят ждать.
– А подождать придется, – вздохнула она. – Не могу переступить обычая... Поведаю тебе тайну, Свенальд: если нарушу закон – Великий волхв изрочит меня в тот же час. И не красавицу-княгиню узрит Мал, а старуху. Ты прав, мой юный облик – суть чародейство. Пусть сваты возвращаются и ждут, когда совершу тризну.
– Нельзя им возвращаться пустыми. Не принесут благой вести – не сносить голов...
– Что же мне делать? – будто бы затужила княгиня. – Посоветуй, воевода.
– Добро, – помыслив, проронил он. – Прими послов пока, но при дворе держи, возле себя. Я же тем временем поеду на Уж-реку с малой дружиной и построю корабль. Ты же потом приедешь с послами, проводишь Игоря в Последний Путь, да сразу и свадьбу сотворим в древлянской земле. В Киев вернешься женою мужней.
– С тризны да на свадьбу? Не худо ли это? Не простят мне такой дерзости бояре...
– Они тебе сомнений не простят, безволия не стерпят, мягкости. Чем тверже будет твоя воля, тем короче станут у бояр и языки, и руки. Ты – великая княгиня!
– На мудрость твою полагаюсь, Свенальд, – слегка вдохновилась княгиня. – Будь по-твоему. Ступай на Уж-реку, готовь все к тризне, да чтобы честь по чести.
– Не терзайся, – заверил наемник. – Я выстрою ладный корабль, пусть князь себе плывет... Покуда у древлян, моего сына Люта не отпускай. Он вместо меня и бояр смирит, если потребуется, и Киев защитит от супостата. Да и за Святославом присмотрит. Асмуд стар и ныне не годится в кормильцы, поскольку жребий пал принести черную весть. Не худо было бы тебе Люта определить кормильцем.
– Провожу мужа в Последний Путь, тогда и определим, – пообещала княгиня. – Мне следует по закону совет с боярами держать. Не станем злить их понапрасну...
– Разумная ты жена, – одобрил наемник. – Мне лестно будет послужить тебе... А Люта я сегодня же пришлю.
Ей почудилось, будто Свенальд, подобно пауку, опутывает ее своими тенетами, не оставляя ни щелочки. Весь этот тяжкий разговор происходил в тайне, с глазу на глаз, однако при сем был Святослав, тихо и отрешенно играющий с кистенем. В тот миг ни Свенальд, ни сама княгиня не брали его в расчет: четырехлетний княжич, казалось, не в силах еще внять ни сговору лукавому, ни делам земным. Однако едва за воеводой затворилась дверь, Святослав кистенем в дверь указал – вослед старому наемнику:
– В его словах я не слышал ни слова правды. Не верь ему, мать.
– Да, свет мой ясный! – изумилась и обрадовалась княгиня. – Лукав сей воевода и коварен...
– Но и от тебя не услышал правды, – прервал ее сын. – Почему ты лгала ему?
– В ответ на его ложь!
– Как печально мне на земле, – вдруг по-взрослому загоревал княжич. – Еще не взошел на престол, а его уже отнимают. Мне след исполнить свой рок, а вижу, придется всю жизнь сражаться за власть. Вот почему гаснет на Руси свет...
Княжич неожиданно зарыдал и, безутешный, уткнулся в подол матери. Он силился еще что-то сказать, но слезы перехватывали горло, сводили судорогой уста.
– Ты исполнишь свой рок! – попыталась утешить его княгиня. – Ты суть Великий князь! Ты станешь править Русью! Я не позволю отнять твой престол никому!
От слов ее Святослав заплакал еще горше – видно, иного ждал в утешение. Мать окончательно смешалась, не зная, как успокоить сына, взяла его на руки и стала носить по покоям.
– Не плачь, не плачь, мой Великий князь, – приговаривала она. – Пристало ли князю плакать? Увидят бояре и скажут: Святослав – наследник недостойный, слабый...
В тот миг взгляд ее остановился на мече: дар Валдая висел у княжича в изголовье. Не выпуская сына, княгиня сняла меч, проронила задумчиво:
– А впрочем, плачь... Плачь, сын мой! Но только мне в подол. Когда же взойдешь на престол – и слезы обронить не смей!
Со Святославом и мечом в руках она спустилась в гридницу и усадила сына на место отца – престол, окованный золотом. Меч положила рядом, под правую руку.
И приспустилась перед ним на одно колено.
– Присягаю тебе, Великий князь! Целую к тебе твой меч!
Святослав тотчас же перестал плакать и вытер слезы.
– Теперь я слышу правду. – Он всхлипнул. – И клятве твоей верю... Да только не настал еще час. Садись со мною рядом, мать.
Она послушно села на престол, и места хватило обоим – жене и дитяти. На славу или на позор творилось невиданное дело? Присягнут ли бояре столь непривычным соправителям над всей русской землей? Признают ли законной власть матери и малолетнего чада? А ну как затеют свой совет и приставят опеку, пока не возмужает наследник?..
В тот час в гридницу вбежал воевода Претич – верно, какую-то весть нес, да замер у порога, увидев на престоле княгиню и княжича. Не успела она и слова сказать, как верный воевода склонился на колено перед престолом.
