Правильный выбор (СИ) - Ренсинк Татьяна (книга бесплатный формат .TXT, .FB2) 📗
— Что вы сказали тем, кто остался в тайном обществе из ваших друзей? — следовал следующий вопрос от государя. — Всё можно было проделать, не создавая тайных обществ. Каждый из них, а большинство — это опытные помещики, мог бы и крестьян своих освободить, раз уж на то шло, однако земли и условий давать им не собирались, — отвечал Алексей. — Вы за то, чтобы освободить крепостных? — интересовался Толь. — Я за общее равенство людей, — кивнул Алексей. — На каждого из моих крестьян я имею своё мнение. Но каждый из них имеет право на образование, на карьеру. Есть таланты. — Поддерживали идею уничтожить императорский род и создать республику? — задал следующий вопрос Толь.
— Поддерживал идею республики на примере многих государств, поддерживал и идею ограничить власть, но не был сторонником кровопролития. Не знал, что оно… планируется, — отвечал стойко Алексей. — Вот и ваше истинное лицо, — вздёрнул бровью государь, а подхвативший Толь воскликнул: — Вы и ваши товарищи наложили ещё одно пятно на Россию, взяли в руки кинжалы, чтобы добиться того, о чём сказать в лицо не посмели! — Много шума, нерешительной словесности, — согласился и записывающий всё Левашёв, поглядывая на неподвижного Алексея, узнавшего его.
— России нужна сила, — заявил Алексей. — Угнетая, мы теряем эту силу, тогда как, воспитав народ, мы бы окрепли! — Однако в вас есть огонь, — удивился государь. — Времена тяжкие. Не забыли? О беспорядках над крестьянами мы и без таких, как вы, знаем, работаем над этим. А что сделали вы, Алексей Николаевич, чтобы хотя бы в вашем имении было иначе, чтобы крепостные не бежали? — прищурился государь. — Я для них первый враг, — ответил Алексей. — На примере жестоких расправ вокруг, тирании, мне не верят. Я и сам несдержан, в чём признаю свою вину.
— Какие результаты влекли за собой собрания, на которых бывал Герасимов?… И развяжите ему руки, — махнул государь рукою адъютанту, тут же выполнившему его просьбу. — Никаких результатов не было. Они много говорили, но никто ничего не делал. Больше я не знаю, — сказал Алексей, снижая громкость голоса. — Вам известно намного больше и следует не становиться мерзавцем, укрывающим все детали дела, — пригрозил ему Толь. — Что известно о помыслах тех, кто был вокруг вашего друга, и каковы были помыслы его?
— Кто-то пытался списать свои долги, если… сменить существующую власть, — продолжал отвечать Алексей. — Они находили людей, подходящих для планов. Простые солдаты были неинтересны, поскольку они ничем не владели, а офицеры, что повыше, как Сашка, да… У него были денежные проблемы, был обижен, что не был продвинут по службе. — Да, — кивал государь. — Вашего друга смогли завлечь, как пса на кость, — сделал он знак рукою Толю продолжать. — Что известно о планировании убийства царя? Рассказывайте всё, — задал Толь следующий вопрос и указал на другие допросные бумаги, что лежали на столе.
Алексей молчал. Он понимал, что, ответив на этот вопрос, может подписать приговор… Совесть его боролась с ним, заставляя помнить о чести и отвечать по долгу. Пронзительный взгляд государя заставил говорить:
— Подробности не знал. Слышал, что часть заговорщиков была в польских войсках, — далее Алексей смолк.
Больше он продолжать не мог за овладевшим им бессилием, но воцарившаяся тишина и всё так же пронизывающий взгляд государя опять побудили раскрыть рот:
— Офицеров выбирали с долгами…. с обидами… И об истинной цели обществ сообщалось далеко не всем.
Алексей снова смолк. Государь покачал головой и приблизился вновь к его глазам. Ткнув несколько раз ему в лоб пальцем, он спросил:
— Где была ваша голова, Алексей Николаевич, коли донести о том, что знали, не додумались?! В кандалы вас! На каторгу! Пожизненно в Сибирь!
Алексей молчал, зажав в себе всё остальное, что бы хотел сказать, но гордая совесть не позволяла. Всё то видел и точно уже знал разъярённый государь Николай, который начал его трясти.
— Верните только всё Зориным! — пав у ног государя, прослезился Алексей, и, чувствуя, что слёзы вот-вот покатятся по его охладевшим щекам, спрятал лицо к полу. — Что?! — отступил Николай и уставился ошарашенный от услышанного. — Как смеете говорить о верности, о чести…. стараться спасти других, если о своей шкуре позаботиться не можете?! Кто вы после этого?! — Я знаю свою вину, государь, — молвил Алексей, приподняв голову, но не смея взглянуть в глаза. — Я признаю вину, пусть будет наказание любое, но только мне, мне, заслуженному его понести… Не Зориным…
— Встать! — криком заставил государь Алексея подняться и вновь выпрямиться перед собой. — Почему никто, как вы, узнав о цели обществ, выйдя из них, не доложил о готовящемся перевороте?! — продолжал восклицать разъярённый государь. — Все, кроме Ростовцева, который предупредил, осмелился и написал мне письмо накануне! Вот, истинный поступок чести! Кого прощать, если не таких?! Вам расти и расти… Кому рассказывали о ваших беседах с Герасимовым? — Никому, — в слабом голосе последовал его ответ, на что государь цыкнул и недовольно покачал головой. — Что известно про Трубецкого? — прозвучал следующий интересующий государя вопрос.
— Немного… Раздор у него был с Пестелем о том, кто выше, — стараясь дышать ровно, отвечал Алексей, но уже покатившаяся слеза на его щеке заставила говорить с выдавливанием. — А со смертью государя Александра время уже не ждало, но и народной революции никто не хотел. — Вы ведёте игру? — поинтересовался Толь. — Чью-то независимую, иную? — Я присягал и не хотел убивать своих… Теперь предали и тех, кто пошёл с ними, за них…. кого завлекли ложными заявлениями, да даже не вышли с ними на площадь! Убили сразу того, кто хотел себя осветлить! Героя войны! Генерала, который никогда не бил своих солдат, который всегда к солдатам хорошо относился! — восклицал Алексей. — Молчать! — криком заставил государь Николай его замолчать.
Алексей опустил взгляд в пол. Николай отошёл к столу и стал по нему стучать пальцами, погрузившись в раздумья…
Время шло… Дописанные слова допроса были уже на листах, которые Толь пригласил Алексея подписать. Не перечитывая всего того, что написано, он взял перо…
— Всё, — повернулся к ним государь и указал Алексею на дверь. — Вам доложат о решении. А пока… Обождите в коридоре… Позвать Тихонова!
Алексей поклонился и отправился покинуть кабинет, как в распахнутую дверь пропустили уже следующего к допросу. Это был Дмитрий… Спокойный. Не арестованный. В руках у него была папка с кучей беспорядочно вложенных в неё бумаг.
Алексею оставалось только ждать. Сердце билось уже тихо, словно готовилось к принятию неизбежной кары, будто и биться сильнее не было смысла. Ожидавшие здесь же жандармы тоже молчали…
— Князь Нагимов, — после долгого часа ожидания распахнулась резко дверь, и Алексея вызвали вернуться.
Он вновь предстал перед глазами государя и его помощниками. Алексей остановился возле Дмитрия. Он несмело взглянул на него и заметил вновь абсолютное спокойствие…
— Что же вы, голубчик, — подошёл снова к Алексею государь и убрал руки за спину. — Вам приходится выбирать, кого предать, я понимаю, — кивал он. — Но почему вы решили себя закопать вдруг в могилу каторги? Надоела спокойная жизнь?! — Нет, Ваше Величество, — ответил Алексей. — Почему солгали на допросе? Или это ваша честь подтолкнула сметь лгать? — повышался голос государя. — В чём вина моя, Ваше Величество? — не понимая уже ничего, спросил Алексей, и государь встал рядом с Толем, которому кивнул продолжить. — Вы сказали, что никому не докладывали о ваших беседах с Александром Герасимовым, — ответил Толь. — Вы лгали, ответив на вопрос, кому говорили — никому, — ткнул он пальцем в бумагу, что лежала на столе с остальными допросными листами. — Отвечайте!
— Да, — кивнул Алексей и взглянул на так же кивнувшему ему Дмитрия. — Делился… С Дмитрием Васильевичем. — А теперь, — продолжил государь. — Вы, Алексей Николаевич, служили Сперанскому… — Да, — подтвердил Алексей. — Совсем недолго, пока Батеньков не мог помогать. — Что знаете об его игре с заговорщиками? — государь стал медленно подходить к нему. — Я не знал о его связи с заговорщиками. Впервые услышал об этом от Герасимова и не поверил. — С кем вёл переписку Сперанский? — гордо смотрел в глаза правитель. — С Аракчеевым, несколько писем отправлял Столыпину и Горлову. Я не все бумаги видел, — пожал плечами Алексей.
