Я украл Мону Лизу - Сухов Евгений Евгеньевич (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
*
Расставшись с Воронцовым, Винченцио Перуджи вернулся домой. Прошел в крохотную кухоньку и, выдвинув ящик стола, извлек из него небольшой металлический ящик с отмычками. Отцепив из связки подходящие – три длинные отмычки с боковыми бороздками и одну короткую с уплощенным концом, он скрепил их медной проволокой и сунул в карман.
Неожиданно его охватило волнение, какое случается перед большим и важным делом. Нечто подобное он испытывал в Лувре, когда шагнул впервые в «Квадратный салон». «Мону Лизу» он не отдаст! Она принадлежит ему, всецело! Так что если хотите ею владеть, придется похищать ее во второй раз. Закрыв квартиру на два замка, Перуджи вышел из подъезда и зашагал к дому Воронцова. Улицы безмолвствовали, а полыхающие газовые фонари, склонив свои головы, лишь только подчеркивали пустынность улиц. В этой части города в вечернее время суток жизнь замирает, а отдельные прохожие, порой встречающиеся, только подчеркивают пустынность улиц. Ночная жизнь понемногу перемещается на Монмартр, в квартал художников и писателей. Вот где по-настоящему шумно! Вот где раздолье! До самого утра там не затихает жизнь. Богема, истосковавшаяся за день по веселью, не даст спать всему кварталу, а драки и пистолетная стрельба воспринимаются в их среде как невинное баловство. Им только дай волю, набедокурят!
Сокращая расстояние, Перуджи прошел через дворы и вышел точно к дому графа Воронцова. Некоторое время он наблюдал за подъездом. В какой-то момент ему показалось, что из дома вышел человек, напоминавший графа. Убедившись, что тот не вернется, он уверенно вошел в подъезд и поднялся на нужный этаж.
Некоторое время Винченцио прислушивался, опасаясь, что в квартире кто-то остался, и, убедившись, что она необитаема, достал из кармана отмычки. Их металлический звон в пустынном подъезде показался ему громоподобным. Однако никто не проявлял любопытства, двери оставались закрытыми. Ночь крепко накрыла город своим темным покрывалом, через которое просвечивали звезды.
Дверь графа стерегли немецкие современные замки с дополнительной защитой. Они и в самом деле были хороши, во всяком случае, так было до недавнего времени. Неделю назад Винченцио купил точно такой же замок и, переломав немало отмычек, сумел разгадать секрет, состоявший в чередующихся бороздках, усиливающих эффект защелкивания. Важно было отыскать момент, способствующий давлению одновременно на все бороздки. При этом вторую отмычку, тонкую, как игла, он должен просунуть в нижнее отверстие замка. Так что последующие замки из этой же серии он открывал с той же легкостью, с которой белка грызет свои орешки.
Сунув отмычку с бороздками в замочную скважину, Винченцио Перуджи слегка ее провернул, отыскивая нужные пазы. Затем ввел другую – длинную и тонкую, почувствовав пальцами, как она, царапая металл, выискивает себе место. Мысленно поймал себя на том, что невольно начинает считать: сумеет ли он открыть замок раньше чем за две минуты, что составляло рекорд. «…Шестьдесят три… Восемьдесят четыре… – Пазы были нащупаны, следовало проявить некоторую деликатность, проворачивая, нажимать, отыскивая некоторую золотую середину. – Девяносто два… – Конец иглы уверенно отыскал нужную выемку. Никаких резких движений, все должно быть плавно и нежно, как при обращении с женщиной. – Сто один…» Замок, приветливо щелкнув, открылся. Винченцио Перуджи невольно улыбнулся. Рекорд установлен. В следующий раз на подобный замок уйдет еще меньше времени.
Распахнув дверь, Винченцио прошел в комнату. Пахло терпким мужским одеколоном. Комнату господин Воронцов покинул совершенно недавно. Чиркнув зажигалкой, вспыхнувшей в темноте будто бы пламя костра, Перуджи прошел в глубину квартиры. Пламя, беснуясь от легкого дыхания Перуджи, осветило стены, оклеенные в синие обои; стол со стульями, стоявшие в центре гостиной; кресла с диваном, занимавшие угол около окна. Затем свет от легкого пламени воровато лег на картину, висевшую в зале, и Перуджи невольно сглотнул, увидев сложенные ладони с длинными красивыми пальцами. Некоторое время он стоял подле «Моны Лизы», любуясь идеальными пропорциями, – в ночи нарисованная женщина выглядела совершенно иначе, чем при дневном свете, таинственнее и загадочнее. Насмотревшись, он установил зажигалку на тумбочку, аккуратно снял со стены картину, обернул ее красной материей, лежавшей на диване, и крепко перевязал со всех сторон.
Потушив зажигалку, Перуджи сунул ее в карман и, взяв картину под мышку, немедленно вышел из квартиры. Довольно улыбнувшись, подумал: «Можно представить удивление господина Воронцова, когда он не увидит картину на прежнем месте».
Спустившись на улицу, Винченцио Перуджи тотчас поймал проезжавшего лихача.
– Куда, месье? – охотно поинтересовался извозчик, пристально разглядывая полуночного пассажира.
– Знаешь что, милейший, погоняй как можно дальше отсюда… Давай на Монмартр! – произнес он после некоторого колебания. «Сейчас там отдыхают художники, уж очень не хотелось бы пропустить веселья», – улыбнулся своим мыслям Перуджи.
– Как скажете, месье, – отозвался возчик. – Там как раз господин Пикассо угощает супом бедных художников, – обратил он внимание на картину, что Перуджи держал на коленях.
– Что же у него за праздник такой? – подивился Перуджи.
– По Парижу ходил слух, что именно господин Пикассо украл «Мону Лизу», но сейчас с него официально сняли обвинение. А господин Лепен даже публично извинился перед ним за причиненные неудобства. Вот он и отмечает!
– Этому Пикассо всегда невероятно везло, – уныло отозвался Винченцио Перуджи.
Монмартр с белым Секре-Кером на самой вершине, напоминавшим ледниковую шапку, был великолепен в отблеске полыхающих уличных фонарей. Именно там сейчас происходило основное городское веселье. В такие минуты девицы из «веселого» дома, располагавшегося напротив общежития художников, пользуются невероятным спросом. А когда свободных девочек не остается, то в дело подключается и сама мадам – не заставлять же дожидаться уважаемых гостей! В молодости она была невероятно хороша собой. Впрочем, даже в свои сорок с небольшим лет она выглядела весьма привлекательной. И у Перуджи в этот вечер были на нее определенные виды.
– А как вы думаете, где сейчас может быть «Мона Лиза»?
– Хм… Она может находиться ближе, чем ты думаешь, братец, – съязвил Перуджи, прижав к себе покрепче картину.
Что делать с картиной, он уже знал. В голове выработался определенный план. Расставаться с ней он не собирался… Ну, разве что за очень большие деньги.
– И вот что, давай погоняй! Сегодня у меня знаменательный день. Я бы хотел отметить его как-то по-особенному.
Почему-то вспомнилось лицо мадам из публичного дома. Ее плавные жесты, с некоторой скрытой заявкой на аристократизм. Интересно, а без платья она столь же сахарная? Винченцио Перуджи дал себе слово узнать об этом в ближайшую ночь.
Глава 8
Передай, что я мертв
1503 ГОД. ГЕРЦОГСТВО УРБИНСКОЕ
Посольство герцога Чезаре Борджиа, включавшее два десятка экипажей и полсотни кондотьеров, прибыло с первыми ударами соборного колокола, известившего католиков об утренней молитве. Растянувшись вдоль гранитной стены, посольство терпеливо дожидалось разрешения герцога Гвидобальдо Урбинского на въезд в город. Наконец согласие было получено: вороток, подчиняясь мускульной силе, скрипнул, приподнял зубчатые ворота, и головная карета Леонардо да Винчи, едва не задевая крышей заостренных концов поднятой решетки, неспешно въехала в город.
Разместившись в отведенных покоях, Леонардо прошелся по городу и был весьма удивлен его устройством – город поражал строгой планировкой и чистотой улиц. Но более всего его поразили герцогские голубятни, буквально взмывавшие над крепостными стенами. Присев неподалеку, он сделал небольшой рисунок. Мелкий дождик заставил его вернуться в гостиницу. Едва Леонардо скинул промокшую одежду, как пришел посыльный от герцога Урбинского.
