Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен (бесплатные версии книг .TXT) 📗

Я не боялась козней Беаты, ибо она была столь уродлива, что даже Роберт, знающий её не один год, был не в силах долго выносить это зрелище. Бедная заблудшая душа, она хоть знала, во что превратилось её лицо?

Но всё чаще и чаще я задавалась вопросом: были ли у Эдит основания подозревать, что её отравили, и была ли в этом замешана Беата? Эдит явно боялась своей горничной и умоляла не оставлять её с ней наедине.

Видимо, Беата внушала Эдит некие опасения. Кто знает, может, она истязала хозяйку, оставаясь с ней наедине? Живя многие годы с клеймом уродки, как Беата, можно легко взрастить на почве собственных страданий жгучую обиду и ненависть.

Я искренне благодарила Пречистую Деву, что Диот будет стряпать вместе с Беатой после того, как мы с Робертом поженимся. По крайне мере, Диот присмотрит за ней, на случай, если она вздумает меня отравить. Я была уверена, что Беата ревнует ко мне с не меньшей пылкостью, чем к Эдит. Пока Роберт не уволит её, я не буду чувствовать себя в безопасности.

Я сжала руку стоящего рядом Роберта, указывая жестом в сторону Беаты с Адамом.

— Тебе не кажется, что прислуге не пристало на подобных церемониях стоять рука об руку с будущими наследниками? — прошептала я. — Некоторым это может показаться странным.

Роберт мгновенно обернулся в их сторону.

— Беата, перестань уже сдувать с него пылинки, — произнёс он, понизив голос. — А ты, Адам, если не можешь держать себя в руках, то ступай домой и не позорься. Ты уже почти мужчина и скоро будешь вести дела вместо своего усопшего брата. Тебе же никто не подчинится, увидев, как ты ревёшь, словно младенец.

Адам отпрянул от Беаты и начал яростно тереть глаза рукавом. Его ладони сжались, а по щекам яростно ходили желваки, когда он силился подавить рыдания. Но, по правде говоря, мало кому было дело до его слёз.

Никто не приехал осмотреть тело накануне похорон. Труп провонял и разложился, проплавав несколько дней в грязных водах Брейдфорда, и даже мирра, которой его умастили, или спрятанные под саваном пучки розмарина, тимьяна и лавровых листьев были не в силах замаскировать вонь гниющей плоти.

Перед тем как положить тело в деревянный гроб, его обернули в два слоя ткани, пропитанной пчелиным воском, а поверх накрыли дорогостоящими листами свинца, но вонь упорно не желала уходить, паря над гробом, словно злой дух.

Но не столько зловоние держало многих на расстоянии, сколько способ, каким Ян ушёл из жизни. Беды ведь тоже заразны. Две смерти в семье, одна за другой: некоторые могли усмотреть в этом проклятие, а с этим мало кто захочет соприкоснуться.

Как ни трагична его гибель, возможно, она была ему предначертана. Боюсь, он унаследовал мрачное воображение своей матери и горячий нрав отца, эта адская смесь и стала причиной его безумств и меланхолии.

Коронер установил, что смерть произошла в результате несчастного случая: Ян перебрал с вином и в потёмках споткнулся и свалился в воду. Вероятно, он застрял под пришвартованной лодкой либо запутался в веревке, или был настолько пьян, что не смог доплыть до лестницы и выбраться на причал.

Роберт отказывался этому верить, потому что вряд ли кто-то примет правду о том, что его сын ушёл из жизни столь неприглядным способом. Он убеждал себя, что его сына убили флорентийцы или, по крайней мере, столкнули в воду во время драки. По его мнению, четыре прокола на лице трупа доказывали эту версию.

Однако шериф Томас пытался убедить его, что это ещё ни о чём не говорит. Братья Йохана привели дюжину свидетелей, которые клялись, что в день исчезновения Яна он не покидал городских стен и не приближался к Брейдфорду.

Шериф понимал: флорентийцы всегда держатся вместе и будут лгать, покрывая друг друга, но, как выяснилось, они в ту ночь умудрились устроить потасовку с местными жителями, а те с неохотой подтвердили, что флорентийцы в это время действительно были в городе.

Я не стала опровергать его версию. Вместо этого я успокоила Роберта, согласившись, что Яна и в самом деле могли убить братья Йохана либо их люди. Нужно поддерживать любимого человека, даже когда на него ополчился весь мир, и в этом случае — особенно, ведь когда все против него, он будет цепляться за вас с удвоенной силой, как за последнюю надежду.

Отец Ремигий бормотал надгробную речь, разбрызгивая святую воду с кропила из пучка иссопа. Когда он закончил, некоторые участники церемонии прошли мимо нас, бормоча соболезнования, но никто не осмелился встретиться с Робертом взглядом, да и сам он, казалось, не знал, что ответить. Мне оставалось лишь поблагодарить их с учтивой миной на лице, и я чувствовала, как Роберт мне за это признателен.

Мой сын Эдвард выразил Роберту свои соболезнования, ожидаемо получив в ответ равнодушный кивок. Взгляд Роберта лишь немного смягчился, когда подошла Леония. Он рассеянно похлопал её по щеке и отвернулся, глядя в сторону каменного склепа.

Было ещё рано говорить об этом, но Роберту понадобится наследник, в чьи надёжные руки он сможет передать своё дело, и было ясно, что застенчивый, прилежный Адам никогда не заменит брата. Мой сын был полон готовности занять его место, но убедить Роберта дать ему шанс будет нелегко. Это должна сделать я, иначе потеряю Эдварда.

Когда подошёл шериф Томас, я немного отодвинулась в сторонку, дабы избежать обвинений, что строю из себя супругу, ещё не дойдя до алтаря. Наклонившись, я сорвала несколько цветков калужницы и примул, чтобы положить их на гроб. Один цветок обозначал холостую жизнь, другой — молодость и скорбь, вместе они составляли достойную эпитафию.

Моё внимание привлекли блики света в густой тени старого тиса. Двенадцать плакальщиков, облачённых в длинные траурные одеяния, купленные Робертом, несли свечи обратно в церковь, где они будут гореть в течении долгого времени перед статуей Девы Марии, моля её смилостивиться над грешной душой Яна. Теперь эти бедняки проходили из церкви мимо Тенни, чтобы получить обещанные монеты.

Но один из плакальщиков всё ещё сжимал в руках свечу, её яркое пламя и привлекло моё внимание, когда он стоял под тенистой кроной старого дерева. Он внимательно наблюдал за мной и, стоило мне встать, поднял свечу так, что свет пламени упал на его лицо.

У меня перехватило дыхание, я попятилась, оседая на землю. В мгновение ока Эдвард очутился рядом.

— Что-то случилось? — спросил он с тревогой. — Тебе нездоровится? Не стоило тебе поститься перед мессой.

Я на время потеряла дар речи, лишь жестом указывая в сторону тиса. Эдвард, прикрыв глаза ладонью, посмотрел в указанном направлении.

— Ты его знаешь? — спросил Эдвард, глядя на плакальщика.

— Этого не может быть… Он мёртв… давно мёртв.

Я готова была разрыдаться от потрясения. Эдвард помог мне подняться на ноги. Фигура под тисом поставила свечу и отвернулась, смешавшись с другими плакальщиками, что покидали кладбище через дальние ворота, направляясь в ближайший кабак. Со спины они были неотличимы, словно стая грачей.

Эдвард проводил их взглядом и обнял меня за плечи.

— Мерещатся призраки, дражайшая маман? Наверняка кто-то из погребённых тут. Бренное тело Яна так воняло, что диву даюсь, как все упокоенные здесь души не восстали, протестуя против такого соседства. Сын Роберта при жизни всех раздражал своим занудством и даже после смерти продолжает пакостить. — Он издал нервный смешок, и те немногие, что остались на кладбище, обернулись в его сторону, но Эдварду было на них плевать. — Пойдём уже, дражайшая маман, нас ждёт поминальный стол с мясом и крепким вином, чтобы изгнать призраков. Придумай только, как оттащить своего будущего мужа от шерифа. Даже старый отец Ремигий выглядит так, что ещё чуть-чуть, и он начнёт жрать траву, хотя ему поститься сам бог велел.

Я схватила его за руку.

— Он дразнил меня, словно специально хотел показать, что он там.

— Кто? Это всего-навсего убогий нищий. Бог знает, где церковный клирик таких находит, да из них половина — не в себе, словно волки во время полнолуния. Он просто пялился на тебя. Я далеко не единственный мужчина, кто не может от тебя глаз оторвать. Посмотри на Роберта!