Secretum - Мональди Рита (читать книги онлайн .TXT) 📗
Я помолчал пару секунд, затем громко выпалил:
– И это все, не так ли?
– Что? Повтори, пожалуйста.
– Я спросил: и это все, что вы можете мне сказать? После того что я рисковал жизнью ради ваших дел? «Ты очень старался!» И на этом дело для вас закончено, или я не прав? – Я уже почти кричал.
Он поспешно встал и попытался закрыть рукой мне рот.
– Проклятие, да что с тобой такое? Тебя могут услышать…
– Тогда не обращайтесь со мной как с идиотом! Я, между прочим, отец семейства! У меня нет ни малейшего желания ставить на карту свою жизнь ради небольших денег!
Атто обеспокоенно ходил кругами вокруг меня. Мой голос все еще громко раздавался в комнате, и его могли услышать снаружи.
– Немного денег? Ты неблагодарен. Я думал, ты доволен нашей сделкой.
– В сделке моя смерть не предусмотрена! – воскликнул я все так же громко.
– Хорошо, хорошо, а теперь, пожалуйста, говори потише, – вставил он, и по его голосу было заметно, что он капитулирует. – Для всего есть решение.
Он сел и пригласил меня сесть в кресло напротив, словно этим жестом признавал меня равным противником, которого наконец приглашают за стол переговоров.
Так вот и получилось, что я заходил в комнату Атто, чтобы освободиться от службы у него, а вышел с противоположным результатом. Как всегда, когда речь шла о финансовых делах, и особенно когда ему приходилось платить, он был резким, точным и в голосе его сквозила плохо скрытая горечь. Условия нашего нового соглашения были следующие: я буду выполнять указания Атто, соблюдать его интересы, а также делать все необходимое для ведения дневника (за что я, в конце концов, уже получил денежное вознаграждение), не подвергая, однако, себя, свое здоровье и жизнь, опасности. Естественно, это обязательство сохраняло силу лишь до отъезда Атто с виллы Спада или до другого, более раннего срока, который должен быть указан по неоспоримому решению Атто. Неоднозначные и запутанные формулировки следовало понимать как то, что мне придется еще больше выкладываться на службе у Атто и, если потребуется, в опасных ситуациях, причем желательно не пострадать при этом. Слово «желательно» давило на меня, как обломок скалы.
Естественно, ответная услуга Атто была немалой:
– Не только деньги. Дома. Собственность. Земля в собственность. Я дам твоим дочерям приданое. Большое приданое. И если я говорю «большое», то не преувеличиваю. Через несколько лет они будут в том возрасте, когда пора выходить замуж. Я не хочу, чтобы у них были какие-то затруднения, – заявил он, расточая щедрость, которую я же и выжал из него.
– У меня есть несколько имений в Тосканском герцогстве: все они прибыльные. Когда закончится праздник у твоего хозяина Спады, мы вместе пойдем к нотариусу и письменно подтвердим передачу тебе нескольких земельных участков или урожая с них, посмотрим, как будет удобнее. Тебе не придется ничего делать: приданое перейдет прямо твоим дочуркам, и, я надеюсь, это поможет найти им хороших мужей. Хотя в таком деле, как ты знаешь, прежде всего нужна Божья помощь.
Он заставил меня подняться и крепко обнял, как будто хотел этим скрепить братское чувство ко мне.
Я не возражал. Я был слишком занят тем, что потихоньку прикидывал выгоды этой сделки: я мог бы дать своим дочерям, детям скромного слуги и акушерки, надежное, достойное и обеспеченное будущее. Я поспешил согласиться, потому что мне не хватало опыта, но прежде всего из страха упустить уникальную возможность. Однако тысячи нестыковок этого соглашения уже оставили свои следы на веревке, которая связывала мои сердце и разум, и каркали теперь: а если я вдруг умру? А если Атто из-за чего-то непредвиденного (болезни, смерти, внезапного отъезда) не сможет выполнить свои обязательства? И самое главное – если он обманет меня? В последнее, правда, я не очень верил: если бы он хотел обмануть меня, то не заплатил бы вперед, причем звонкой монетой. Из осторожности я все же поинтересовался:
– Извините, синьор Атто… Не было бы разумнее закрепить ваши слова письменно?
Он бессильно опустил руки.
– Бедный мальчик, ты все такой же наивный? Думаешь, подобный договор поможет тебе в каком-нибудь суде получить то, что тебе полагается, если бы я действительно хотел обмануть тебя?
– Честно говоря… – замялся я, чувствуя полную беспомощность в юридических делах.
– Ну что ты, мальчик мой! – бичевал меня Мелани. – Научись наконец жить и думать, как светский человек! И научись смотреть людям, с которыми ты ведешь переговоры, в глаза, потому что это единственный путь понять того, кто сидит напротив тебя, и либо преуспеть, либо потерпеть неудачу. Иначе любая сделка останется для тебя загадкой, а договор – мраком.
Он многозначительно помолчал, колеблясь, стоит ли принять мое предложение заключить письменный договор.
– Как бы там ни было, я тебя понимаю, – проговорил он, снисходя к моей неопытности в мирских делах.
Он взял бумагу и перо и записал только что заключенное соглашение. Затем передал его мне. Мелани обязался дать каждой моей дочери приданое, точный объем которого будет определен римским нотариусом, но оно должно быть более чем крупным, что Атто гарантировал уже сейчас.
– Так годится? – резко спросил он.
– Синьор Атто, я вам так благодарен…
– Ради бога, – махнул он рукой и сменил тему. – Кстати, что я тебе хотел сказать? Ах да: Сфасчиамонти описал мне вчерашние события во всех подробностях. Один-единственный вопрос: что именно сказал тебе черретан на той крыше?
– Что-то вроде «третрютрегнер»… нет, сейчас я вспомню, он сказал: «трелютрегнер», – ответил я, немного успокоившись.
– Ты действительно очень старался.
– Спасибо, синьор Атто. Жаль, что моя старательность, как вы ее называете, не принесла никакой пользы.
– Что ты хочешь этим сказать?
– У нас есть лишь разбитый микроскоп. Ни подзорной трубы, ни реликвии, ни бумаг.
– У нас ничего нет, говоришь? Зато мы сейчас знаем о Немце.
– В принципе, мы не знаем ничего о нем, даже то, существует ли он на самом деле, – возразил я.
– О, вы не напрасно старались. Я согласен со Сфасчиамонти – у нас есть важный след. Есть кто-то в Риме, тот же Немец,который собирает оптические приборы и реликвии. И не только это: он связан с черретанами. Теперь мы знаем, кого искать. А насчет проблемы стайным языком черретан я вообще не беспокоюсь: если мы не можем его понять – хорошо, мы заставим их говорить на нашем языке, ха-ха!
Редко можно было видеть, чтобы Атто так слепо верил в свою удачу. У меня зародилось подозрение, что весь его оптимизм был предназначен для меня, чтобы я не отказался от службы.
– Сфасчиамонти говорит, что никто не знает, где он скрывается, – не согласился я.
– Людей из преступного мира всегда можно выследить. Иногда достаточно знать их настоящее имя. Дер Тойче– это всего лишь кличка.
И тут мне вспомнилось странное имя, которое назвала Клоридия и которое, как она полагала, могло быть полезным для Атто.
– Синьор Атто, вы никогда не слышали о Тетракионе?
В этот момент в дверь кто-то постучал. Это был Сфасчиамонти – он поспешно вошел в комнату, не дожидаясь разрешения. Его лицо хранило следы бессонной бурной ночи.
– У меня новости. Я был во дворце губернатора, – начал он. – Никто не слышал о подзорной трубе. Но есть кое-что новенькое относительно микроскопного ружья.
Сфасчиамонти показал остатки оптического прибора одному своему коллеге, и они мигом установили его связь с кражей, случившейся пару дней назад. Аппаратуспринадлежал голландскому ученому, у которого украли все его добро из комнаты в локанде близ площади Испании.
– И там они тоже открыли дверь ключом. Никакого взлома. Никаких следов преступников.
– Интересно, – заметил Атто. – Это излюбленный способ нашего вора.
– Сегодня состоится свадьба, – сказал сбир. – Я не могу никуда уйти. Нам придется подождать вечера. Я хочу задать пару вопросов некоторым из этих сволочей. Увидимся сегодня ночью после свадебного банкета. Ты пойдешь со мной, мальчик.
