Криминальный пасьянс - Овчаренко Александр (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
За деньгами к директору Пикассо пришёл, как и договаривались, вечером, перед самым закрытием магазина. Директор молча выложил на стол чёрный кожаный дипломат и пододвинул в сторону посетителей. Пикассо замер. В поведении директора не чувствовалось ни страха, ни растерянности, ни бессильной злобы, которую обычно испытывали его клиенты, когда расставались с кровно нажитыми деньгами.
– Открой! – велел он директору.
Директор послушно щёлкнул замками дипломата и открыл крышку. Дипломат был заполнен пачками купюр различного достоинства.
– Возьми эту пачку и вскрой её, – потребовал Пикассо, ткнув пальцем в центр дипломата. Он опасался прикасаться к деньгам. «А вдруг он ментам настучал, и они купюры пометили специальной краской!» – лихорадочно думал Рыбаков, которому очень не нравилось спокойствие директора.
Однако в пачке, вскрытой директором, резаной бумаги вместо купюр не оказалось.
– Всё по-честному! – произнёс директор и бросил деньги обратно в дипломат.
– Возьмите дипломат и проводите нас до выхода из здания, – произнёс Пикассо и, повернувшись к директору спиной, направился к выходу. «Если в здании засада, то я к деньгам не имею никакого отношения: моих отпечатков на купюрах и на дипломате нет, дипломат в руках у директора. Вяжите! Я не при делах!» – лихорадочно думал про себя Стасик.
Однако его опасения оказались напрасными и из полутёмных коридоров с криком «Стоять на месте! Милиция!» никто не выскочил.
Около металлической двери с табличкой «Запасной выход» Рыбаков облегчённо вздохнул.
– Мне и дальше вас провожать, или вы темноты не боитесь? – усмехнулся директор.
– Не надо, – сухо произнёс рэкетир и кивнул одному из своих громил. Бывший борец, а ныне бандит по кличке Сазан, молча взял из рук директора дипломат и первым вышел из здания. На заднем дворе магазина, куда вышла вся группа вместе с Пикассо, было темно. Почему-то не горел ни один фонарь.
Сазан остановился и испуганно поёжился.
– Чего стал? – толкнул его в спину Рыбаков.
– Там кто-то есть. – неуверенно произнёс Сазан.
– Где? – не понял Стасик.
– Там! – повторил бандит и ткнул пальцем в сторону сгустившейся возле кирпичного забора тьмы. В это время тьма зашевелилась и к заднему крыльцу магазина молча подошли два десятка мужчин, одетых в тёмные засаленные спецовки. В руках у незнакомцев были обрезки труб, куски арматуры и оторванные от штакетника доски. Сазан и Витек рванули из наплечной кобуры пистолеты и попытались отступить в магазин, но двери оказались закрыты изнутри.
– Спокойно! – громко произнёс Пикассо. – Мы можем договориться! Опустите стволы, – велел он испуганным подельщикам.
Из толпы вышел мужчина средних лет в старой тельняшке и с куском заточенной арматуры в руках.
– Договориться? – переспросил он. – Это, значит, мы вас отпускаем, а за это вы не будете в нас палить?
– Типа того, – согласился Стасик.
– Не пойдёт! – убеждённо произнёс незнакомец, похлопывая куском арматуры себе по ладони. – Мы вас сейчас отпустим, а вы завтра опять за старое возьмётесь.
– Да как вы могли такое подумать! – перешёл на интеллигентный слог Стасик.
– Да мы…
– Возьмётесь! – перебил его бывший моряк. – Вы же завтра на заводе к станку не встанете и мешки в порту таскать на своём горбу не будете, а есть-пить досыта надо, да погулять всласть вы любите, значит, опять начнёте наших сыновей на иглу сажать, а дочерей на панель выводить – кого силой, кого обманом. Так что отпустить вас мы не можем…
Их забили насмерть, как встарь на Руси забивали всей деревней конокрадов, и даже тогда, когда бандиты были уже мертвы, их тела продолжали остервенело пинать и топтать тяжёлыми кирзовыми ботинками, которые обычно выдают для работы в порту докерам.
В полночь на город обрушился ливень, который омыл трупы и смыл все следы.
Ну, что тут поделаешь – стихия!
Утром в кабинет к директору супермаркета в сопровождении дружинника вошёл Комиссар. После короткого приветствия Комиссар выложил на стол чудом уцелевший позолоченный «паркер» и дипломат с деньгами.
– Вот спасибо! – обрадовался директор, пряча ручку в нагрудный карман костюма. – А я её где-то обронил, думал, уже не найду. Вот спасибо! Это подарок жены, он мне очень дорог.
– Не стоит благодарности, – улыбнулся Комиссар и пододвинул директору дипломат.
– Что это? – притворно удивился директор.
– Это… это Вы тоже где-то обронили, – ещё шире улыбнулся Комиссар и, щёлкнув замками, открыл крышку кожаного чемоданчика.
– Деньги? – продолжал валять дурака бизнесмен. – Это не мои деньги. Такую большую сумму я нигде не мог обронить, уж поверьте мне!
Возникла затяжная пауза.
– Знаете, Юрий Афанасьевич, я бы мог, не сходя с места доказать, что это ваш дипломат и ваши деньги! – прервал неловкое молчание Комиссар. – Вы же почему-то продолжаете разыгрывать сцену первой встречи Остапа Бендера и подпольного миллионера Корейко.
– Это не мои деньги! – слегка повысив голос, продолжал настаивать директор.
«А он не так прост, – подумал Комиссар. – Если бы он взял дипломат с деньгами, то косвенно признал факт встречи с убитыми рэкетирами, а там, глядишь, и в соучастники запишут. Положительно умён!»
– Значит, получается, что деньги бесхозные? – глядя директору в глаза, тихо произнёс гость.
– Получается, что так.
– И что же мне с ними теперь делать? В милицию сдать?
– Не советую. Тот, кто потерял такую сумму, вряд ли обратится за помощью в органы. Думаю, что деньги могут пригодиться вашей организации.
С этими словами Юрий Афанасьевич в очередной раз поправил сползшие на кончик носа очки и решительно пододвинул дипломат сидящему напротив Комиссару.
Виновников смерти Пикассо и двух его собратьев по криминалу так и не нашли. Трудно расследовать преступление, когда нет ни одного свидетеля, и ни одной зацепки с места преступления. Молчали все, даже агентура, хотя то, что это был самосуд, знали все, начиная от прокурора города и начальника УВД и кончая последним портовым забулдыгой.
Начальник регионального отдела Дальневосточной зоны тоже об этом знал и своевременно сигнализировал в «Бюро». В «Бюро» были довольны: всё шло в соответствии с планом.
Глава 22
Здание банка располагалось в центре княжества Лихтенштейн. Здание было старинное, с многочисленными барельефами и лепниной по всему фронтону.
В самом центре фронтона, прямо над центральным входом красовался потемневший от времени и ненастья старинный герб – два перекрещённых между собой ключа на фоне раскрытой ладони. Край герба причудливой вязью старинного шрифта обрамлял девиз.
– Ведающий тайное, да сохранит всё в тайне, – произнёс вслух хорошо одетый господин средних лет, стоящий против входа в банк. Некоторое время мужчина продолжал молча взирать на фронтон, потом вновь медленно, чуть ли не по слогам, повторил начертанный на гербе девиз, пожевал губами, словно пытался почувствовать вкус произнесённых слов, вздохнул и решительно направился в банк.
– Бон Жур! – сказал незнакомец служащему банка, сидящему за прозрачной стеклянной перегородкой, обозначив тем самым то, что общаться с персоналом банка он намерен на французском языке. Небольшая аккуратная табличка на письменном столе извещала, что сидящий за столом клерк никто иной, как начальник депозитного отдела.
– Бон Жур, мсье! – заученно улыбнулся клерк посетителю. – Могу ли я Вам чем-то помочь?
– О, да! Знаете, мсье, я получил наследство…
– Поздравляю Вас! – произнёс клерк и, продолжая разыгрывать радушие, улыбнулся ещё шире.
– Умер мой дальний родственник…
– Соболезную, мсье! – заученно произнёс начальник депозитария.
Посетитель, недовольный тем, что его вновь перебили, замолчал. Клерк с застывшим выражением лица смотрел на посетителя и ждал.
