Первая жертва - Элтон Бен (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
— Да, я этого не ожидал.
— Увидев его, вы не смогли удержаться, чтобы не добавить еще одну деталь. Всем бы показалось странным, что у Хопкинса был револьвер, а вот то, что в приступе безумия он выхватил оружие самогоАберкромби, гораздоболее убедительно. Маленькая деталь, которая в то время казалась гениальной, но в дальнейшем привела к вашему поражению.
— Конечно, я ведь и представить себе не мог, что такая нелепая личность, как вы, начнет тут все разнюхивать, выкапывать трупы и сравнивать пули. Полагаю, я сам себя перехитрил.
— Нет, капитан Шеннон, не перехитрили. Это я перехитрил вас. Ведь я вступил в игру только потому, что вы решили обвинить Хопкинса в убийстве Аберкромби, а это разожгло политический скандал. Если бы вы просто пробрались сюда и убили его, возможно, вам бы это сошло с рук.
— О, полагаю, старина, вы скоро поймете, что мне это и таксошло с рук.
Не меняя легкой улыбки на лице, Шеннон поднял кожаную крышку кобуры и положил руку на рукоять пистолета. На Кингсли был офицерский мундир, и под ним, казалось, не было ничего похожего на оружие.
— Поэтому вы убрали собственный дымящийся пистолет, — продолжил Кингсли, — взяли пистолет Аберкромби и выстрелили один раз, несомненно, через окно. Я уверен, что, если как следует поискать, где-то неподалеку мы найдем пулю или, возможно, убитую белку.
— Возможно, — согласился Шеннон и наигранно зевнул. — Я такой меткий стрелок, что, возможно, попал во что-то,даже не целясь, в темноте.
— Затем вы взяли простреленный сапог и дымящийся револьвер Аберкромби, пробрались в соседнюю палату и положили улику на кровать Хопкинса. После этого вы поспешно покинули палату. Именно тогда возвращалась сестра Муррей, чтобы забрать забытую в палате иглу. Она увидела вашу спину, когда вы уходили. Позднее, услышав об убийстве, она, разумеется, сделала ошибочный вывод, что таинственный офицер выходил из комнаты Аберкромби, когда на самом деле вы только что вышли из палаты Хопкинса.
— А, милейшая сестра Муррей.
Рука Шеннона стиснула рукоять револьвера.
— Да, милейшая сестра Муррей, — раздался голос из-за деревьев.
Из-за кустов вышла сестра Муррей. Она обеими руками держала немецкий маузер и целилась в Шеннона.
— Уберите руку с кобуры, капитан, или я буду стрелять. Вам прекрасно известно, что у меня есть на то веские основания.
— Ну и ну, — протянул Шеннон. — Что это, Кингсли? Сообщница?
Шеннон не убрал руку с револьвера. Возможно, он собирался это сделать, а может быть, хотел вытащить оружие. Но сестра Муррей не была настроена ждать. Она опустила прицел, направив пистолет в пах Шеннона, и нажала на курок.
Когда эхо от выстрела затихло, Шеннон некоторое время стоял на месте, с искаженным от ужаса лицом. Затем он опустил взгляд вниз. Вокруг его ширинки уже расплывалось темное кровавое пятно.
— Подумайте о том, что с вами случилось, капитан, — спокойно сказала сестра Муррей. — Подумайте о том, что означаеттакое ранение.
Шеннон упал на колени, опустив голову; он пытался осознать тот факт, что его мужского достоинства больше нет. Затем он поднял голову и посмотрел на Муррей: лицо его было искажено болью и злобой. Он издал долгий, леденящий душу крик. Крик ужаса и ярости.
— Тебе больше никого не изнасиловать, — прошептала сестра Муррей и снова подняла пистолет.
— Нет! — крикнул Кингсли.
Но было слишком поздно. Сестра Муррей выстрелила Шеннону в лоб, так что его тело дернулось назад, и он растянулся на земле. Мертвый.
Кингсли не знал, что сказать. Первой заговорила сестра Муррей:
— Он был насильником и убийцей. Любой английский суд повесил бы его, будь у него такая возможность. Я только что избавила всех от кучи забот.
К Кингсли вернулся голос.
— Английский суд, возможно, повесил бы его, Китти, но сначала бы провели расследование.
— Идет война. Мы только что провели заседание суда и услышали его признания, и ему выпала чертовски более легкая судьба, чем большинству здешних бедолаг.
— Когда я попросил тебя идти за нами и держать его под прицелом…
— Слушай, я не хотела его убивать, но когда я услышала его признание в убийстве и увидела,что он выхватил пистолет, или чуть не выхватил, я, если честно, подумала: а почему нет? Он изнасиловалменя, тебе понятно? И более того, совершенно отвратительным и противоестественным способом, если только одно изнасилование можетсчитаться более противоестественным, чем другое, в чем я не уверена. Ясно одно: капитан Шеннон был очень, очень плохим человеком.
— Да, — тихо признал Кингсли, — я это знаю.
— Из всех смертей, которые случились сегодня во Франции, это лучшая смерть.Единственная правильная смерть.
— Да. Полагаю, это так.
— То есть ты одобряешь мой поступок?
— Нет… Не одобряю.
— Ну, тогда это просто глупо, черт возьми. Хотя, если вспомнить слова Шеннона, ты, кажется, вообще немного запутался в своих убеждениях.
Сестра Муррей шагнула к трупу.
— Пойду за мотоциклом, — сказала она.
— Зачем?
— Потому что я не могу тащить этого ублюдка до самого Ипра. Я заверну его в одеяло, перекину через заднее сиденье, поеду и выкину его в воронку.
Кингсли тоже подошел к трупу, наклонился и достал из кобуры Шеннона пистолет и положил его в карман вместе с его документами.
— Думаю, это слишком рискованно. Труп на заднем сиденье мотоцикла так далеко от места боев может вызвать подозрения. Через двадцать минут стемнеет, мы положим его в штабную машину.
— Ты мне поможешь?
— Да, помогу. Правосудие должно восторжествовать.
Затем, под покровом ночи, Кингсли и Муррей загрузили тело Шеннона в багажник штабной машины и отвезли его как можно ближе к линии фронта. После этого Кингсли закинул тело на плечо и понес его но дощатому настилу. Вскоре он увидел перевязочный пункт. Сюда нескончаемым потоком шли раненые, многих подносили на носилках, и никто не обратил внимания на то, что Кингсли пришел с противоположной стороны. Он рассчитал верно: человек, несущий раненого товарища, не вызывал никаких вопросов в темноте и суматохе масштабного наступления. Той жестокой осенью мертвое тело никого во Фландрии не удивило бы.
Кингсли подошел к большой палатке, где санитар медицинской службы производил первичный осмотр раненых, умирающих и мертвых. Кингсли положил тело на землю, и офицер взглянул на него.
— Извините, сэр, но он мертв. Мы ничего не можем для него сделать.
Кингсли пожал плечами. Санитар подозвал проходящего мимо носильщика и кивнул в их сторону. Носильщик подобрал труп Шеннона и положил на большой, запряженный лошадьми лафет, где лежали по меньшей мере двадцать других обезображенных, безжизненных тел. Кингсли немного понаблюдал, что будет дальше. Санитар уже осматривал другого изуродованного, окровавленного человека, а носильщик отправился за следующим. Кингсли отвернулся, оставив капитана Шеннона среди многих других неопознанных жертв Третьей битвы при Ипре.
Он вернулся к машине, где его ждала сестра Муррей.
— Просто из любопытства, — спросила она, когда они ехали обратно, — если бы я его не пристрелила, что ты собирался с ним сделать?
— Я собирался держать его в Армантьере, пока не составил бы рапорт его начальству.
— И что, по-твоему, случилось бы потом?
— Думаю, трибунал осудил и расстрелял бы его.
— Ты и правда так думаешь? Что его расстреляли бы за выполнение приказа? Думаю, они потихоньку пристрелили бы тебя.
— Я не верю, что Шеннону приказали убить Аберкромби. Я думаю, он действовал по собственной инициативе.
— Ха!
— Я так думаю.
— Ха! — повторила сестра Муррей.
Некоторое время они ехали молча.
— Значит, тебя зовут Кингсли, да? Не Марло? — спросила Муррей.
— Да.
— И ты не военный полицейский?
— Нет.
— Был такой детектив по фамилии Кингсли, верно? Очень известный, но он сел в тюрьму и погиб.
