Плач - Сэнсом К. Дж. (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
— Осторожнее, болваны, не раскачивайте меня!
Стражники налегли сильнее, и из проема показалась огромная фигура, сидящая на тяжелом кресле-коляске, закрепленная там кожаным ремнем поперек необъятной груди. Я разглядел почти совсем облысевшую голову, красное круглое лицо и складки подбородков за реденькой бородой, нависавшие над воротником кафтана. Толстые щеки короля болезненно дергались.
Еще один стражник, здоровенный бородач, увидев меня, подскочил, зажал мне рот рукой и вытолкнул за дверь обратно в коридор. Тихо закрыв дверь за собой, он схватил меня за отвороты робы и выплюнул с тихой яростью:
— Ты кто? Как ты туда попал?!
— Я… Я услышал за дверью странный звук. Толкнул ее, и она легко открылась…
— Черт побери! Она всегда должна быть заперта изнутри… Я оторву Харди яйца за это!!! — Тут ярость на лице стражника вдруг сменилась презрением. — Ты кто, горбун? — Он посмотрел на мою робу. — Вижу, у тебя значок королевы.
— Я недавно назначен в Научный совет Ее Величества, — объяснил я.
Бородач отпустил меня.
— Тогда в качестве науки усвой, и быстро: в Уайтхолле ты ходишь только — куда — тебе — позволено. — Последние слова он подкрепил болезненными тычками пальцем мне в грудь и с опаской оглянулся через плечо. Громкий лязг за дверью известил, что кресло вытянуто, и телохранитель торопливо проговорил: — Иди и благодари свою счастливую звезду, что тебя никто не заметил. Думаешь, Его Величество любит, когда кто-то видит, как его воротом поднимают наверх? Убирайся, быстро!
Он повернулся и вошел в дверь, а я, как мог скорее, поспешил прочь. Я знал, что король едва мог ходить, но никогда не задумывался, как он попадает в королевские апартаменты на втором этаже. Его неспособность самостоятельно передвигаться была унизительна для некогда знаменитого силача, но если его еще и видят в таком состоянии… Я содрогнулся, понимая, что был на волоске. Если бы Генрих на мгновение взглянул и узнал меня…
Я взял лодку от Общей пристани к Темплу [37] и пешком вернулся в Линкольнс-Инн. В лодке я снял робу со значком королевы, но солнце по-прежнему пекло, и я вспотел, пока шел. Прилив спал, и в воздухе стоял тяжелый запах грязи с речного берега, смешанной с нечистотами из сточных канав, тянувшихся вдоль выходящих на реку улиц.
В конторе был один Скелли. Я спросил, где Барак и Николас.
— Мастер Николас сегодня так и не пришел. А Джек вышел на обед и тоже не вернулся. Он не сказал, куда идет, — укоризненно добавил клерк. — Тот свидетель по делу Пенна пришел, как условились, чтобы дать вам показания, и мне пришлось сказать, что вы ушли по неотложному делу. Поскольку я не знал, где вы, сэр, — многозначительно добавил он.
— Извини, — сказал я, раздосадованный своей забывчивостью. Так дела не делаются.
— А эти записки принесли для вас. — Скелли протянул мне несколько листков.
— Спасибо.
Я забрал бумаги к себе в кабинет. Большинство касались рутинных вопросов, но одна оказалась официальным извещением от казначея Роуленда, что на меня поступила жалоба от моей бывшей клиентки Изабель Слэннинг. Он просил зайти к нему в понедельник. Я вздохнул. Что ж, этого следовало ожидать. Ничего серьезного, но, несомненно, Роуленду доставит удовольствие попытаться поставить меня в неловкое положение.
Однако больше меня беспокоили мои отсутствующие сотрудники. Барак говорил, что в обед сходит к Николасу, если тот так и не появится в конторе. Может быть, он нашел его больным, может, оказалось, что в его рану попала зараза, и Джек отвел его к Гаю? Но я знал Барака: если б случилось что-то, о чем мне нужно было знать, он бы известил меня. Я переключил внимание на дела, которых скопилось у меня на столе в огромном количестве. Солнце через окно нагрело комнату, и я прикрыл ставни.
Около четырех послышался стук в дверь. Я надеялся, что это вернулся Джек, но вошел Скелли.
— К вам мастер Дирик, сэр, касательно дела миссис Слэннинг.
— Приведи его.
Я положил перо и нахмурился. Винсент, наверное, пришел забрать документы Изабель Слэннинг, которые лежали на соседнем столе. Однако я ожидал, что Дирик пришлет за ними клерка. Год назад у нас с ним случилась перепалка, а кроме того, я знал об этом человеке кое-что, из-за чего он не был заинтересован слишком давить на меня. Однако он любил ссоры. Я представил, как Изабель через своего стряпчего выбирает самого агрессивного барристера, какого только можно нанять. Такого, который, если хорошо заплатят, не прочь взяться за безнадежное дело для самого трудного клиента. Тут Дирик подошел идеально. Я знал по опыту, что он будет непреклонен в попытках что-то сделать и даже, вероятно, убедит себя, что правда на ее стороне.
Винсент вошел уверенной походкой атлета. Его зеленые глаза, как всегда, смотрели острым взглядом с худощавого красивого лица, а из-под шапочки выбивались рыжие волосы. Он коротко поклонился и посмотрел на меня с сардонической улыбкой.
— Дай вам Бог доброго дня, брат Шардлейк.
— И вам, брат Дирик. Садитесь, пожалуйста, — предложил я ему.
Он сел и сложил руки на животе.
Я продолжил вежливо, но без улыбки:
— Значит, вы взялись за дело миссис Слэннинг? Я приготовил документы.
— Хорошо. Это интересное дело.
— Я думаю, безнадежное. Но прибыльное.
— Да, действительно. — Мой коллега снова улыбнулся. — Брат Шардлейк, я знаю, что у вас есть причины держаться обособленно, но — что ж — иногда мы оказываемся на противоположных сторонах при рассмотрении дела.
— Мое участие в данном деле закончено. Это вы посоветовали ей пожаловаться на меня начальству инна? — вдруг спросил я. — Такая жалоба — нонсенс.
Винсент встретил мой взгляд.
— Раз уж вы спросили: на самом деле это не я. Я посоветовал ей сосредоточиться на тяжбе. Но она настояла.
«Миссис Слэннинг определенно настойчива, — подумал я, — тут он не врет. Для тяжбы жалоба не давала никакого преимущества, а чтобы доставить мне неприятность, Дирик не стал бы заводить дело слишком далеко».
— Она очень недовольна тем, как вы ведете дела, — сказал Винсент с насмешливым неодобрением.
— Знаю. — Я пододвинул ему пачку документов. — Вот ваши бумаги, желаю вам насладиться ими.
Дирик положил их на колени.
— Мясистый цыпленок, — сказал он одобрительно, но тут же принял укоризненный вид. — Миссис Слэннинг говорит, что вы сговорились против нее со своим коллегой мастером Коулсвином. Вы ходили к нему в гости. Более того, она утверждает, что вы навели ее на эксперта по вопросу стенной росписи — основного предмета тяжбы, — который не выказал ей никакого сочувствия. Говорит, что этот эксперт, Адам, был в сговоре с вами и Коулсвином. Мне бы было легче представлять ее интересы, если б вы прокомментировали все это.
На краткое мгновение у меня возникла мысль ответить грубостью, как мог бы сделать Барак, но вместо этого я спокойно сказал:
— Знайте, что эксперта она выбрала сама из предоставленного мною списка, не спрашивая моего совета.
Винсент наклонил голову:
— Миссис Слэннинг также говорит, что, как и Коулсвин с ее братом, вы крайний религиозный радикал. Боюсь, несмотря на мои возражения, она настояла на возбуждении судебного дела по этому поводу в сентябре. Считаю, что должен предупредить вас об этом. — Дирик уставился на меня своими холодными зелеными глазами.
Я ответил, еле сдерживаясь:
— Вы прекрасно знаете, что я никакой не крайний радикал.
Мой посетитель пожал плечами:
— Ну, мне все равно, так оно или нет, но подобных обвинений в наши дни публично не выдвигают. Я должен предупредить вас, что она также включила это в свою жалобу, направленную в Линкольнс-Инн.
— Вы правы. В наши дни не имеет смысла обсуждать обвинения в религиозном экстремизме. Кого бы то ни было. — В моем голосе прозвучало предостережение. В Дирике была толика безрассудства, ему не хватало здравомыслия в суждениях, и он любил доставлять людям неприятности ради неприятностей.
