Ночь у Насмешливой Вдовы - Карр Джон Диксон (первая книга TXT) 📗
— Послушайте, о чем мы с вами толкуем? — вдруг выпалил полковник Бейли, как человек, понявший, что сидит на полу в детской и играет в игрушки.
— Конечно, вздор, сэр, — согласился Уэст. — Но в том нет нашей вины. Не мы заварили всю кашу. Это сделала Вдова.
Напряжение нарастало, хотели они того или нет. Уэст встал и начал беспокойно расхаживать по кабинету.
— Какая мерзость! — сказал он. — Жаль, что нам приходится заниматься такими делами! Но больше всего я боюсь, что пострадает Джоан.
— Джоан? — удивленно повторил полковник. На его морщинистом лице появилась улыбка. — Мою племянницу ничем на свете не испугаешь!
— Простите меня, сэр. Но возможно, я знаю ее немного лучше, чем вы.
— Прабабушка Джоан, — заявил полковник, в подтверждение своих слов стуча трубкой по краю стеклянной пепельницы, — в 1857 году очутилась в центре восстания сипаев. Она стреляла из ружья, стоя рядом с мужем. Родная мать Джоан…
— Но ведь подобные семейные черты не всегда передаются по наследству!
— В нашей семье передаются. Да вы только взгляните на эту пакость! — Полковник Бейли схватил последнее полученное Джоан анонимное письмо. «Чувствую, нам с тобой пришла пора познакомиться поближе, — громко прочел он вслух. — Посему вношу предложение нанести тебе визит — я приду к тебе в спальню в воскресенье, незадолго до полуночи. — И последнее: — Остаюсь твоим преданным другом, Вдова». Ну, где тут, по-вашему, содержится угроза?
Уэст поправил воротник.
— Я ни в чем не уверен. — Подобно полковнику, он тоже возвысил голос. — Но готов поспорить: если любая женщина получит такое письмо, прочтет его и задумается, она испугается до смерти.
— И Джоан?
— Да, и Джоан! Черт побери, неужели вам настолько не хватает проницательности, чтобы понять, что Джоан — девушка впечатлительная?
— Впечатлительная! Дорогой мой, — очень тихо заговорил полковник, — надеюсь, вы не считаете ее ветреной?
— Ни в коем случае, сэр. Но согласитесь же со мной! Вот уже три месяца — с самого июля, полковник! — нам в спину мечут отравленные стрелы. Яд пока никого не убил — если не считать бедняжку Мартин. Но полученные раны саднят и жгут; они доставляют жертвам немало страданий. Представьте, что вы идете по улице и вам в шею впился дротик. Вы поворачиваетесь — а сзади никого нет.
Писатель очень живо, хотя и немного резко, обрисовал ситуацию. Помедлив немного, полковник Бейли отчасти сдался, на что указывало новое постукивание трубкой о пепельницу.
— Слишком много «если»! — проворчал он.
— Вот именно. Вдовой может оказаться кто угодно — вы, я… хотя я знаю, что ни вы, ни я не виноваты. Ею может оказаться сам викарий. Или…
Дверной звонок вдруг разразился громкими трелями. Все услышали быстрые шаги Поппи, служанки, которая торопилась открыть. Джоан, сидевшая в спальне напротив, за закрытой дверью, тоже услышала звонок.
Девушка почти закончила переодеваться; осталось только надеть платье. Она легла на постель и положила на лоб влажную салфетку, чтобы уменьшить головную боль, дожидаясь, пока подействует таблетка. Шелковое платье белело в свете единственной лампы на прикроватном столике слева, в головах нарядной кровати под пологом.
— Глупо! — произнесла Джоан в потолок. — Просто глупо так бояться!
Ее спальня была большая, просторная и, как и дядин кабинет напротив, оклеена аляповатыми обоями — в данном случае с пышными, как кочаны капусты, розами. Толстый эксминстерский ковер, крупноватый для комнаты, загибался у плинтусов. Здесь было слишком много мебели, которой не нашлось места в других помещениях. Сомнение внушала лишь западная стена, где в простенке между двумя большими окнами находилось изголовье кровати.
От волнения девушка не заметила, что луна уже взошла. Оба окна были надежно заперты, а шторы раздернуты — для того, чтобы ей были хорошо видны задвижки.
Хуже всего, подумала Джоан, ужасное ощущение одиночества.
Она чаще меняла бы салфетку, окуная ее в миску с водой, стоящую под лампой, если бы не приходилось каждый раз видеть стрелки часов на прикроватном столике. Назначенный час все ближе!
Если бы в тот момент она была в состоянии вести дневник, то записала бы в нем что-нибудь в таком роде: «Не хочу быть как та женщина, которая стояла на горящем мосту в каком-то богом забытом месте — не помню где. Подобные подвиги — дело мужчины; пусть себе стоят на горящем мосту и смотрят смерти в лицо… Но сейчас и мне придется проявить выдержку и силу духа, потому что от меня этого ждут. И потом, Гордон будет караулить окна. Если отодвинуть задвижку и высунуться наружу, можно дотронуться до него».
Дверь находилась напротив Джоан, чуть правее. От громких трелей звонка она вздрогнула, но села на кровати, только когда услышала голос Стеллы Лейси.
— …ужасно спешила, — говорила Стелла на ходу, обращаясь к Поппи, — но я ведь обещала отнести это сэру Генри Мерривейлу, а хозяйка «Лорда Родни» — вульгарная особа с плохо крашенными волосами — заявила, что он здесь.
— Да, мэм, — подтвердила Поппи. — Сюда, мэм.
Джоан поспешно встала. Надела платье и туфли, кое-как причесалась, глядя в зеркало над туалетным столиком, распахнула дверь и увидела Стеллу, стоявшую спиной к ней, на пороге кабинета. Трое мужчин в облаках табачного дыма поднялись с мест.
— …Разумеется, я помнила о том, что сегодня вечер воскресенья… — Лица мужчин выразили любезность при виде обаятельной Стеллы; она тряхнула головой, и пепельно-русые волосы упали ей на плечи. — Но мне надо было кое-что купить в аптеке. Когда я звоню и мистер Голдфиш высовывается из окна и видит, что пришла я, он всегда мне открывает.
— Голдфиш? — прогудел Г.М., хмуро глядя на окурок сигары. — Я довольно часто слышу эту фамилию.
— Такой маленький человечек с озабоченным взглядом, в очках-половинках, который стоял рядом с Тео Буллом, — пояснил Уэст. — Ему не очень-то хотелось принимать участие в митинге протеста, хотя он тоже здорово завелся.
— В общем, — проворковала Стелла, — мистер Голдфиш спросил, не могу ли я принести вам ваш заказ. Попросил передать, что он на вашей стороне — не знаю, что это означает. Кажется, и он тоже получил два анонимных письма…
Трубка полковника Бейли с треском ударила по пепельнице, что выражало крайнюю степень безысходности.
— О чем? — спросил Уэст.
— Гордон! — в притворном ужасе воскликнула Стелла. Джоан хотя и не видела лица миссис Лейси, но почувствовала, как та лукаво прищурилась и укоризненно улыбнулась. — По-вашему, я читаю чужие письма?
«Да!» — произнесла про себя Джоан.
— В общем… откровенно говоря… боюсь, я вытянула всю правду из мистера Голдфиша. — Стелла засмеялась, но, увидев выражение лиц своих собеседников, осеклась. — Однажды — о, это было очень-очень давно, еще до того, как я сюда приехала, — умерла жена одной очень важной особы. Поговаривали, будто мистер Голдфиш выписал неправильный рецепт, в состав которого входил яд…
— Погодите! — перебил Стеллу Гордон Уэст. — Я уже слышал кое-какие весьма старые сплетни на этот счет. И ничего не имел против, поскольку они — почти легенда. Той «очень важной особой» был Сквайр Уайат, который похоронил двух жен?
— Совершенно верно, Гордон.
— Пора положить этому конец! — вскричал полковник Бейли.
— Ах, я совершенно согласна с вами, полковник! — Стелла шагнула к Г.М. и вручила ему два сложенных пополам листка, похожие на те, что он уже видел. — Нас с вами не представили друг другу, сэр Генри, но мне кажется, что в Лондоне мы с вами встречались.
— Я совершенно уверен, что мы с вами встречались, мадам, — ответил Г.М., не сводя со Стеллы пристального взгляда. — Причем — провалиться мне на месте! — наше знакомство каким-то образом связано с моей женой. Однако… Почему вы так расстроились и запретили знакомым беседовать со мной, когда я впервые увидел вас на лугу?
Стелла сделала вид, что не слышала вопроса. На ней было нечто голубое, на голове — черная шляпка с модной короткой вуалеткой. Когда она повернулась к полковнику Бейли, ее серые глаза загадочно вспыхнули из-под вуали.
