Шальная музыка - Черненок Михаил Яковлевич (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Дорого такая чайхана стоит?
Труфанов, наполняя два фужера коктейлями, улыбнулся:
— Вам не осилить.
— Мы силой еще не мерились, — Вася кивнул в сторону Бирюкова. — Поднатужимся вот с на… с шефом и похлеще твоей богадельню откроем. Четыре японских телека, по углам, чтобы всем было видно, поставим.
— Кофе подам горячим по вашему сигналу, — сказал Антону Труфанов и, принимая шутливый тон, с улыбочкой обратился к Васе: — Вопросик можно?..
— Валяй, — великодушно разрешил Вася.
— Где телевизоры возьмете?
— Один у тебя украдем, другие — в магазине.
Антон одернул:
— Не лезь на рога!
— Молчу, шеф, — Сипенятин сгреб со стойки вазочку с мороженым. — Куда насаживаться будем?..
Бирюков указал столик, откуда просматривался весь зал и достаточно хорошо был виден экран телевизора. Когда уселись, Антон поочередно пригубил соломинки. Первый из коктейлей по вкусу напоминал разбавленный клюквенный сок. Второй походил на пепси-колу. Вася слизнул пару ложечек мороженого. Посмотрев на Антона, вздохнул:
— Ну, мля, чуть не назвал тебя начальником. На «шефа» не в обиде?
— Ничего, годится.
— Удачно, значит, я вывернулся.
— Молодец. Только чересчур не хами и не зарывайся, — сказал Бирюков.
— Усек. Постараюсь культурить.
За стойкой появилась молодая полная женщина, наряженная под Снегурочку. Вероятно, жена Труфанова. Сипенятин немигающими глазами уставился на барменшу.
— Икряная молодка, — шепотом проговорил он и растопыренными пальцами изобразил выпуклую грудь. — Погляди, шеф, какие пухлые литавры…
— Не размахивай руками, — опять одернул Антон.
— Мы что, как пионеры, сюда пришли?
— Не надо привлекать к себе внимание.
Вася помолчал:
— Что-то девочек сегодня нет.
— Наверное, рано еще.
Действительно, через несколько минут кафе быстро стало заполняться посетителями. Девушки прямо от входа бросались занимать столики, а парни направлялись к стойке, и по тому, как они безоговорочно оплачивали ассортиментный набор, можно было догадаться, что это постоянные клиенты Труфанова. Некоторые из них в придачу к коктейлям и мороженому покупали «Мальборо», другие великодушно оставляли оплаченные фужеры с коктейлями в подарок бармену, который тут же продавал их снова. Над стойкой висело вежливое предупреждение «У нас не курят», но помещение быстро затягивалось слоистыми волнами табачного дыма. Курили в открытую и парни, и многие девушки. На экран телевизора, где гремели на электромузыкальных инструментах какие-то развязные волосатики, почти никто не смотрел. Казалось, посетителей вполне устраивает музыкальный шум без видеокартинок.
Труфанов, занимаясь своим делом, посматривал в зал, словно наблюдая, все ли там в порядке. Встретившись с ним глазами, Бирюков показал, что пора, мол, подавать обещанный кофе. В ту же минуту из-за стойки вышла «Снегурочка» с четырьмя фиолетовыми чашечками на деревянном подносе и величаво подплыла к столику. Остановившись рядом с Сипенятиным, она осторожно стала переставлять чашки с подноса на столик. Вася мигом оживился:
— А уф, уф нельзя заказать?..
— У нас кафе безалкогольное, — поняв его намек, очаровательно улыбнулась барменша. — Если принесете с собой бутылочку на двоих, мы не заметим.
— Спасибо, сладенькая, за понимание, — Вася погладил барменшу ниже спины. — В следующий раз как пить дать, притащим поллитровку.
«Снегурочка» ничуть не обиделась на Васину вольность. Лишь кокетливо погрозила холеным наманикюренным пальчиком. Сипенятин, послав ей в ответ воздушный поцелуй, трубочкой вытянул толстые губы:
— Уть-ти-какая хорошая!.. — И, когда барменша удалилась, повернулся к Бирюкову. — Видал, шеф, кооперативную вежливость? В рабочей обжорке за такую ласку наверняка бы по морде от официантки схлопотал, а тут хоть бы хны. Культура!
— Сильно не распускай руки, а то и здесь схлопочешь, — сказал Антон, продолжая исподволь рассматривать посетителей кафе.
В основном это были молодые люди, от шестнадцати и старше. За одним из столиков уже знакомые Бирюкову «металлисты» передавали друг другу красно-белую пачку «Мальборо», словно никак не могли решить: открывать ее или не открывать? У входа, выставив зажатые в пальцах дымящиеся сигареты, две «девочки» неопределенного возраста, пышная блондинка в декольтированном ярком платье и худощавая смуглянка, кокетничали с лысым мужчиной. Похоже, что разговор у них шел, как говорил Сипенятин, «насчет картошки дров поджарить». Рядом с Васей за столик к троим девушкам подсел симпатичный молодой парень с родинкой на левой щеке. В правом дальнем углу хмуро беседовали три пария. Двое были в потертых пиджаках из кожзаменителя, третий — в зеленоватой солдатской рубахе. Он, как показалось Антону, косил взгляд на Сипенятина.
Вася, кое-как одолев мороженое, скучающе хлебал кофе, который на удивление оказался вполне сносным. Вызванный барменшей прилив духа его быстро иссяк. Взглянув на лысого мужчину, он мрачно заговорил:
— Половой гангстер клеит чернявку. Шеф, давай плюнем на кубинское кино и уведем девочек, а?.. Блондинка очень даже ничего…
— Не туда смотришь, — тихо сказал Антон. — В правом углу, по-моему, парни игру затевают, по один из них присматривается к тебе…
Сипенятин выждал несколько секунд и с напускным равнодушием уставился в затемненный угол. Будто случайно увидев парня в солдатской рубахе, приподнял над макушкой тюбетейку. В ответ парень обрадованно вскочил на ноги и, лавируя между столиками, пробился к Васе. Широко раскинув руки, воскликнул:
— Сивый, дай обниму!
— Иди барменшу потискай, она мягче, — отмахнулся от объятий Вася и протянул руку: — Салям алейкум, Прапор.
— Здорово, Васек! Не узнал тебя сразу. Думаю, что за узбек?.. Где так козырно нарядился?
— Где урюк растет.
— В Узбекистане?
— Ну.
— Давно в кафе сидишь?
— Уже надоело.
— Десантник сюда не заглядывал?
— Сегодня не видал. Вчера трусился с похмелюги у стойки.
— Вот, паскуда, опять закирял, а нужен мне как воздух.
— Не надо было на похмелку давать.
— Не давал. Он сам разбогател. Пошли за наш стол.
— Не пойду, — Вася скосил глаза на Бирюкова. — Я не один, с шефом.
Прапор, пристально оглядев Антона, бесцеремонно сказал:
— Первый раз вижу.
Сипенятин показал в улыбке золотые зубы:
— Его портрет в розыске не печатали. С наличными взяли.
— Не темни. Что за шеф?
— Бывший хлопкообрабатывающий министр.
— Перестань. Тому министру стенку припаяли.
— За взятку отпаялся. И меня в придачу выкупил. Теперь вот охраняю спасителя от народных мстителей, — не моргнув глазом, съерничал Вася.
— Заливаешь? Ну, вставай, пошли к нам.
— Не пойду. Из угла телек не видно. Скоро безразмерно обнаженных кубинок станут показывать.
— Баб не видал?
— По цветному телеку — нет. Хочу поглядеть.
— Ну как знаешь… — Прапор прощально помахал пальцами. — Бывай, Васек, не унывай!..
Сипенятин молча приподнял тюбетейку,
— Кто это? — спросил Актон, когда парень отошел от столика.
— Бывший прапорщик. За границей служил, христопродавец. На иконах погорел.
— Значит, твой коллега по прежнему ремеслу?
— Я соотечественникам подделки толкал, а Прапор настоящего Христа хотел за доллары сплавить.
— Чем теперь занимается?
— На каком-то заводе слесарит или токарит, не знаю.
— А какого «Десантника» он упоминал?
— Есть тут хромой алкаш. На бутылку баба не дала. В знак протеста придурок с четвертого этажа из окна прыгнул. Врачи с горем пополам кости собрали.
— Где работает?
— Из него работник, как из попугая соловей.
— На какие же доходы пьет?
— На жинкины. Она в вино-водке торгует, — нехотя ответил Вася.
На экране телевизора внезапно вспыхнули яркие юпитеры и под ударившую во всю мощь темпераментную музыку закружились в калейдоскопическом хороводе танцовщицы кубинского варьете. Посетители кафе задвигав стульями, как по команде, ринулись из дальних углов к телевизору. Устраивались кто как может. Лысый волокита с легкомысленными девочками протиснулся к столику, где сидели Бирюков с Сипенятиным. Вася, приподнявшись со стула, ткнул его в спину:
