Пьеса для обреченных - Русанова Вера (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Не повезло мне с самого начала. Билеты оставались только в плацкартные вагоны, всю дорогу в поезде отвратительно воняло нестираными мужскими носками, а сунувшись в первое же московское квартирное агентство, я с ужасом поняла, что снимать даже плохонькую однокомнатную квартиру в столице мне просто не по карману. Кроме того, главрежи солидных столичных театров почему-то упор но не желали узнавать во мне свою будущую приму. Режиссеры экспериментальных студий были более прозорливыми, но они предлагали такой смехотворный оклад! Нет, вообще-то я не одержима манией накопительства, но мне надо было как-то оплачивать мою малосемейку в Люберцах и хоть что-нибудь есть…
А еще мне нужны были деньги на фишки в казино. Да-да, ту самую «Звезду» я обнаружила в районе «Коломенской» на третий день моего пребывания в столице.
Я питалась исключительно вермишелью с болгарским кетчупом, зато не могла отказать себе в удовольствии раз в три дня заглядывать туда в своем единственном вечернем платье. Фишек я брала самый минимум, при этом с катастрофическим постоянством проигрывала. Но игра, честно говоря, занимала меня очень мало. Шурша лиловым матовым шелком, я прогуливалась между столами, изничтожая тяжелым насмешливым взглядом девушек-крупье. У одной была слишком плоская грудь, у другой явно гнутые ножки, жалко торчащие из-под короткой юбки, у третьей — жидкие и бесцветные волосы. «В общем, все вы, красавицы столичные, мне и в подметки не годитесь!» — мстительно думала я, культивируя в себе манию величия. Огорчало одно: девушки почему-то не торопились ежиться и обугливаться под моими взглядами. К тому же я не знала, на какую именно позарился мой Пашков, а ненавидеть всех оптом было обременительно.
Я не знала, кто моя соперница, но мечтала отмотать время назад и волшебным образом устроить так, чтобы Пашков сделал свою охотничью стойку на кого-нибудь из постоянных клиенток казино, женщину сильную, независимую, богатую. При одном условии — клиентка эта непременно должна была оказаться моей хорошей знакомой. Заметив кобелиный интерес Сергея Геннадьевича, я тихонько подхожу к ней и шепчу на ушко: «Отомсти за меня, пожалуйста!» Женщина кивает, бриллиантовая серьга в ее ухе загадочно мерцает. Я снова скрываюсь за какой-нибудь бархатной портьерой, а моя знакомая благосклонно улыбается Пашкову, уже пускающему сладкие слюнки. Они беседуют, пьют вино, вместе ставят на какую-нибудь цифру. Причем ладонь его как бы случайно накрывает ее руку.
Потом они едут к ней домой. Черный «мере» въезжает в ворота особняка, Сергей Геннадьевич помогает даме выйти, она роется в кошельке и протягивает ему пару зеленых бумажек. Охранники ехидно усмехаются.
«Что это?» — растерянно вопрошает изумленный Пашков. «Ваш гонорар, — невозмутимо отвечает дама. — Или, если хотите, спонсорская помощь. Вы ведь, как я понимаю, альфонс? Пользоваться вашими услугами у меня нет необходимости, но мне всегда жалко таких, как вы, вынужденных зарабатывать столь унизительным способом… Берите, не стесняйтесь!»
Охрана откровенно гогочет. Моя знакомая изящным движением поправляет прическу и, повернувшись к особняку, приветливо машет рукой. На пороге стоит ее супруг — красивый, сильный, мужественный. Пашков по сравнению с ним — Микки Маус на фоне Роберта де Ниро…
В общем, что-то примерно в этом духе я представляла себе и в тот день, когда отправилась на Люберецкий рынок за водкой. Мне хотелось напиться, чокаясь с зеркалом, порыдать над фотографией драгоценного Сереженьки и обессиленно уснуть прямо в одежде и несмытой косметике. В желудке было тяжело от прискучившей вермишели, на сердце — от сознания того, что все мечты о мести — лишь мечты. Продирающиеся мимо тетки с авоськами норовили проехаться по моему светлому плащику окровавленными бедрами индейки и кусками говяжьей печени. И вдруг я увидела тот самый лозунг! Рядом на прилавке стояли «домики» для тараканов, напичканные рыжими трупиками, аэрозольные баллоны, даже в закрытом виде источающие отвратительный запах. А я смотрела только на неровные буквы, выведенные синим фломастером: «Мы поможем отравить тех, кто мешает вам жить!»
Какая-то женщина в цветастом вязаном кардигане остановилась у лотка и принялась по очереди рассматривать все коробочки со средствами для смертоубийства братьев наших меньших. Продавщица мгновенно очнулась от полудремы:
— Вам от чего надо? От тараканов? От мышей? От комаров?
— Комары — не самое страшное. Да и к августу они уже все повымерзли. — Женщина взяла в руки флакон с «Импрессией» и принялась, сощурившись, выискивать что-то на этикетке. — От людей вреда больше.
— Да уж! — со скорбным пониманием закивала продавщица, подперев подбородок рукой. — От мужиков в особенности… Кстати, есть антиалкогольный чай «Петрович». Не хотите? Говорят, очень хорошо помогает…
Согласилась ли дама в кардигане приобрести чудо-чай «Петрович», я уже не слышала. Сердце мое бешено колотилось, как перед первым выходом на сцену. Ну конечно же! «Мы поможем отравить тех, кто вам мешает жить!» «Мы поможем отравить жизнь!» Должна быть специальная служба! Ситуации, подобные той, что рисовало мое озлобленное, воспаленное воображение, очень даже просто можно моделировать! А сколько таких же несчастных баб, как я, маются оттого, что за них попросту некому отомстить?! Не нашлось пока Робин Гуда в юбке, а ведь идея, что называется, лежит на поверхности!
Дальше — больше! В моих мозгах закопошился червячок корыстолюбия.
Сволочи мужики пакостят всем — и бедным, и богатым, подумала я. А богатые леди наверняка готовы хорошо заплатить, лишь бы за их унижение отомстили. Кому же взяться за это дело, как не профессиональной актрисе, четыре года усиленно изучавшей систему Станиславского?!
Минут пять я торчала возле прилавка, по-идиотски открыв рот и выпучив глаза. Между мной и соседним рядом лотков протискивались старушки с помидорами, мамы с колясками, грузчики с коробками. А я все стояла, толкаемая и пинаемая всеми подряд, как памятник самой себе, поставленный в неудачном месте. В моей голове роились цифры и портреты президентов, нарисованные на бумажках приятного зеленоватого оттенка. Даже по самым скромным прикидкам будущий ежемесячный доход должен был превысить оклад артистки театра-студии раз в десять!
Очнулась я, когда молдаванка из соседнего ряда, торгующая детской обувью и ползунками, угрожающе вопросила:
— Красавица, ты так и собираешься весь день своим задом товар загораживать? Двигай, двигай!
И я «подвигала», тихо радуясь своей потрясающей идее и неожиданному комплименту: чтобы загораживать товар, простите, задом, нужно было иметь ноги длиной, как минимум, метр двадцать.
Водку я в тот день так и не купила. Зато приобрела в киоске «Союзпечать» рекламную газетку «Из рук в руки». Дома развернула ее на странице «Требуются» и с горькой усмешкой просмотрела список вакансий. Из женских специальностей требовались нянечки, буфетчицы, повара и продавцы на лоток. А я умудрилась придумать для себя работу! Причем работу творческую, не оскорбляющую приземленностью диплом театрального училища.
Прежде чем вырезать заветный купон, я достала из ящика стола фотографию Пашкова, вздохнула, всхлипнула, подперла щеку рукой и вслух сказала:
— Ну и ладно! Не всем же играть Джульетт? Кому-то надо быть «бичом Божьим». Пусть я буду бич! И пусть мужики славного города Москвы умоются горькими слезами. Так им и надо!.. А все, между прочим, Сергей Геннадьевич, из-за вас! Представляю, с каким удовольствием мои будущие жертвы, когда-нибудь начистят вам рожу!
Пашков смотрел с фотографии чуть насмешливо и спокойно. Видимо, пока не боялся.
Я сладко шмыгнула носом и размашисто написала: "Только для женщин!
Легко, изящно и с юмором проучу вашего обидчика. Цены разумные".
Как ни странно, мое объявление напечатали в следующем же выпуске, правда, в одном столбце со страстными призывами «потомственных ясновидящих». Я приготовилась долго и терпеливо ждать. Но первый звонок раздался тем же вечером. Молодая, судя по голосу, женщина плакала и уверяла, что, кроме меня, ей помочь никто не сможет. Я выдержала паузу, пытаясь справиться с волнением, и неожиданно писклявым голосом предложила подъехать ко мне «для обсуждения ситуации».
