Крах - Шевцов Иван (читать книги полностью .TXT) 📗
Так вдруг начал давать трещины панцирь, в который она упрятала свою душу; вздрогнули дремавшие струны души, им стало неуютно от одиночества, и они нуждались в слушателях. Таким слушателем непременно должен быть Силин, и Таня, воэвратясь из парка, набрала номер его телефона. Он сам взял трубку и был искренне рад ее звонку.
— Дорогая Татьяна Васильевна, — перехватив инициативу, поспешно заговорил он. — Куда вы исчезли? Представьте себе — я даже волновался, частенько бывал в парке, надеясь вас там встретить, но увы!
«Мог бы позвонить, если волновался», — с обидой подумала Таня, но вслух сказала:
— У меня тут были сложности, — скороговоркой произнесла она и сразу вопрос: — Как ваша ангина, как себя чувствуете?
— Ангина с вашей помощью исчезла без следа, а чувствую себя великолепно, услыхав ваш музыкальный, неповторимый голос. И жажду видеть.
— Когда? — сорвалось у нее неожиданно и весело.
— Да хоть сейчас, — обрадованно ответил он.
— В таком случае нанесите ответный визит. Я у вас уже была, теперь ваша очередь. Я вас жду.
— Говорите адрес, — с нетерпеливым восторгом сказал он.
Таня была приятно поражена: как все это произошло? Ее, можно сказать, случайный телефонный звонок, и такой непредвиденный результат?! Какая странная стихия чувств, какой необъяснимый, непредсказуемый порыв! Это все он, от него исходила инициатива, она лишь покорно соглашалась, — словно оправдывалась перед собой Таня, засуетилась, возбужденно стала готовиться к неожиданной встрече. Прежде всего надо приготовить легкий ужин, хорошую закуску, чай или кофе и, конечно, предложить можно чего-то покрепче. Спиртное в доме водилось, тут никаких проблем, как, впрочем, и набор холодных закусок. Она торопливо сервировала стол и начала приводить себя в порядок. Ее забавляла эта суета: отчего так волнуешься, Татьяна Васильевна? Какого необычного гостя ты ждешь? Почему порозовели твои прелестные щечки и затрепетало, казалось, навсегда закаменелое сердечко? Она нарядилась в темнокоричневое платье, элегантно и выразительно подчеркивающее и гибкую фигуру, и маленькую, почти девичью грудь; привела в порядок свои блестящие шелковые волосы цвета спелой кукурузы и, остановившись у зеркала, не могла решить, украшать свои маленькие изящные ушки сережками или не стоит: ведь он, кажется что-то говорил ей о скромной красоте. Пожалуй, лучше без сережек: чем скромней, тем ярче красота. И никаких румян и помады, пусть будет все естественно. Она смотрела в зеркало на свое зарумянившееся лицо, озаренное возбужденным блеском больших карих глаз. Она давно не видела себя такой. И вновь вспомнились вещие слова отца: пустота заполнится, только не надо подавлять в себе естественные чувства. Эти чувства вспыхнули вдруг, и она их не подавляла. «Молодец, Таня», — вслух похвалила сама себя, и тут звонок в прихожей заставил ее вздрогнуть: «Это он».
Силин был одет в серый костюм, коричневую рубашку и при галстуке. Плотный, но не грузный, с тяжелой копной черных без единой сединки волос, он выглядел молодцевато. Тяжелая линия подбородка выдавала твердый, упрямый характер. Чисто выбритое до синевы лицо излучало радость и доброту. Он нежно пожал протянутую ему руку и негромко, тепло выдохнул:
— Очень рад.
Таня пригласила Силина в гостиную, где уже был накрыт стол с холодными закусками, и сказала:
— Я собиралась ужинать, когда вы позвонили. Поужинаем вместе. — Тихая дружеская улыбка осветила ее тонкое лицо.
— С благодарностью разделю с вами трапезу, — любезно ответил Силин, садясь за стол.
Таня взяла бутылку греческого коньяка и, задержав 6s над рюмкой гостя, спросила:
— Употребляете?
— От такого бальзама грех отказываться.
Она наполнила рюмку Силина, затем свою и все с той же милой улыбкой спросила:
— Итак, за что пьем?
— За ваше благоденствие, за то, чтоб вы обрели счастье, которого вы достойны, за вас, Татьяна Васильевна.
— За нас, — вдруг сказала она, сверкнув на него слегка смущенным взглядом.
Это краткое «за нас», как бальзам, легло на сердце Силина.
Он признался с трогательной откровенностью:
— Я много думал о вас все эти долгие-долгие недели.
— Я рада вас видеть, — сердечно ответила она.
— Вы сказали о каких-то сложностях? Что с вами случилось?
— Случилось не со мной, а с моим бывшим мужем. Он погиб. Его убили, как полагают, рэкетиры.
Силин насторожился. Сосредоточенный взгляд его вопросительно устремился на Таню.
— Как его имя? Вашего мужа.
— Евгений. Евгений Соколов.
— Я так и подумал, — упавшим голосом молвил Силин и опустил глаза. — Руководитель «Пресс-банка» Евгений Соколов, — не то спросил, не то утвердительно сказал он. Таня приняла это как вопрос и ответила:
— Да. А что вы подумали?
— На днях в городской суд поступило дело об этом убийстве. Я с ним ознакомился. Когда читал, вспомнил некоторые детали из последнего разговора с вами. Я даже собирался вам звонить, но не решился.
— Не решились? Почему? Мне кажется, вы человек решительный.
— Не знаю почему. Не спрашивайте. — По его лицу вскользь пробежала тень легкого смущения. — Примите мое соболезнование.
Таня молча кивнула и после паузы негромко спросила:
— Это дело будете вести вы?
— Да. И дело-то не такое уж сложное, как мне кажется: убийца арестован, все улики против него, хотя он все отрицает. Но это обычная метода всех профессионалов-уголовников.
— Это рэкет?
— В общем — да. Возможно, заказное убийство на почве сведения счетов.
— Кто он? Убийца?
— Рецидивист, уже судимый.
— И что ему грозит? — продолжала любопытствовать Таня и прибавила: — Если это не секрет.
— Какие уж тут секреты. Явный терракт, жестокий. Думаю, что он только исполнитель, а за ним стоят главные. По делу проходит сообщница — любовница убийцы и секретарша убитого. Но она — фигура случайная. Настоящие сообщники на свободе. Если б удалось в процессе судебного разбирательства выйти на них. Но боюсь, он не выдаст, испугается.
— Его расстреляют?
— Это будет зависеть от хода судебного разбирательства.
— Я могу присутствовать в зале суда?
