Комплекс Росомахи - Зосимкина Марина (книги txt) 📗
что с нашим маленьким случилось?»
Очень скоро он понял, что уже не маленький.
Деда Коля умер через полгода , от инсульта.
Бабушка сильно изменилась, не улыбалась почти. Но внука любила
беззаветно. Им нравилось сидеть по вечерам вдвоем и пить чай перед
телевизором, смотреть мультики про Чипа и Дейла, разговаривать о том, о сем.
Говорил, конечно, Женька, а бабушка Таня его внимательно слушала. Умная была
у него бабушка.
Когда Жене было лет, примерно, одиннадцать, случилась пакость –
сломался видеомагнитофон. Конечно, не катастрофа, а именно пакость, но все же.
Денег на ремонт не было, на новый видак – тем более.
И тогда бабушка Таня так просто сказала: «Женюль, почини, пожалуйста».
Она всегда говорила ему «спасибо» и «пожалуйста», а он ей тоже.
Женя даже и не удивился ее просьбе. Ну а как же? Деда был жив – чинил
все, а теперь должен он, Женя.
Женя вскрыл, как сумел, отверткой верхнюю панель, что-то там увидел, что-
то ему показалось, что-то он понял. Сказал солидно, что лентопротяжка барахлит
и что ему нужно к Лехе на третий этаж. Вдвоем с Лехой они видак и починили, а
бабушка Таня усадила их перед телевизором и поставила на журнальный столик
перед мастерами коробку зефира в шоколаде.
Потом Женя менял прокладки в подтекающем кране на кухне, потом
смазывал веломоторным маслом заедающий дверной замок, потом он научился
еще много чему, а может и не совсем научился. У него это как-то само собой
получалось. Бабушка говорила – гены и улыбалась.
Но с выбором вуза она настояла на своем – никаких дизайнерских, никакого
менеджера и никакого инженера. Только на бухгалтера. Только! Эта та
специальность, которая нужна при всех режимах и перестройках.
Женя послушался. Тем более, что предпочтений особенных у него не было,
а бабушке он привык верить.
Поступил в институт финансов и права на отделение бухгалтерского учета,
правда, на платное обучение. Учиться ему было, во-первых, легко, а во-вторых
весело. Из-за девочек. Девочек в их группе было много, а пацанов – всего четверо.
К концу второго курса Женю даже приятно тошнило от обилия контактов.
Доучился, защитился, получил диплом.
Да, потом была армия. Все бабушкины денежные запасы ушли на обучение,
так что «отмазаться» не удалось, пришлось служить.
Никто не обещал его ждать, а он никого не просил ждать, письма писать и
приехать через полгода на присягу.
Служил под Москвой в одной из саперных частей. Перед дембелем попал
под взрывную волну во время разминирования какой-то рухляди, на которую
наткнулись копатели из Москвы. У тех мозгов хватило связаться с милицией, а уже
МВД обратилось за помощью к ним в часть.
Рухлядь была насквозь ржавая – ящик снарядов для противотанковой пушки
времен второй мировой. Сдетонировало на несколько секунд раньше расчетного
времени.
Месяц потом Женька провалялся в госпитале, а потом попал под комиссию.
Вернулся домой на два месяца раньше – с инвалидностью и отвратительной
контузией, которая не давала ему вообще никакой возможности не только
работать на компьютере, но и смотреть телевизор. И работать с бумагами. А также
читать дольше пятнадцати минут.
А в остальном – практически здоров. Ха.
Бабушка Таня переживала очень. Очень. Она и слегла-то, наверно, из-за
чувства вины. А он ее успокаивал, как мог. Говорил, что, типа, ничего страшного,
найдет он себе работу, да если и не найдет, то на пенсию прожить можно.
А бабушка ему сказала: «Вот помру я, а ты начнешь по помойкам шарить,
красть помидоры на рынке и клянчить рубль на сигареты».
Он смеялся над ней, а на душе было тяжело. Не оттого, что всерьез
принимал ее страхи, красть и клянчить не будет он ни за что. Но положение все-
таки было такое, что хотелось выть. Бабушку Таню было жаль, только поэтому не
выл.
Потом она попала в больницу, потом ее оттуда выписали. Умирать, как
сказала сама бабушка. За несколько дней до смерти она сказала:
– Может, тебе и ни к чему, но ты послушай все же. Мало ли. Вдруг ты
захочешь креститься. А ты крещеный уже, Женечка, я по секрету от всех крестила
тебя. Ты помнишь дедушку?
Женя усиленно закивал головой. Конечно, он помнит дедушку.
Бабушка продолжила слабым голосом:
– Он ведь рациональный очень был, Коленька мой. И религию считал
бабской придурью, и священников ругал по-всякому. Да какая теперь разница…
Вот, Женечка. Поэтому я по секрету тебя и крестила. Даже мама твоя не знала.
Женя пожал плечами. Какая разница? Крещеный, не крещеный,
правоверный мусульманин, буддист… Все это условности и предрассудки. Но
бабушку огорчать не стал, погладил ее по руке, сказал: «Спасибо, бабуль».
– Ты заходи иногда в храм Божий, а Женюль? – вновь заговорила бабушка,
но как-то несмело, как будто боялась, что он ответит ей грубо или просто встанет и
уйдет в свою комнату.
Но Женя молчал, поэтому она тихо продолжила:
– Свечечку за всех нас поставишь, за упокой душ наших. Все мы грешные…
Женя хотел сказать ей: «Ну что ты такое говоришь, баба Таня, ты еще
поживешь!…», но посмотрел на нее и осекся. Бабушке от него не это нужно. И он
пообещал заходить и ставить.
А после похорон загрустил, тошно ему очень было, и не знал как отвлечься,
чем себя занять. Пивком с водочкой, чем же еще?
Пробовал общаться с бывшими одноклассниками. Это, когда еще не
обносился полностью и мог прилично одеться для кегельбана или бильярдной. Но
не срослось.
Его сверстники уже кое-чего добились в жизни и вовсю обсуждали,
перебрасываясь репликами через его голову, преимущества и недостатки
автоматической коробки передач последней модели «ауди», а также сетовали на
постоянные прессинги в их корпорации и делились планами на весну-лето-осень
или Новый год – Прага, Хельсинки, Борнео?
Это мальчики. А девочки его и не видели. А когда вдруг замечали, то на их
мордашках появлялось растерянное выражение, поскольку им трудно было так вот
сразу перестроиться с обсуждения последней выставки авангардного искусства на
«Винзаводе» или новых трендов высокой парижской моды на созерцание вот этого
неудачника, который ничто.
И тогда Женька начал шарить по помойкам, тырить на овощных рынках
помидоры и яблоки и просить копеечку на сигареты. Скорее от скуки и злости, чем
от нужды.
Стали у него и новые знакомые появляться, но после двух-трех раз в гости к
себе он больше никого из них не приглашал. Пивко с ними можно попить и на
скамеечке, а зимой хоть бы и в подъезде. Женя любил свою квартиру. Плохо
только, что еще полюбил он выпить.
Но скучно, скучно и тоскливо. Ни в «стрелялку» на компьютере поиграть, ни
«ящик» посмотреть, сразу голова дико болеть начинала. А вот не надо с ним даже
заговаривать про работу курьера, не надо! Может, еще прикажете в киоске
открыточками торговать? Нет уж, увольте… Да и не примут. Как только слышат о
контузии, вакансия сразу того, занятая оказывается. Пробовал же…
Помня бабушкину просьбу, он иногда захаживал в церковь, что была в трех
кварталах от дома, покупал дешевую свечечку и ставил за упокой душ усопших
Николая, Веры и Татьяны. Немного погодя даже крестик на шею повесил. Почему
нет? Крещеный же.
А дело было так. Услышал он как-то ненароком один занятный разговор.
Дело было в церковном дворе после службы. Разговор вели две немолодые тетки,
и по их внешнему виду было ясно, что здесь они люди не случайные, а так сказать,
активистки. Женька приостановился рядом, чтобы напялить шапку и поправить
выбившийся из ворота куртки шарф, готовясь отбыть восвояси.
Ему было слышно, как одна из женщин тихонечко жалуется на сына,
