Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— Хорошо, хорошо... А что, Иванцов так и не признался?
Меня всегда поражала феноменальная память шефа, который не только держал в голове перечень всех дел, находившихся в производстве следователей, но и помнил их суть, ориентировался в обстоятельствах преступлений, знал позиции обвиняемых и свидетелей.
— Не признался. Ну это дело его — не новичок. На этот раз влепят ему на всю катушку...
Белов дочитал обвинительное заключение, полистал пухлый том и размашисто подписался под словом «утверждаю».
— А как обстоит дело с убийством на даче Золотовых?
— Вчера делал дополнительный осмотр, сегодня допрашивал подозреваемую...
— Ее фамилия Вершикова, если не ошибаюсь? — Шеф не ошибался и знал это, просто хотел продемонстрировать свою осведомленность и блеснуть памятью. — Ну и что она? Признается?
— Признается-то признается, да как-то странно. Дескать — убила, а как — не помню, по деталям ничего не дает...
— Это объяснимо — вечеринка, выпивка... В общем-то, дело несложное. Надо в этом месяце и закончить.
Шеф внимательно разглядывал меня. Он был массивным, внушительного вида мужчиной с крупными, простоватыми чертами лица и имел привычку изучающе рассматривать собеседника. Один глаз он потерял на войне, протез был подобран умело, и долгое время я не мог определить, какой глаз у него живой, а какой стеклянный, и оттого испытывал неловкость, когда он вот так, в упор, меня рассматривал.
— И еще вот что. У меня был Золотов-старший...
Интересно, когда же он успел?
— ...он просил как можно деликатней отнестись к ним. Они уважаемые люди, и так уже травмированы, а тут следствие, повестки, огласка, ну, вы понимаете... Так что постарайтесь как-нибудь помягче. Может быть, вообще не будет необходимости их допрашивать...
— Такая необходимость уже есть! — Я не любил подобных разговоров.
— ...а если все-таки понадобится, то можно вызвать по телефону, одним словом, поделикатней. Мы же должны внимательно относиться к людям, с пониманием...
Это уже начинались нравоучения, до которых шеф большой охотник. И хотя большей частью он говорил банальные вещи, именно потому ему было невозможно возразить, и, следовательно, он всегда оказывался прав.
— ...проявлять терпимость и такт. Так?
Он внимательно посмотрел на меня, ожидая подтверждения.
— Так, — действительно, что можно еще сказать в ответ? — Я могу идти?
— Минуту. У меня для вас приятная весть. — Белов торжественно заулыбался и поднялся из-за стола.
Я был заинтригован — в нашей работе приятные вести случаются гораздо реже неприятных.
— Поздравляю вас с очередным классным чином. — Он пожал мне руку и вручил две бумаги — выписку из приказа Генерального о присвоении мне первого класса и поздравление с этим событием от прокурора области, который желал «крепкого здоровья и успехов в работе».
— Спасибо, — как можно прочувствованнее ответил я, чтобы не огорчать шефа, и отправился к себе, гордо неся на невидимых петлицах штатского пиджака новенькую, только что полученную звездочку.
Содержимое служебного сейфа почти всегда приводит следователя в уныние. У меня, кроме изрядного количества проверочных материалов, имелось еще семь уголовных дел.
Несовершеннолетние Акимов и Гоценко — квартирные кражи. Получить характеристики, справки о стоимости вещей и можно заканчивать.
Тряпицын — покушение на убийство жены. Составить обвинительное заключение — и в суд.
Факелов — два разбойных нападения и убийство. Это пойдет в остаток: обвиняемый стационирован для психиатрической экспертизы.
Я раскладывал дела на две стопки: те, которые можно окончить в этом месяце, и остающиеся на следующий. Обычные папки — некоторые в толстых картонных переплетах коричневого цвета, другие — в мягких бумажных обложках, но в каждой — человеческие судьбы, горе, надежды, отчаяние... Впрочем, в данный момент поддаваться эмоциям не стоило: надо было решать производственные вопросы — одним из критериев оценки работы следователя является число выданных «на-гора» дел.
Рассадина, домоуправ. Взятки за прописку и предоставление служебной жилплощади. Это тоже надолго — действовала она не одна, надо искать соучастников, кроме установленного эпизода, будут и другие, так что еще работать и работать.
Прораб Перов — нарушение правил производства строительных работ. Судьбу дела и самого Перова решает сейчас сложная комплексная экспертиза, заключение поступит со дня на день.
Васильцов, Игнатюк, Розанов — бывшие директор, главный инженер и главбух молкомбината. Хищения, злоупотребление служебным положением, приписки... Работы — непочатый край, тоже пойдет в остаток...
Наконец на свет появилась тоненькая пачка скрепленных листов — пока это все материалы об убийстве на даче Золотовых. Шеф был прав — дело из той категории, которые следователю нужно лишь должным образом задокументировать и оформить, закончить его можно довольно быстро.
Я набросал план расследования и отпечатал необходимые документы: запросы на характеристики всех участников вечеринки, сведения о наличии у них судимостей и постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Обычные вопросы: причина и время наступления смерти, характер и локализация телесных повреждений, причинная связь их с наступившими последствиями, наличие алкоголя и ядов в крови.
— Можно? — Дверь кабинета приоткрылась. Одновременно зазвонил телефон.
— Входите. — Я снял трубку.
— Гражданин Зайцев? — Голос был строгий и официальный. — Вы обвиняетесь в том, что скрываете от широкой общественности факт присвоения очередного классного чина!
— Ну ты даешь, Саша! Когда успел разузнать?
— Уголовный розыск знает все! Что вы можете сказать в свое оправдание?
— Что же мне остается? Только пригласить в гости на завтрашний вечер! — Разговаривая, я рассматривал вошедшую в кабинет девушку.
— Не могу, завтра иду в засаду, — сказал Крылов своим обычным голосом. — Давай послезавтра.
— А послезавтра я дежурю.
Блондинка, лет двадцати пяти, короткая стрижка, аккуратно уложенные волосы, красивенькое и какое-то кукольное личико, серый вельветовый сарафан со множеством ремешков, заклепок, карманчиков, волна дорогой парфюмерии. Кто же это у нас? В календаре запись: «12.00 — Марочникова (дело Верш.)». Сейчас двенадцать двадцать, опаздывает...
— Ну вот и поговорили! — Мы оба знали, что загадывать дальше чем на два дня вперед нельзя, мало ли как сложатся обстоятельства. — Тогда привет супруге. В конце недели созвонимся.
— Счастливо, — я положил трубку и указал посетительнице на стул. — Присаживайтесь. Вы, как я понимаю, Марочникова?
Она удивленно подняла брови.
— Откуда вы знаете?
— Паспорт с собой?
— Принесла, в повестке же написано, — девушка положила документы на стол, и я начал переписывать установочные данные в протокол. Марочникова Галина Васильевна, двадцать три года, образование 10 классов, продавец магазина «Фиалка», незамужем, ранее не судима...
— Допрашиваетесь в качестве свидетеля, должны говорить правду, за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Распишитесь, что предупреждены об этом, — я подвинул свидетельнице протокол.
— Я всегда говорю правду! — Она округлила глаза и, вновь подняв брови, с укором посмотрела на меня.
Я подождал, пока она распишется.
— Теперь расскажите, давно ли знаете Золотова, как часто ездили на его дачу, кто еще там бывал, как проводили время, а потом подробно про последнюю вечеринку.
Марочникова развела руками.
— Так много вопросов... Давайте я буду рассказывать все подряд, а если чего упущу — вы напомните?
— Ну что ж, давайте так. — Про себя я отметил, что она уверенно держится в кабинете следователя, пожалуй, слишком уверенно для своего возраста.
— Валерку все знают, он парень приметный. И я с ним часто сталкивалась: в одних местах бываем, в одних компаниях... Так и познакомились: раз вместе время провели, второй — и пошло. Знакомых много и у него, и у меня, постепенно всякая шушера отсеялась, остался узкий круг. Собирались, отдыхали... Вначале в городе, у кого-нибудь дома, потом на баркентине... Это так дачу Валеркину называли, ну в шутку... У него дедушка был адмирал...
