Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович
В общежитии, как и предполагалось, ни Васи, ни Мары не оказалось. Даже не заходили туда. Участковые забрали документы: паспорт, военный билет и справку об освобождении — все находилось в ящике тумбочки возле его кровати. Беседа с жильцами комнаты ничего нового о личности Васи и о его связях не дала. Никто из опрошенных ни его друзей, ни его знакомых не знал. Девушки у него тоже не было.
— Зайдем в опорный пункт, — предложил Астахов, когда они вышли из общежития, — поищем адрес Феклы… у меня где-то должен быть записан… К тому же дежурному подробно все изложим… А то Цупров теперь волосы рвет на одном месте в ожидании звонка от нас. Его теперь различные инстанции донимают: как же, всем надо знать, будто от этих знаний подозреваемый сам объявится.
Зашли в опорный пункт.
Астахов стал копаться в ящике стола, потом в своих журналах и, наконец, отыскал адрес сестры Мары.
— Есть! — коротко резюмировал он этот факт.
Пододвинул поближе телефонный аппарат и стал звонить в дежурку. Дозвонившись, огрызнулся на замечание Цупрова, а потом сжато дал описание вероятных событий и приметы подозреваемых.
Время приближалось к утру. Скоро должно было светать…
Пока участковые бегали по улице, то, то ли от нервного напряжения, то ли от ночной прохлады, а в сон не тянуло. В тепле опорного пункта стало клонить в сон.
— Эх, — потянулся Сидоров во весь свой богатырский рост, до хруста косточек, — сейчас бы минут так по пятьдесят на каждый глазок, для начала…
— Помечтай, помечтай, — сказал позевывая, старший участковый. А Астахов добавил:
— Мечтать, братан, никогда не вредно. Даже в таком детском возрасте, как у тебя, Владимир Иванович. Впрочем, шутки в сторону, посидели чуток, и ладно, пора отправляться на место происшествия. Труп ждет отмщения.
— Какое там отмщение, — не согласился Сидоров, — да этому, как его, Серозадову, — слегка изменил он фамилию подозреваемого, — надо спасибо сказать, что от такого дерьма, как Бекет, нас избавил. Да что я говорю нас… все человечество! Или кто не согласен?
Несогласных не было., однако Астахов резонно заметил:
— Дрянь, не дрянь Бекет, а преступление по факту его убийства налицо, нам его раскрывать!
— А мы, я уверен, его уже и раскрыли, — отозвался с присущим ему оптимизмом Сидоров.
— Пока подозреваемых не поймаем и не «расколем», полным раскрытием это убийство считать нельзя, — остался при своем мнение обстоятельный Астахов. — Отдохнули чуток, и пошли. Там меня теперь Клин уже ищет. Может, что-нибудь раздобыл…
Начинало светать.
На месте происшествия группа заканчивала осмотр. Дежурный участковый уже откуда-то пригнал бортовой автомобиль ГАЗ-53, на который с помощью опера загрузил труп Бекета и ждал, когда следователь выпишет направление в морг.
Посашков на своей служебной «Волге» отбыл домой.
Собирался покинуть место происшествия и Конев, но, увидев возвращавшихся участковых, остановился, чтобы узнать результаты их похода в общежитие.
— Что? Не появлялся?
— Не появлялся, — ответил на заданный вопрос Астахов. Остальные участковые лишь головами кивнули в знак подтверждения слов товарища.
— Я адрес сестры Мары нашел, — доложил Астахов. — Надо ехать туда…
— Возьмите дежурный автомобиль и поезжайте.
— Хорошо, но сначала надо встретиться с одним человечком, которого я заслал возможные места появления Мары на нашем поселке проверить. Он должен вот-вот подойти.
— Ладно, встречайтесь… вам виднее. Потом только не забудьте проехать по адресу… Я пойду домой. Побреюсь, чайку попью и в отдел… И вы не забудьте к девяти прибыть, — напомнил он на всякий случай. — Да приведите себя в порядок, чтоб людей не пугать своими мятыми и небритыми лицами. Мат вашу… — беззлобно, скорее отдавая дань традиции, упомянул он мать.
Не успел Иван Иванович скрыться за углом дома, как из-за булочной вынырнул Клин. И Астахов пошел с ним шептаться.
— Полный голяк! — вернувшись, сообщил участковый товарищам, а Клина направил к следователю на допрос в качестве свидетеля.
Тому не хотелось канителиться с допросом на месте преступления, и он вызвал Клина повесткой к себе в прокуратуру на четвертое мая.
Астахову это не понравилось: Клин мог не пойти, чхать он хотел на все прокурорские ксивы и повестки. Это с одной стороны. А с другой — показания Клина хоть косвенно, но давали основания следствию задержать Васю и Мару на основании статьи 122 УПК в качестве подозреваемых. Без показаний Клина материал был совсем пуст. Опрошенные дежурным опером соседи Банниковой, как и стоило того ожидать ничего нового не вспомнили, наоборот, понимая, что «вляпались» в уголовный процесс, заявили, что крепко спали, ничего не видели и не слышали. То же самое сказала и Апухтина. Одно дело шептать участковому на ухо тет-а-тет, другое — давать письменные показания. Астахову не понравилось, и он стал требовать, чтобы Башмаков допросил Клинышева. Башмакову хотелось домой, в постельку. И совсем не хотелось допрашивать Клина.
Михаил Иванович с употреблением ненормативной лексики высказался в адрес прокуратуры и ее работников. Смысл этого высказывания сводился к тому, что прокурорские только бедных милиционеров рады терзать и допрашивать, аж руки потирают, но когда нужно для дела — их и нет.
Башмаков обиделся и поручил допрос Клина провести самому Астахову.
— Ну и хрен с тобой, — сказал участковый, взял бланк протокола допроса свидетеля и повел Клина в опорный пункт.
Паромов и Сидоров пошли следом.
— Нехорошо получилось… — посетовал Паромов, когда Астахов, быстренько допросив, отпустил Клина восвояси. — Опять с прокурорскими натянутые отношения будут…
— И черт с ними, — поддержал Астахова Сидоров. — Все равно от них нам ничего хорошего ждать не приходится. Правильно Миша сделал, что отматерил! Пусть знают наших!
— Их, впрочем, как и нас, матом не проймешь, а отношения портить не стоило. Беда в том, что не мы их допрашиваем, а они нас, если что, не дай Бог случится! — остался Паромов при своем мнении.
— Ладно, старшой, не каркай опять. Ты и так уже постарался: труп накаркал! Забыл что ли? — стал вдруг суеверным Сидоров.
Астахову дискуссировать было некогда: он беседовал по телефону с дежурным, напоминая последнему о необходимости проверки сестры Мары.
— Володь, это не я накаркал трупяшник, — отбивался от атак подчиненного Паромов. — Это весенний синдром… или традиция… У нас, что не весна, то обязательно убийство или покушение на убийство. Какая-то криминальная закономерность. Обострение преступной наклонности у отдельных граждан… Страна ждет строителей коммунизма, а гегемон не желает идти в светлое будущее, он на нары просится…
— Ну, ты и загнул? — заржал молодым жеребчиком Сидоров. — Строители… гегемоны… светлое будущее… Сплошная заумь. Это, наверное, от бессонной ночи у тебя шарики стали за ролики заходить. Похлестче, чем у Тамарки Кукушкиной, с улицы Черняховского. Та систематически по два раза в год пишет: то Валентине Терешковой, то в Организацию Объединенных Наций, что соседи ее через сеть отопления невидимым газом травят, отчего она задыхается и целыми днями спит. Спит и толстеет. А еще ее мужики не любят…
Теперь смеялись уже оба.
На участке Сидорова Владимира Ивановича уже несколько лет проживала пенсионерка Кукушкина Тамара Игоревна, женщина лет пятидесяти, страдающая одышкой и излишним весом, состоящая на учете в областном психоневрологическом диспансере, которая время от времени, после очередного обострения ее психического состояния, посылала длинные заумные письма в различные инстанции. В письмах обязательно жаловалась на соседей, отравляющих ее сонным газом, и на участковых, не принимающих мер к этим соседям.
— Это что, — встрял Астахов, окончив разговор с дежурным, — вот у меня завелся дедок в сорок шестом доме по Обоянской. Дедок так дедок! Тот пишет, что его чуть ли не каждую ночь забирают из постели инопланетяне и проводят с ним опыты по «прокачке» мозгов, желудка и мочевого пузыря. И что участковый Астахов, то есть, я, — тут Астахов постучал кулаком себя в грудь, — никаких мер к этим инопланетянам не принимаю. Вот так-то!
