Гангстер - Каркатерра Лоренцо (мир бесплатных книг txt) 📗
— Пропустите его, — сказал хозяин, стоявший возле сияющей чистотой духовки из нержавеющей стали.
Малыш Рики Карсон кивнул вышибалам, неохотно уступившим дорогу, и направился к мужчине, стоявшему у духовки. Хозяин заведения был высоким и грузным, но носил избыточный вес без всякого труда. Одет он был в черные слаксы, купленные по дорогому фирменному каталогу,
и тоже черную рубашку, застегнутую на все пуговицы. Выбритая наголо голова сияла в свете горевших под потолком ламп. Вблизи можно было уловить исходящий от него запах дорогого импортного одеколона. Его звали Джон Ра–манелли, и жители близлежащих улиц не без основания боялись его. Раманелли занимал видное место в команде Анджело и Пудджа и контролировал участок Восточного Гарлема, где родился сорок два года назад и который все еще считал своим домом. Он никогда не носил оружия и не имел судимостей, если не считать непродолжительной отсидки в детской колонии.
Раманелли внимательно смотрел на приближавшегося к нему Карсона и даже вышел ему навстречу из–за прилавка.
— Что–то далеко ты приехал за пиццей, — сказал Раманелли. — Неужели в вашем районе сгорели все пиццерии?
— Мы много в чем разбираемся, но, если честно, черные люди ничего не понимают в пицце, — ответил Карсон, глядя прямо в глаза Раманелли. — Спроси кого хочешь, и тебе скажут, что пепперони — это игрок первой базы из «Янки».
— Это нетрудно уладить, — вроде бы шутливо сказал Раманелли, хотя скованные жесты и напряженное тело все же выдавали тщательно скрываемую им сильную тревогу. — У меня на полках нет никаких призов за танцы, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Раманелли кивнул тощему мужчине с большой лысиной, стоявшему по другую сторону прилавка, и тот поспешно схватил лепешку с подноса, рядом с которым стояла стопка пустых коробок, и сунул ее в верхнее отделение трехъярусной духовки.
— Одна минута, и ты получишь замечательную пиццу, — сказал Раманелли Карсону. — Подать что–нибудь запить?
— Не сейчас, — ответил Карсон, не сводя взгляда с Раманелли.
— А как насчет твоих ребят? — Раманелли посмотрел мимо Карсона на троих бандитов, стоявших перед его магазином. — Может быть, они захотят перекусить, перед тем, как стрелять?
Карсон сделал вид, будто не слышал вопроса, когда же лысый повар подвинул к нему горячую пиццу на бумажной тарелке, поднял руку, и тарелка застыла на середине стойки.
— Я слышал, что ты имеешь здесь десяток кусков в неделю, — сказал он, — и все это никак не связано с теми соусами, которые ты подаешь к пицце.
— Неужели ты ищешь место бухгалтера? — с легкой издевкой произнес Раманелли.
— Сколько ты отстегиваешь Вестьери? — спросил Карсон. Он сложил вдвое тонкую лепешку пиццы и откусил большой кусок; облачко пара вырвалось из его губ, словно сигарный дым.
— Ешь пиццу. — Раманелли отвернулся от Карсона. — Сколько захочешь, столько тебе подадут. За мой счет. С удовольствием угощу тебя. Когда наешься, забирай своих paisans, садись в «бенц» и отправляйся играть в своей песочнице. И больше никогда здесь не показывайся. Не послушаешься, значит, следующую пиццу положат тебе в гроб.
Малыш Рики Карсон осклабился в хулиганской ухмылке и выпустил начатую пиццу из руки. Она, громко шлепнув, упала на пол. Затем он не торопясь вынул пистолет из бокового кармана своего щегольского кожаного пальто и направил его в спину Раманелли.
— Может, ты и прав, — сказал Карсон, — только это будет не то дерьмо, которым ты здесь травишь людей.
Раманелли повернул голову к Карсону, и первая пуля угодила ему в правое плечо. Следующие две поразили его в грудь, и он грохнулся во весь рост на спину, сбив в падении два стула и стол. Как только раздался первый выстрел, три бандита ворвались в дверь пиццерии и навели пистолеты на посетителей, оказавшихся неподалеку от Карсона. Малыш Рики шагнул к упавшему Раманелли и, впервые удосужившись посмотреть на свое оружие, выпустил еще одну пулю ему в грудь. Потом он поднял дымящийся пистолет и навел его на лысого повара, который неподвижно застыл за прилавком.
— Ты хорошо знаешь Скелета Вестьери? Сможешь поговорить с ним? — спросил Карсон.
Лысый кивнул.
— Смогу.
— Когда увидишь его, скажи, что я выполнил подачу. Игра началась, — сказал Карсон. — Мяч на его половине.
Малыш Рики Карсон обвел победоносным взглядом лица перепуганных людей и кинул на стойку стодолларовую банкноту.
— Дашь каждому по пицце, — громко приказал он. — За мой счет.
С этими словами он ссутулился и, так и держа пистолет в опущенной руке, вышел из пиццерии. Трое пособников следовали за ним по пятам. 0. ни уселись в автомобиль, мотор которого все это время работал на холостом ходу, громко захлопнули двери, и машина сорвалась с места, оставив черные следы на асфальте и облачка дыма от жженой резины. Утонув в обтянутых толстой кожей мягких сиденьях своего нового «Мерседеса», Малыш Рики Карсон запрокинул голову и громко расхохотался — молодой гангстер, переполненный ощущением своей нарастающей силы.
— Этот сукин сын заслужил смерти хотя бы за то, что имел наглость называть пиццей то дерьмо, которым торговал, — воскликнул он. — Когда народ немного подумает, то все поймут, что я оказал им великое благодеяние. Спас их всех от язвы желудка.
Все четверо захохотали, но их смех заглушили голоса «Слая и семейства Стоун» из включенной стереосистемы. Очень скоро автомобиль исчез в густом потоке машин, стремившихся на мост Уилли–авеню.
Я сидел в итальянском ресторане на Западной 54‑й улице, в нескольких кварталах от больницы, и ждал Мэри. Множество ночей, проведенных у постели Анджело, начали сказываться на мне. Я очень редко бывал в своей рекламной фирме, предоставив почти всю работу подобранным мною молодым сотрудникам. Страдала и моя семейная жизнь. Я торопливо обедал с женой и детьми, то и дело поглядывая на висевшие в столовой часы, так как боялся не успеть к последнему вздоху Анджело. Прошло столько лет, и вот я снова позволил ему распоряжаться моими днями и ночами. Поначалу я боялся, что его болезнь, последовавшая за многими годами совершенно раздельной жизни, отняла у меня возможность показать ему, чего я достиг в жизни. Я хотел рассказать ему о своем бизнесе и о том, насколько успешно он идет. Я начал работу моего рекламного агентства с маленького арендованного офиса в Верхнем Вест—Сайде, где ничего не было, кроме телефона и большого блокнота. Я работал, не жалея ни времени, ни сил, в конце концов мое предприятие обрело многомиллионный оборот и теперь занимало два этажа на Мэдисон–авеню и филиал в Лос—Анджелесе. Мне также нужно было, чтобы он узнал, что я был хорошим мужем, все эти годы влюбленным в женщину, которая была мне и женой, и лучшим другом. Женщину, с которой мне было необходимо разговаривать каждый день и видеться каждую ночь. Я хотел, чтобы он знал, что еще лучше я проявил себя как отец двоих детей, которые скоро станут достаточно взрослыми для того, чтобы начать свою собственную жизнь. Мне было жаль, что его не было рядом с нами, когда мы играли и смеялись в парке, или когда дети праздновали свои дни рождения, и их лица были до ушей перемазаны кремом от торта, или когда они учиняли какую–нибудь очередную глупость, из–за которой приходилось среди ночи везти кого–нибудь из них в «Скорую помощь» обрабатывать ссадины. Но затем ко мне возвращалось ощущение реальности, а вместе с ним и уверенность в том, что ему, пожалуй, не требовалось видеть все это и слышать от меня какие бы то ни было слова. Он знал все заранее.
Ведь это был Анджело Вестьери, и от него нельзя было ожидать малого.
Я усвоил уроки, преподанные мне Анджело и Пудджем, и использовал полученные знания в мире добропорядочных граждан, к которому теперь принадлежал. Признаюсь, что много раз мне отчаянно хотелось вернуться к той, прошлой жизни, пусть даже на одно краткое мгновение. Там я мог без труда раздавить врага, или страшно отомстить за предательство в делах, или устранить друга, обманувшего мое доверие. Но все это были лишь мимолетные фантазии, возникавшие и исчезавшие в потаенных уголках моего сознания и неведомые никому, кроме меня. Зато я использовал в своей жизни изощренную хитрость, присущую преступному миру, применив ее к политическим играм и маневрам современного делового мира с ловкостью, которую не смог бы обрести ни при каком ином раскладе своей биографии. Я часто слышал, как наяву, голоса Анджело и Пудджа, указывавших мне, куда и как сделать следующий шаг, который позволит мне преодолеть очередной этап на дороге моих побед. В этом смысле я так и не освободился от них. Слишком большое место они занимали в моей жизни. И я изо всех сил держался за них, покуда мог.
