Разная любовь, разная смерть - Уэстлейк Дональд Эдвин (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Рита Касл была убита приблизительно между полуночью и тремя часами под утро на четверг. Она скончалась от одного-единственного удара в затылок. Удар нанесли с недюжинной силой, проломив череп. Микроскопические частицы металла в ране и сила нападавшего навели полицию на подозрение, что орудием явился молоток или какой-то подобный ему инструмент. Никаких следов этого предмета не обнаружили.
Свидетелей приезда или отъезда убийцы не нашлось. Он, скорее всего, прибыл на автомобиле и, возможно, оставил его на некотором расстоянии от мотеля и оставшийся путь проделал пешком. Пригодных для расследования отпечатков пальцев нигде обнаружить не удалось. Никаких знакомств и контактов в районе Аллентауна — Бетлехема за Ритой не водилось. Голубой “форд-мустанг”, припаркованный снаружи у ее бунгало, был зарегистрирован на ее имя в штате и в городе Нью-Йорк. Остальной материал был мне уже известен.
Пока я читал рапорты, прибыл еще один посыльный, на этот раз с конвертом, содержащим фотографии Риты Касл. Их было четыре, все глянцевые, размером восемь на одиннадцать, на каждой на обороте была надпись дарительницы кому-нибудь на память. На первой фотографии она была в белом пеньюаре и на затемненном фоне при туманном освещении выглядела очень одухотворенно. Со второй смотрела улыбаясь прямо в фотоаппарат здоровая разбитная девчонка в просторном свитере, снятая на фоне деревьев и буйной растительности. Третья изображала ее на мертвенно-белом фоне в шикарном черном платье с ниткой жемчуга, самоуверенно глядевшую через плечо, с доброй улыбкой, чуть с хитринкой. Четвертая представляла собой композиции из четырех снимков, на которых она сидела в белой мужской рубашке на диване в стиле модерн, принимая различные позы.
Девушка была довольно красивая, но обладала слишком уж типичной внешностью. Подобная миловидность ассоциируется с телевизионными рекламными роликами, снятыми на горнолыжных курортах. На двух фотографиях явственно проглядывалась глуповатая “смазливая куколка”, какой ее описал Роджер Керриган, но на остальных снимках в ее глазах сквозил незаурядный ум. Она производила впечатление неглупой, сообразительной и способной девушки, безмятежной и самонадеянной.
Почему такой девушке вдруг пришло в голову выкинуть подобный номер? Очень уж это, казалось, не соответствовало ее характеру. Я решил, что, когда найду ее последнего мужчину, обязательно его спрошу.
Около четырех позвонил Рембек.
— Я составил новый список, — сообщил он.
— Отлично.
— Еще я проверил тех десятерых. Трое чисты, у них бесспорное алиби. А что нам делать с остальными?
— Возможно, мы сумеем еще кого-нибудь исключить, — предположил я. — Данные медэкспертизы сужают временные рамки. Все, кто сможет показать, что были в городе в течение получаса около половины второго ночи в четверг, свободны от подозрений.
— Как так?
— Отсюда до Аллентауна добираться, как минимум, час. Потерпевшая погибла между двенадцатью и тремя. Это означает, что если ее убили самое раннее в двенадцать, то убийца не мог вернуться в город до половины второго. А если ее убили самое позднее в три, то он не позже половины второго должен был выехать из Нью-Йорка.
— Минуточку, я все запишу. — В трубке некоторое время было молчание, затем снова раздался его голос:
— Еще двоих можно исключить. Осталось пятеро.
— Плюс дополнительный список. Сколько в нем человек?
— Шесть. Какой я идиот, мистер Тобин, что допустил такую ошибку. Просто это наглядно показывает, как функционирует человеческое сознание. Я уже отдал приказ проверить их всех.
— Хорошо. Теперь организуйте мне встречи с теми пятью из первого списка.
— Организую. На сегодня.
— Если возможно.
— Возможно, мистер Тобин. Возможно все, что вы пожелаете.
— Ладно. Роджер Керриган входит в число этих пяти оставшихся под подозрением?
— Да. У него вообще нет алиби. Надеюсь, вы не думаете, что это он?
— Нет. Сегодня вечером он мне пока не понадобится.
— Э-э-э... Вот в чем дело, мистер Тобин... Он должен присутствовать во время ваших.., собеседований. Те, м-м.., кто нас контролирует, хотят знать, что происходит, какие вы задаете вопросы, и все такое прочее.
— Ничего страшного, — успокоил я его. — Я не возражаю, пускай присутствует.
— Прекрасно. Рад это слышать.
— В списке есть еще и какой-то Кэнфилд. Это адвокат, с которым я встречался у вас?
— Да, это он. Юстас Кэнфилд. Но он исключается, определенно исключается.
— Ладно. Вы говорили, что у вас есть все сведения в письменном виде?
— Они вам нужны?
— Да. Я хотел бы все материалы держать в одном месте — так удобнее.
— Хорошо. Сейчас я их подошлю. И извещу вас, когда договорюсь о встречах.
— Благодарю.
Я повесил трубку. Микки Хансел стоял у стола, разглядывая фотографии Риты Касл.
— Знаете, — произнес он, не отрывая глаз от фотографий и качая головой, — как я теперь сожалею.
— О том, что ее убили? Да, история неприятная, — согласился я.
— Ах да, да. И об этом я жалею, — сказал он.
— То есть как? Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду себя, — ответил он. — Какой я болван! — Он покачал головой. — Она сама мне предлагала. Какой же я болван!
Глава 11
В пять часов вечера я отправил Микки домой, дав ему запасной ключ от моего офиса и велев явиться в девять часов утра, разобрать по папкам оставленные бумаги, отвечать на телефонные звонки и записывать все, что мне передадут, и ждать от меня дальнейших указаний.
И только сейчас, оставшись один, когда за окнами уже начало смеркаться, я почувствовал, будто немного притормозил и начал останавливаться, как если бы снял ногу с акселератора. Пока рядом крутился еще кто-то — пусть даже Микки, — я беззаботно проделывал все положенное и вообще все телодвижения, но, оставшись в одиночестве, я остро ощутил неизбежную правду и как-то сразу обмяк, устало опустился на стул, словно отыгравшая свою роль марионетка. У меня на самом деле уже не было интереса к тому, чем я занимался, как вообще давно его не было ни к чему. Я провел еще некоторое время в офисе, в мыслях о моей стене.
Роджер Керриган пришел в двадцать минут шестого и принес с собой портфель, из которого извлек рапорты на предмет допрошенных по алиби, записку Риты Касл и новый список. В его присутствии я снова оживился. Проверив список, я увидел, что Микки Хансел в него включен последним, как и Уильям Пьетроджетти, бухгалтер. Я написал Микки записку завести папки на эти имена — “кроме тебя самого”, — прикрепил ее к листку с именами и положил ее Микки на стол.
Керриган, ухмыльнувшись, заметил:
— Вы прямо как заправский бизнесмен.
— Это тоже своего рода бизнес, — заметил я. — Как насчет собеседований?
— Все назначены на сегодняшний вечер с промежутками в сорок пять минут. Времени достаточно?
— Более чем.
— Все состоятся у Эрни.
— А вот это плохо, — сказал я. — Я хочу с каждым повидаться у него дома. Он нахмурился:
— А что, есть разница?
— Есть.
— Тогда позвольте воспользоваться вашим телефоном? Я поднялся из-за стола и уступил ему свое место, чтобы он позвонил Рембеку насчет предложенных мною изменений. Пока он этим занимался, я сел на место Микки и начал просматривать сведения, собранные по алиби допрошенных, в первую очередь тех, кого Рембек исключил. Придраться было не к чему. Повесив трубку, Керриган обратился ко мне:
— Готово. А оставшихся шестерых проверят к завтрашнему утру.
— Прекрасно.
— Я ведь тоже один из подозреваемых, не так ли? — спросил он.
— Пока — да.
— Тогда можете побеседовать со мной прямо за ужином. Первая встреча назначена на семь тридцать.
— Ладно. Только сначала докончу вот это.
Я просмотрел материал на тех пятерых, которые пока что оставались под подозрением, включая самого Керригана, утверждавшего, что в среду вечером он был дома один и смотрел телевизор: сначала — “Вечернее шоу”, а потом — фильм ужасов Бориса Карлофф-Бела Лугоси “Черная кошка”. Поскольку вечернее шоу закончилось в час ночи, он вполне мог уехать после него и успеть в Аллентаун в установленное время. “Черная кошка” была снята в 1935 году, поэтому ее Керриган мог видеть еще тогда, и знание сюжета вовсе не означало, что он смотрел фильм именно в среду в ночном телепоказе.
