Смерть на выбор - Макдональд Росс (версия книг TXT) 📗

Он отодвинул опустевшее блюдо из-под салата и закурил сигарету.

— Можешь идти, Блэйни, — бросил он. Скелет скрылся с глаз.

— Вы получили мой подарок? — небрежно спросил я.

— Какой еще подарок? Садись, если хочешь.

Я сел за стол напротив него.

— Я разыскал для вас эту девушку. Тарантини оказался проворней меня, иначе я пригнал бы и его.

— Ты ее разыскал? Нам пришлось гоняться за ней самим. Сегодня утром позвонила какая-то дамочка и сказала, что наша птичка вернулась в родное гнездышко. Или это ты дамочкой прикинулся, чтобы нас разыграть?

— У меня не та фигура, — ответил я, смерив его взглядом.

— Тогда не вижу, где тут твоя заслуга.

— Я выкурил ее из Палм-Спрингс, чтобы она попала к вам в руки. Вы сказали, что это стоит тысячу долларов.

— Насколько я знаю, она приехала сама. Я плачу за товар, когда мне доставляют его на дом.

— Но ведь она у вас, не так ли? Вы бы ее не заполучили, если бы я не отправил ее домой к матери. Это я уговорил ее вернуться.

— Она другое говорит.

— А именно?

— Мы пока не так много из нее вытянули, — буркнул он и, замявшись, переменил тему. — А Тарантини ты видел?

— Не видел. Он оглушил меня сзади. По-моему, Галли пыталась ему помешать. Возможно, она во всем этом не замешана. Хоть я и не знаю, в чем «в этом».

— А узнать ой как хочется, а? — рассмеялся он своим не слишком заразительным смехом.

— Когда меня лупят по голове, мне любопытно знать почему.

— Я тебе скажу почему. Тарантини кой-чего у меня взял и не отдает, ты, наверно, и сам догадался, а? А я хочу получить это обратно. Но девчонка твердит, что ничего об этом не знает.

— Что он у вас взял?

— Не имеет значения. С собой он это не таскает. Но когда я до него доберусь, он мне скажет, где это.

— Наркотик, — тихо пробормотал я. Если Даузер и услышал, то не подал виду.

— Ты на меня работаешь, Арчер?

— Даром — нет.

— Я предложил тебе пять тысяч за Тарантини. Могу еще столько же накинуть.

— Вы мне уже предлагали тысячу за Галли. Предложений вас хоть отбавляй. — Я внимательно следил за его лицом, чтобы знать, как далеко я могу зайти по этой дорожке.

— Не глупи, — проворчал он. — Если в ты ее привел, я бы тебе выложил наличные, как в банке. Но Блэйни пришлось съездить за ней самому. Я не могу себе позволить швырять деньги на ветер. Расходы у меня нынче — глаза на лоб лезут! А народу на жалованье столько, что сердце кровью обливается. Да еще подоходный налог платить надо, чтоб с государством не ссориться. — Голос его дрожал от праведного гнева. — Я уж не говорю о политиканах, — добавил он. — Эти сукины дети сосут меня как пиявки.

— Ладно, тогда пятьсот, — уступил я. — Ни по-вашему, ни по-моему.

— Пятьсот за что? За твою болтовню? — Но он уже просто торговался, стараясь превратить сделку в грабеж.

— Вчера вечером речь шла о тысяче. Только вчера вечером у вас не было Галли.

— Пользы от нее никакой. Если она и знает, где Тарантини, то говорить не хочет.

— Давайте я с ней потолкую, — предложил я, подступив к цели, которую наметил с самого начала.

— Незачем, она у меня и так заговорит. Нужно немного времени. — Он встал, затягивая пояс на своем отвисшем брюхе. Было в этом жесте что-то женское, хотя под рукавами его халата грозно бугрились борцовские мускулы.

Стоя, он казался ниже ростом из-за непропорционально коротких ног. Я остался сидеть. Мне казалось, что Даузер скорее сделает то, что я от него хотел, если получит возможность смотреть на меня сверху вниз. Сандалии у него на ногах были на двухдюймовых каблуках.

— Немного времени... — повторил я. — Тарантини нужно то же самое, чтобы благополучно затеряться в Мексике. Или куда он там подался.

— Я его и оттуда выцарапаю, — по-волчьи оскалился он. — Узнать бы только, где он.

— А если она действительно не знает?

— Знает, знает. Вспомнит. Таких баб, как она, так просто не бросают, особенно парни вроде Джо. Любит он сладенькое-то.

— Кстати, о сладеньком, — перебил я. — Что вы сделали с девушкой?

— Ничего особенного, — пожал он массивными плечами. — Блэйни покантовал ее малость, и все. Сейчас я силенок поднабрался, так что, пожалуй, и сам ею займусь. — Он стукнул себя кулаком в живот, но не слишком сильно.

— Позвольте мне все-таки поговорить с ней.

— Что это ты ею так интересуешься, малыш?

— Тарантини чуть не проломил мне голову.

— Подумаешь, голова! Вот когда по карману ударят — тогда взвоешь. Там больнее всего.

— Это точно. Но у меня есть одна идея. Галли могла вообразить, что я на ее стороне. — (Если она действительно так подумала, то она чертовски права.) — Вы меня слегка помнете и втолкнете к ней. Это ее окончательно убедит. Полагаю, вы ее упрятали в какой-нибудь подвал?

— То есть ты хочешь подсадной уткой заделаться, так я тебя понял?

— Называйте, как хотите. Когда я получу свои пять сотен?

Он глубоко засунул руку в карман халата, вытащил тисненный золотом бумажник, извлек из него пятисотдолларовую бумажку и бросил на стол.

— Держи.

Я встал и, преодолевая отвращение, взял деньги, убеждая себя, что в данных обстоятельствах это оправданно. Взяв у Даузера деньги, я заставлю его доверять мне. Другого способа я не знал.

Я сунул бумажку в кармашек для часов, отдельно от остальных денег, пообещав себе, что спущу эти пять сотен на бегах при первой же возможности.

— Ну что ж, идея, может, и неплохая, — проговорил он. — Поговори с девчонкой, пока мы не слишком ее потрепали. Мне она даже нравится, ей-богу. Есть на что поглядеть. Тебе, поди, тоже, а? — В его жабьих глазах зажегся похотливый огонек.

— Да, лакомый кусочек, — согласился я.

— Ладно, без глупостей. Я подсажу тебя к ней, и ты с ней потолкуешь, но и только. Как мы договорились. У меня там есть микрофон и окошко, через которое видно только в одну сторону. Окошко я устроил для политиков. Они меня иногда навещают. Сам я подглядывать не любитель — предпочитаю нормальный секс.

Собаки — тоже, подумал я, но промолчал.

15

После залитого солнцем патио комната с почти наглухо задернутыми портьерами показалась мне очень темной. Сквозь щель между драпировками проникала узкая полоска света, делившая комнату на две неравные части. В той части, что была справа от меня, стояли туалетный столик и кресло с высокой спинкой, обитое темно-красным атласом. Я увидел себя в зеркале над туалетным столиком. Вид у меня был достаточно всклокоченный. Тяжелая дверь захлопнулась у меня за спиной, и ключ повернулся в замке.

Слева от меня стояло еще несколько кресел и широкая кровать с обтянутой красным шелком спинкой. Вместо столика у изголовья стоял передвижной бар. На кровати, скрючившись, сидела Галли Тарантини, точно сгусток окружающей тьмы и безмолвия, принявший человеческие очертания. Живыми в ней казались лишь отливающие янтарем глаза.

— Какой приятный сюрприз! — пробормотала она. — Я не ожидала, что у меня появится сосед. Да еще нужного пола. — В словах ее прозвучала ирония. Она очень подходила к ее низкому и сильному голосу.

— Вы очень наблюдательны, — заметил я, подходя к окну. Оно было наглухо заперто задвижками снаружи.

— Бесполезно, — сказала Галли, угадав мои мысли. — Даже если вы его разобьете, бежать отсюда нельзя — кругом охрана. Даузер кругом расставил своих головорезов — они для него все равно что оловянные солдатики для ребенка. Он воображает себя Наполеоном и, наверно, страдает тем же физическим недостатком. Впрочем, не знаю, не проверяла. Я бы не позволила ему и прикоснуться ко мне. — Она говорила тихо, но отчетливо, с явным удовольствием прислушиваясь к собственному голосу, словно не замечая его ворчливых интонаций. Я надеялся, что Даузер все это слышит, и гадал, где спрятан микрофон.

Может быть, в баре? Я отвернулся от окна, чтобы взглянуть на него, и свет упал мне на лицо. Галли привскочила на постели, тихо ахнув от удивления. Она меня узнала.