Мне тебя заказали - Стернин Григорий (чтение книг .TXT) 📗
— Все. Достаточно. Спать хочу, — нахмурился Гнедой и с остервенением выплюнул на пол рачью клешню. — Пошли, Неля, в опочивальню. А вы идите в другую комнату. Там для вас все приготовлено…
С этими словами он картинно взял под руку Нелю, и они вышли из бассейна.
— Прошу, — пригласил их на выход телохранитель Гнедого.
— Моя одежда там, — показал Михаил на раздевалку.
— Не беспокойся, все уже там, где надо, — проворчал телохранитель.
Михаил и Лолита вышли из бассейна и двинулись вслед за телохранителем по длинному коридору.
— Вам сюда, — указал он на дверь справа.
Михаил открыл дверь комнаты и пропустил внутрь голую Лолиту. Дверь захлопнулась. И тут он с ужасом увидел, как из-за занавески вышел с оскаленной кроваво-красной пастью огромный ротвейлер Гнедого по кличке Джульбарс и лёг около двери. Лолита с ужасом глядела на Михаила и бесстрастного Джульбарса.
В комнате не было ничего, кроме огромной кровати с балдахином. На стене висели большие фотографии Люськи и Вареньки. Обе покойницы весело и блудливо смотрели на живых.
Михаил и Лолита переглянулись, стоя друг напротив друга.
Михаил поглядел на стены и не обнаружил там выключателя, видимо, он был в коридоре. С потолка весело светила огромная хрустальная люстра, у двери, злобно глядя на гостей, чинно лежал Джульбарс.
Делать было нечего, полезли на кровать. На ней были огромные пуховые подушки, постеленные на атласный матрац, но ни простыни, ни одеяла не было. И Лолита, и Михаил были совершенно голыми.
Они легли на кровать и прижались друг к другу, так как в комнате было довольно холодно. Михаил понял, что открыто окно. Он хотел было встать, чтобы затворить его, но Джульбарс угрожающе зарычал и сделал движение к нему. Пришлось снова ложиться на холодящий атлас кровати и прижиматься к дрожавшей от холода Лолите. Ну а потом возникло естественное желание, и они совокупились под злобными взглядами Джульбарса. Причём, когда их движения становились быстрыми и резкими, Джульбарс угрожающе рычал, выражая своё явное неодобрение их странным, на его взгляд, поведением. А когда они, измотанные устроенным Гнедым фарсом, заснули, Джульбарсу надоело лежать у двери, и он тоже перекочевал на постель. Люстра же продолжала гореть.
Михаил проснулся от дикого женского крика и лая собаки. Видимо, Лолита проснулась, увидела в своих ногах огромного пса и закричала от испуга. Тем самым разбудила Джульбарса, и тот злобно залаял на мешающую ему спать гостью.
— Пошёл отсюда! — крикнул на собаку Михаил, и та, зловеще зарычав, однако, убралась с кровати.
Больше заснуть не удалось. Они лежали, прижавшись друг к другу, а Джульбарс посапывал у двери.
Люстра погасла только тогда, когда за занавесками уже показался дневной свет. Но время тянулось долго. Позвать на помощь Михаил не решался. Джульбарс же продолжал охранять выход из комнаты, при этом лениво вылизывая своё холёное лоснящееся тело.
Наконец резко открылась дверь, и вошёл разгневанный Гнедой в ослепительно белой тройке и бордовом галстуке.
— Да что здесь такое происходит? Черт знает что творится! Гостей принять не умеют, — ругался он. — Пшел отсюда, кыш! — пнул он ногой Джульбарса, и обиженный пёс, заскулив, убрался восвояси. — Да что такое? Ни простыни, ни одеяла… Вот и надейся на них. Никакой галантности, ни малейшего понятия о госте-приимстве. Я всегда говорил, что у нас совершенно дикий народ, и не в моих силах его чему-нибудь научить. Извини, Мишель, — развёл он руками. — Кстати, у тебя завтра важный день. Наконец-то открывается наше казино. И ты завтра же приступаешь к работе. Как тебя, я забыл? — сурово глядя на Лолиту, спросил он насмерть перепуганную девушку.
— Лолита, — пролепетала она.
— Вот что, драгоценная моя Лолита. Ты имеешь дело с управляющим новым шикарным казино в престижном районе Москвы, а не с кем-нибудь. И будь любезна обращаться с ним, как подобает его статусу. Это очень учёный и эрудированный человек, благородных кровей. Но что самое главное — это мой большой друг. А дружба для меня — это все… Может быть, лишь настоящая любовь выше дружбы… Как мало на свете настоящих друзей, — пригорюнился он. — Иных уж нет, а те далече… Ладно, — подвёл итог он. — Сейчас вам принесут ваши вещи, собирайтесь и уезжайте. После такой ночи тебе, Мишель, надо как следует выспаться. Завтра для тебя начинается новая интересная жизнь.
Им принесли одежду, и они стали одеваться. Причём при одевании присутствовал сам Гнедой, буравя глазами Лолиту, надевавшую лифчик и натягивавшую чулки на свои длинные ноги. Глаза у него загорелись, он сделал было движение к ней, но потом махнул рукой и вышел из комнаты.
Одевшись, они молча вышли. Гнедого не было.
Ни завтрака, ни кофе им никто не предложил, телохранитель мрачно, как ни в чем не бывало, вывел их на мартовский воздух и довёл до «девятки» Михаила.
Когда уже Михаил собирался тронуть машину с места, из особняка вышел в своём белом костюме Гнедой. Сделал рукой с многочисленными перстнями на пальцах властный жест, чтобы тот подождал уезжать.
Михаил вылез из машины и быстрым шагом подошёл к крыльцу, на котором стоял Гнедой.
— Организуй наблюдение за Фроловым, — напомнил он. — В этом залог успеха. Все, езжай, и чтобы завтра был как огурчик. — И вдруг закричал истошным голосом: — Юркеш!
Здоровенный телохранитель подбежал к нему.
— Почему не организовал достойный приём нашему гостю Мишелю? — уставившись на него, спросил Гнедой. — Я что, сам должен за всем следить?
Тот только нелепо улыбнулся и развёл своими огромными руками, виноват, мол, не доглядел…
— Ведь гостеприимство — залог успеха, а, Юркеш? Ты согласен со мной, я надеюсь?
Тот кивнул в знак согласия своей огромной наголо бритой головой.
— Ты где находился вечером? Отвечай! Пьян ведь был небось?
Юркеш снова развёл ручищами, глупо улыбнулся и слегка кивнул.
— Ну вот, так и знал, — усмехнулся Гнедой. — Да, пьянство — это страшный бич нашего народа. Где их найти, непьющих-то? — вздохнул он. — Только за дверь, а они уже квасят…
Михаил тупо глядел в круглые глаза Гнедого и не мог произнести ни слова.
— С него будет спрошено по всей строгости. Я наложу на него штраф. Этого они боятся больше всего, — пообещал Михаилу Гнедой и сделал ему знак, чтобы он садился в машину и уезжал восвояси.
Тот поплёлся к машине. Сел в неё и тронул с места. Когда они выехали за пределы участка, Лолита истерически зарыдала от перенесённого унижения. Михаил дотронулся до её колена в чёрном чулке, желая как-то утешить её. Но она с лютой брезгливостью отдёрнула ногу в сторону.
— Останови машину, — приказала она.
Тот остановил. Они были уже почти у трассы.
Лолита вышла из машины и побрела в своих замшевых сапогах на высоченном каблуке к Рублево-Успенскому шоссе. Михаил сидел в машине и курил. Перед глазами стояло лицо заживо закопанной в землю Варвары.
…А тем временем Гнедой дружески хлопнул телохранителя по могучему плечу, сунул ему в карман кожаной куртки несколько смятых стодолларовых купюр и громогласно захохотал. А потом так же мгновенно перестал ржать и пошёл завтракать. Там, в гостиной, его ждали белокурая Неля и верный Джульбарс. Ждали с нетерпением, потому что Неле Гнедой обещал сегодня сделать какой-то дорогой подарок. Джульбарс же элементарно хотел жрать.
Войдя в комнату, Гнедой взял со стола несколько кусков карбонада и швырнул их Джульбарсу.
— Жри, жри, ненасытная твоя душа. Эй, вы, — крикнул он прислуге. — Дайте ему сырого мяса, что ли! Заслужил пёсик, заслужил, пусть пожрёт…
Вошёл Юркеш и увёл пса из комнаты.
— Ну а теперь иди ко мне, моя русалочка, — проворковал Гнедой, разваливаясь в мягком кожаном кресле, и Неля бросилась к нему на колени.
