Мне тебя заказали - Стернин Григорий (чтение книг .TXT) 📗
— Да. И Мойдодыра тоже. Потом, правда, отказался от этих слов, сказал, что Мойдодыр, оказывается, к Цвету этому никакого отношения не имеет.
Меченый промолчал, закурил очередную «беломорину».
— Так что ты по этому поводу думаешь? — спросил Алексей.
Меченый помолчал, затянулся дымом.
— Мы люди маленькие, начальству виднее, — произнёс он. — А ты готовься к червонцу, капитан. Будет меньше — считай, повезло. Крутым людям ты дорогу перешёл.
И все. Больше ничего Алексей от него добиться не смог.
Но на суд он пришёл достаточно подготовленным и не рассчитывающим на какую-то там справедливость. Адвокат работал против него — это он понял прекрасно. Судья, скорее всего, тоже будет необъективен. Так что — будь что будет…
— Встать, суд идёт, — прозвучало в зале.
Маленького роста плешивый Грибанов уселся на председательское место. Снял одни круглые очки, положил их на стол, надел другие, по виду абсолютно такие же, но для чтения, и стал читать какой-то документ.
«Готовься к червонцу, капитан», — прозвучал в ушах хриплый голос Меченого.
…Суд длился более двух месяцев и закончился лишь к седьмому ноября. То не являлся кто-то из свидетелей, то заболел судья, то адвокат, то ремонтировался зал судебных заседаний.
Свидетели Жилкина и Павел Егорыч Соломатин свидетельствовали против Кондратьева.
Виктория Щербак на заседания суда вообще не являлась.
Сидельников на первый взгляд остроумными вопросами, казалось бы, хотел поставить тупых свидетелей в нелепое положение, но судья равнодушным тоном давал понять, что остроумие адвоката им во внимание не принимается.
Высокий, сухощавый прокурор Андрей Иванович Хвостов занял тоже вполне определённую позицию. Он был спокоен, говорил монотонным голосом, излагал только очевидные факты.
А очевидными фактами для него были отпечатки пальцев на рукоятке «ПМ», найденного у Кондратьева, показания трех свидетелей, видевших человека, похожего на Кондратьева, душившего Дырявина.
Хвостов сказал, что в феврале этого года фирма «Гермес», возглавляемая Кондратьевым, получив от тюменской торговой компании сто двадцать пять тысяч долларов, не сумела рассчитаться товаром, и хоть впоследствии «Гермес» вернул компании половину суммы, компания потерпела большие убытки. Более того, при странных обстоятельствах бесследно исчез представитель компании Дмитриев. Хвостов сказал, что тюменская компания обратилась за помощью к частному детективному агентству и те собрали некоторые данные. По этим данным, уголовный авторитет Расцветаев по кличке Славка Цвет организовал вооружённый налёт на офис фирмы «Гермес», налётом руководил некто Амбал. Суду были предъявлены фотографии, на которых были засняты Цвет и Амбал, сидящие в ресторане в обществе людей уголовного вида и приветливо улыбающиеся друг другу. Также была предъявлена и фотография, на которой были изображены Цвет и убитый Дырявин по кличке Мойдодыр. Они стояли на улице около «девятки» Цвета и о чем-то оживлённо разговаривали. Хвостов попросил дать свидетельские показания одного из двух хорошо одетых мужчин, постоянно присутствующих на всех судебных заседаниях. Это были представители тюменской торговой компании. Представитель рассказал о материальных потерях компании, нанесённых им «Гермесом», и о таинственном исчезновении Дмитриева, отца троих детей, прекрасного человека, которого все очень любили и ценили.
При этих показаниях Сидельников укоризненно поглядел на Алексея и едва заметно покачал головой.
Прокурор Хвостов сообщил суду, что, по его сведениям, Амбал, руководивший налётом, буквально через неделю после этого был убит на пустыре в Жулебине выстрелом в голову. Таким образом, и смерть Мойдодыра представлялась вполне закономерной. Очевидно, что все это бандитские разборки, и не более того.
Сидельников нарочито нервничал, все время напряжённо глядел на дверь, словно ожидая кого-то. Он постоянно говорил суду о том, что должна появиться свидетельница Виктория Щербак, она даст очень важные показания, которые подтвердят показания убитого Сытина о том, что от места преступления отъехала темно-зелёная «Нива» с номером 23-58 ММ. Но Щербак так и не появилась, хотя ей слали домой повестки. Наконец Сидельников в отчаянии сообщил, что, как выяснилось, Щербак в настоящее время находится на отдыхе за границей и в суд явиться не сможет. Показания несчастного Сытина, записанные в деле, явились, таким образом, единственными в пользу Кондратьева. Сидельников продолжал укоризненно глядеть на Кондратьева и разводить руками.
Прокурор зачитал данные следствия о том, что Сергей Владимирович Фролов после налёта на офис «Гермеса» обратился за помощью к своему боевому товарищу Алексею Красильникову.
— Самое интересное заключается в том, господа, — откашлявшись, произнёс Хвостов, — что родным братом Алексея Красильникова, кстати, тоже дважды судимого, является известный уголовный авторитет вор в законе Григорий Красильников по кличке Чёрный. В настоящее время Чёрный, обвиняемый по статье 93 «прим», скрылся за границу. Таким образом, вырисовывается очевидная картина. Так называемой «крышей» для «Гермеса» была банда Чёрного. Постоянно шли воровские разборки. Банда Чёрного не поделила жирный кусок с бандой Цвета, банда Цвета, очевидно, расправилась с несчастным Дмитриевым и по поддельной доверенности получила продукты со склада. Затем совершила налёт на офис «Гермеса». После чего в дело вмешался Чёрный. Результат этого — гибель Амбала из банды Цвета. Его труп был найден на окраине Москвы и впоследствии опознан. Затем Цвет подсылает к Кондратьеву наёмного убийцу Дырявина. Но бывший капитан Советской Армии Кондратьев оказался оперативней. Результат — гибель Дырявина.
— Ваша честь, имею возражение, — попросил слова Сидельников. — Расцветаев по кличке Славка Цвет был арестован по обвинению в хранении наркотиков и оружия и в настоящее время находится в Бутырской тюрьме, так что он никак не мог руководить недавно освободившимся Дырявиным.
— Дырявин освободился тридцатого января, а Расцветаев арестован девятого февраля, — возразил Хвостов. — А наезд на «Гермес» был тринадцатого. Так что руководить очередной разборкой он мог и на воле. Тем более, ни для кого не секрет, что такие дела делаются подобными личностями и из-за решётки, — усмехнулся он.
Сидельников не нашёл, что ответить.
Над Алексеем сгущались тучи… Ему уже ничего не могло помочь… А он, несмотря на слова Меченого, все же в глубине души ждал какой-то справедливости.
Надежда на эту справедливость оставалась, и когда прокурор прочитал обвинительную речь, и когда Алексей, отказавшись от последнего слова, произнеся только одно: «Я его не душил, и больше мне сказать нечего», стал ждать приговора… Он видел, как напряглась Инна, как она приподнялась с места, вцепившись пальцами в подлокотники, видел бледное лицо Сергея Фролова рядом с багровым апоплексичным Олегом Никифоровым, лица отца и сестры…
— Встать, суд идёт! — снова прозвучало в зале.
Грибанов начал нарочито медленно, монотонным голосом зачитывать приговор:
— Именем Российской Федерации. Кондратьева Алексея Николаевича тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года рождения, уроженца города Ярославля, прописанного по адресу: Московская область, Сергиев Посад, улица Красной Армии, дом… признать виновным по статье сто третьей Уголовного кодекса Российской Федерации и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на семь лет с отбыванием наказания в колонии усиленного режима. Приговор может быть обжалован в вышестоящей инстанции в течение…
«Меньше червонца — считай, повезло», — звучал в ушах голос Меченого. Его полмесяца назад перевели в другую камеру, и беседы с ним прекратились. Лишь один раз от него пришла малява. «Держись, капитан, — писал старый вор. — По подставе сидишь, знаю. Живы будем — увидимся в зоне. Берегись Сидельникова».
«Значит, повезло?» — подумал Алексей и тут же ужаснулся названной цифре. Семь лет, не месяцев, а лет… А сколько же это месяцев? Он стал лихорадочно умножать в уме. Восемьдесят четыре месяца… С ума сойти… Восемьдесят четыре… А недель сколько? Это уже ему никак не посчитать, ясно только, что много. А сколько дней? Часов? Минут? Лишение свободы на целых семь лет…
