Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт (чтение книг txt) 📗
Машина тронулась вверх по крутому склону, типичному для Колинас-Рохас. Сейчас он свернет на другую дорогу, и минут через десять-пятнадцать они окажутся уже на автомагистрали. Там он посадит Леона в пригородное такси и попросит шофера отвезти его в американское посольство. Хотя в действительности это было вовсе не то, что хотел бы он сделать. Но что еще оставалось ему?
Внезапно Дэвид услышал донесшиеся до него с заднего сиденья слова. Слова! Произнесенные шепотом, глухо, едва слышно, они тем не менее прозвучали отчетливо! И это – несмотря на то, что их исторгло из своих глубин израненное, искалеченное горло.
– Я… остаюсь… с вами… Чтобы… вместе…
Сполдинг вцепился судорожно в руль, чтобы справиться с управлением: из-за потрясения, которое испытал он, услышав произнесенную с таким трудом речь, – ибо для Эжена Леона это и в самом деле была речь, – он выпустил баранку из рук. Выправив машину, Дэвид повернулся и посмотрел на ученого. При перемежающемся свете он увидел, что и Леон смотрит на него. Губы у ученого были плотно сжаты, взгляд сосредоточен. Несомненно, физик полностью отдавал себе отчет в том, что он делает, что делают оба они… И что должны еще сделать.
– Ол райт! – сказал Дэвид, стараясь не выдать охватившего его волнения и выразить свои мысли как можно яснее. – Я понял, что вы имели в виду. Один бог знает, как нуждаюсь я в помощи, от кого бы ни исходила она. Впрочем, мы оба нуждаемся в ней. Поскольку, как сдается мне, у нас появились теперь два могущественных врага – Берлин и Вашингтон.
– Я не желаю, чтобы мне кто-то мешал, Штольц! – крикнул Дэвид в трубку. Он звонил из небольшой телефонной будки неподалеку от Очо-Кале. Леон же сидел сейчас за рулем машины военно-морских сил США, в десяти ярдах от телефона-автомата. Мотор работал. Ученый не водил машину вот уже двенадцать лет, но с помощью полуслов и жестов он уверил Дэвида, что, если понадобится вдруг, он справится с этим.
– Вы не можете так поступить! – ответил в панике немец.
– Представьте себе, что я – Павлов, а вы – собака! И, заткнувшись, слушайте, что я говорю! В Терраса-Верде все вверх дном, если вы еще не знаете. Ваши люди перебиты. Так же, как и наши. Со мной и чертежи, и Леон… Ваши не существующие якобы гестаповцы уже одного за другим карают неугодных им лиц!
– Быть такого не может! – завопил Штольц.
– Скажите это убиенным! Когда станете приводить все в порядок на месте кровавого побоища! И замечу еще: вы – самый обычный сукин сын, ничего не знающий толком!.. Запомните, Штольц, мне нужны остальные чертежи. Так что ждите моего звонка! – Дэвид швырнул трубку и выскочил из будки.
Сейчас самое время начать сеанс радиосвязи. Затем надо будет заняться конвертом с шифровкой из «Фэрфакса» и, наконец, позвонив в посольство, связаться с Баллардом. Главное – выполнять все в строгой последовательности, не делая одновременно нескольких дел.
Сполдинг открыл дверцу машины и сел рядом с Леоном. Физик указал на приборную доску и, заметно напрягаясь, произнес одно-единственное слово:
– Опять…
– Вот и отлично, – сказал Сполдинг. – Значит, они тревожатся. Думаю, им не понравится, что я скажу. – Дэвид открыл крошечную нишу в панели и вытащил оттуда микрофон. Затем, нажав с силой пальцами на сетку малюсенького прибора, вогнул ее внутрь. Не удовольствовавшись этим, прикрыл микрофон рукой и, выйдя на связь, стал водить им вдоль пиджака, чтобы еще более исказить звук. – «Фламинго» – базе… «Фламинго» – базе, – произнес Сполдинг.
Сперва были слышны лишь статические разряды, затем раздался сердитый голос:
– «Фламинго», наконец-то, черт бы вас побрал! Вот уже два часа без малого, как мы безуспешно пытаемся выйти с вами на связь! Этот ваш Баллард беспрерывно звонит нам! Где вы находитесь?
– Говорит «Фламинго»… Почему вы не вышли на наш последний сеанс радиосвязи? Вам что-то помешало?
– На последний сеанс радиосвязи? Хватит болтать! Я с трудом слышу вас. Подождите, пожалуйста, пока я не свяжусь с дежурным офицером.
– Оставьте это! Не суетитесь понапрасну. Вас снова становится плохо слышно. Мы гоняемся за Сполдингом. Преследуем его. Он в машине… Примерно в двадцати семи – двадцати восьми милях к северу от нас… – Произнеся это, Дэвид умолк.
– «Фламинго»!.. «Фламинго»!.. О боже, эта дрянь опять барахлит!.. В двадцати восьми милях к северу, но откуда?.. Я не понял вас, «Фламинго»!.. «Фламинго», отзовитесь!
– «…минго» на связи, – сказал Сполдинг, на этот раз поднеся микрофон ко рту. – Эта радиоустановка нуждается в серьезном ремонте, приятель. Ну а если вы и не расслышали кое-чего, – ничего страшного. Я повторяю: мы вернемся на базу приблизительно…
Сполдинг наклонился и выключил радио.
Затем вышел из машины и вернулся в телефонную будку.
Главное – выполнять все в строгой последовательности, не делая одновременно нескольких дел. Не разбрасываться, не отвлекаться. Продвигаться вперед, тщательно продумывая каждый шаг и не допуская никаких оплошностей.
Сейчас на очереди – срочное сообщение из «Фэрфакса». Ознакомившись с расшифрованным текстом, он сможет узнать наконец, кто именно потребовал его задержания. Как зовут человека со статусом «четыре-ноль», позволяющим отправлять подобные распоряжения с радиостанции этого разведывательного центра.
Это, вне сомнения, тот самый агент, который разгуливает безнаказанно по закрытой зоне, куда лишь немногие могут попасть, и убил в новогоднюю ночь человека по имени Эд Пейс.
Агент, внедренный «Хаганой».
У Сполдинга было огромное искушение вскрыть желтый конверт сразу же, как только получил его от морского офицера в Сан-Тельмо, но он подавил в себе это желание. Он знал, что шифровка потрясет его независимо от того, кто ее отправлял – знакомый ли ему человек или нет. Ведь самое главное для него заключалось теперь в том, что он узнает имя этого типа, против которого и обратит свою месть, уготовленную им для убийцы его друга.
Дэвид, впрочем, сознавал, что подобные мысли отвлекают его от более неотложных дел. И постарался отделаться от них. Им с Леоном предстоит сейчас совершить поездку в Очо-Кале. И хотя они будут спешить, о необходимости соблюдать осторожность он ни за что не забудет. Дэвид был твердо уверен: ничто не сможет помешать ему сделать то, что он задумал. Как и его нелицеприятному разговору с Генрихом Штольцем.
Он вытащил желтый конверт и провел пальцем вдоль линии склейки, открывая его.
В первый момент стоявшее под текстом имя ничего не сказало ему.
Какой-то там Айра Барден, подполковник.
И все.
Но затем он вспомнил.
Вспомнил канун Нового года! И все, что произошло вслед за тем!
Вспомнил, о боже, что было тогда! Он встречался в те дни со вторым человеком в руководстве «Фэрфакса» – грубоватым, разговаривавшим жестким тоном субъектом. Этот «ближайший друг» Эда Пейса прилюдно, с армейской непосредственностью, оплакивал смерть своего «лучшего друга», обрушивая гнев на голову убийцы. И это он втайне от всех предоставил Дэвиду возможность отправиться на самолете на воздушную базу в Вирджинии, чтобы самому принять участие в расследовании преступления, проводившемся еще по свежим следам. Но это не все: воспользовавшись трагической гибелью Эда Пейса, он залез в сейфы «лучшего друга», где, как казалось ему, хранились заветные досье… Но ничего не нашел: на полках сейфов было пусто.
Этот человек уверял Сполдинга, что лиссабонского шифровальщика по имени Маршалл убили в Стране Басков, и обещал выяснить все, что касается Франца Альтмюллера.
Но обещания своего, конечно же, так и не выполнил.
И этот же человек пытался убедить Дэвида, что все только выиграли бы, если бы он забыл на время о правилах, касающихся соблюдения государственной тайны, и рассказал ему, что за задание получил он от военного департамента.
Слушая его, Дэвид едва удержался, чтобы не ввести своего собеседника в курс дела. И сейчас он жалел лишь о том, что сохранил все в секрете.
