Зайти с короля - Доббс Майкл (книги бесплатно TXT) 📗

— А безопасность? Как быть с безопасностью? — с отчаянием в голосе спросил Майкрофт.

— Лучший способ обеспечить безопасность — появиться неожиданно, когда тебя никто не ждет. Если я сам сяду за руль своей машины, я буду в полной безопасности.

— Вы должны полностью отдавать себе отчет в том, что вы делаете. Такая поездка, да еще в сопровождении репортеров, будет означать открытое объявление войны, и пути для отступления и компромиссов будут закрыты. Это прямой публичный вызов премьер-министру.

— Нет, Дэвид, я вижу это не так. Урхарт представляет угрозу обществу, это, безусловно, так, но для меня в этом есть еще одна сторона. Мне нужно найти себя, ответить на глубокие побуждения моей души, убедиться, что я не в состоянии справиться с задачей быть не только королем, но и человеком. Я не могу убежать от своей природы, Дэвид, от того, во что я верю. Это не только вызов Урхарту. Это, скорее, вызов себе самому. Это ты можешь понять?

Слова короля тяжким грузом ложились на плечи Майкрофта, и они опустились, словно придавленные этой тяжестью. Он почувствовал себя смертельно уставшим от гонки собственной жизни, у него не осталось запаса жизненных сил. Сидевший рядом с ним человен был не просто король, он был чем-то большим, он был человеком, отстаивавшим свое право быть самим собой. Майкрофт прекрасно понимал его чувства и восхищался его мужеством.

Он кивнул.

— Конечно, понимаю, — ответил он тихо.

— Элизабет, тосты опять сгорели!

Урхарт брезгливо смотрел на остатки своего завтрака, рассыпавшегося на кусочни при первом же прикосновении ножа и оказавшегося у него на коленях. Его жена все еще была в халате; вчера она снова вернулась домой поздно — „я все стараюсь довести до сознания всех, дорогой, какой ты у меня замечательный", — и еще не совсем проснулась.

— В этой смехотворно маленькой кухне я просто не могу сосредоточиться, Френсис, не говоря уже о том, чтобы поджарить тебе тосты. Дай мне настоящую кухню, и ты получишь настоящие тосты.

Опять эта кухня. Он совсем забыл про нее, занятый другими делами. Сейчас у него на уме совсем другое.

— Френсис, что-нибудь не так? — Она слишком давно знала его, чтобы не уловить признаков тревоги.

Он жестом показал на газеты, сообщавшие о планах королевской поездни:

— Он не поддался на мой блеф, Элизабет.

— Это грозит неприятностями?

— Хуже не придумаешь. И это тогда, когда все пошло на лад. Опросы опять в нашу пользу, выборы вот-вот пора назначать. Это испортит нам все. — Он смахнул крошки со своих коленей. — Я не смогу высунуть носа за дверь в стране, где все только и делают, что говорят о нищете и о замерзающих пенсионерах. Мы съедем с Даунинг-стрит еще до того, кан ты успеешь выбрать новые обои или опорожнить тостер.

— Съедем с Даунинг-стрит? — В ее голосе зазвучала тревога. — Это может прозвучать грубо, но разве мы не въехали сюда только что?

Он в упор посмотрел на нее.

— Ты будешь скучать о ней? Ты меня удивляешь, Элизабет. Ты так редно бываешь дома.

Обычно она возвращалась за полночь, и, глядя сейчас на нее, он понял почему. По утрам она вечно была не в своей тарелке.

— А ты не можешь дать ему бой?

— Потом — да. И победить его. Но у меня нет времени, Элизабет, осталось всего две недели. Самое смешное в том, что король даже не понимает, что он сделал.

— Ты не должен сдаваться, Френсис. И ради меня, и ради себя. — Она принялась за свой тост с явным намерением показать, что это только у мужчин все валится из рук, но ей повезло не больше, чем ему, и она разозлилась. — Не забывай, что я делила с тобой все жертвы и весь твой тяжкий труд. И у меня тоже есть своя жизнь. Мне нравится быть женой премьер-министра. Когда-нибудь я стану вдовой бывшего премьер-министра. Тогда мне понадобится поддержка, какой-то, хоть небольшой, вес в обществе, ведь я останусь совсем одна.

Это прозвучало эгоистично и жестоко. Она опять не смогла удержаться от того, чтобы не пустить в ход свое самое мощное оружие — его вину.

— Все было бы иначе, будь у нас дети, которые могли бы содержать меня.

Он неподвижным взглядом смотрел на останки своего завтрака. Вот во что это вылилось. В жлобствование над его гробом.

— Сразись с ним, Френсис.

— Я и собираюсь, но его нельзя недооценивать. Если я отрублю ему ногу, он приковыляет обратно на другой.

— Тогда добей его.

— Хочешь сказать, как Джордж Вашингтон?

— Хочу сказать, как этот мясник Кромвель. Либо мы, либо он, Френсис.

— Видит Бог, я не хотел этого, Элизабет, действительно не хотел. Это значит не просто уничтожить одного человека, но поставить крест на нескольких столетиях истории. Всему есть свои пределы.

— Обдумай это хорошенько, Френсис. Это возможно?

— Это явно не то же самое, что лить крокодиловы слезы над бедствиями обездоленных.

— Правительства не решают проблем за людей, они просто стараются упорядочить их к общей выгоде. Ты не можешь упорядочить их к своей выгоде?

— За две-три недели? — Он пристально посмотрел в ее глаза. Она не шутила. Совсем не шутила. — Именно над этим я сушил себе мозги всю ночь. — Он осторожно нивнул головой. — Возможно, что это осуществимо. Если повезет. И если прибегнуть к колдовству. Вчинить ему иск: народ против короля. Но это будет не просто референдум, это будет революция. И, если мы победим, королевской семье никогда не оправиться.

— Не жди от меня жалости, я из Колхаунов.

— Но Кромвель ли я?

— Ты станешь им.

Он вдруг вспомнил, что истлевшие останки Кромвеля были выкопаны из могилы и вздернуты на виселицу. Он смотрел на останки тоста и думал, что Элизабет, скорее всего, к сожалению, права.

Часть третья

Телефонный звонок нарушил тишину квартиры. Было уже поздно, далеко за десять, и Кенни уже лег, оставив Майкрофта вносить последние поправки в расписание поездки короля. Трубку с параллельного аппарата снял Кенни , и Маикрофт подумал, не ему ли звонят, чтобы заполнить последние ваиансии в списке сопровождающих, но ведь не ночью же это делать?

Кенни появился из двери спальни, сонно протирая руками глаза:

— Это тебя.

— Меня? Но кто бы это мог быть?

— Не знаю. — Кенни наполовину спал. Маикрофт нерешительно снял трубку:

— Алло?

— Дэвид Майнрофт? — спросил голос.

— Кто это говорит?

— Дэвид, я Кен Рочестер из „Миррор". Простите, что я беспокою вас так поздно. Я не очень помешал вам, Дэвид?

Раньше Маикрофт никогда не слыхал об этом человеке. Его гундосое произношение было неприятным, его бесцеремонность — оскорбительной и вызывающей чувство протеста, а его намерения рождали подозрения в неискренности. Маикрофт ничего не ответил.

— У меня неотложное дело, мой редактор снимет с меня голову, если я не смогу завтра отправиться с королем в поездку в качестве аккредитованного при нем корреспондента. Я обычно пишу по особым редакционным заданиям. А вы переехали, да, Дэвид? Это не ваш старый телефонный номер.

— Как вы достали этот номер? — спросил Майкрофт, выдавливая каждое слово из своих вдруг одеревеневших губ.

— Я говорю с Дэвидом Майкрофтом, да? Я был бы полным идиотом, если бы стал говорить об этом с кем-то другим. Вы — Дэвид?

— Как вы достали этот номер? — повторил он снова голосом, неестественным из-за спазмы, сжавшей его горло. Он давал этот номер только в диспетчерскую и только для срочного вызова.

— О, мы обычно получаем то, что хотим получить, Дэвид. Так я присоединюсь завтра к остальным крокодилам, вы отдадите необходимые распоряжения? Мой редактор снял бы с меня скальп, если бы мне не удалось убедить вас. К телефону подошел ваш сын? Простите, глупый вопрос, ведь ваш сын учится в университете и живет в университетском общежитии, да, Дэвид?

Теперь горло Маикрофта пересохло и было неспособно пропустить через себя ни единого слова.