Неоновый дождь - Берк Джеймс Ли (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

Сердце колотилось у меня в груди, я все никак не мог восстановить дыхание.

— Никогда не слышал об этом болване, — сказал я. Я почувствовал, как Бобби Джо начал поднимать меня за руку.

— Обожди, — остановил его человек в плаще. — Лейтенант не такой уж плохой парень. Он просто не понимает, во что ввязался. Если бы он знал, то уже мог бы быть в нашей команде. Фицпатрик, наверное, напичкал тебя патриотической чепухой, и ты думал, что выручаешь хороших ребят.

— Представления не имею, что ты несешь.

— Ты, может, и хороший полицейский, но не надо вешать нам лапшу, что ты облазил каждый куст в Новом Орлеане и в Катауатче из-за утонувшей черной девчонки, — сказал он.

— Теперь нужно на две минуты. И он заговорит, — предложил Эрик.

Человек в плаще нагнулся и внимательно посмотрел мне в лицо.

— Понятно, о чем он? — спросил он. — На две минуты под воду. Возможно, ты выдержишь. Но многие не выдерживают. Ну, что будет, то будет.

— Ему достаточно кивнуть головой, и он получит воздуха, сколько захочет, — сказал Бобби Джо.

Он рывком поднял меня за руку и снова потащил по мокрому кафелю к ванне. Но на этот раз с меня тек пот вместе с водой, я выскользнул из его рук и, сев на пол, резко, как молотком, ударил кожаным ботинком ему по ребрам. Он не ожидал этого, а я почувствовал, что под ударом ребро переломилось, как палочка. Кровь отхлынула у него с лица, рот приоткрылся. Он сморщился так, будто молча подавлял невыносимую боль и ярость.

— Ох, зря ты это, — заметил человек в плаще.

Эрик схватил меня за волосы и ударил головой о борт ванны. Я наугад отбивался от них ногами, но удары летели в пустоту. После этого Бобби Джо обвил своей сильной рукой мою шею и снова подтащил к краю ванны. Его тело сотрясала бешеная, смертоносная энергия, и я понял, что все мои прежние страхи о том, что меня застрелит ненормальный, прикончит наркоман, что я наступлю во Вьетнаме на мину — были всего лишь глупыми и мелкими страхами юности, а настоящее наказание, моя Немезида, явится ко мне в обличье неотесанного мужлана, который схватит меня за лодыжки и вытрясет всю душу в зеленоватую фаянсовую лохань с водой, и душа опустится в глубины реки Меконг, где плавают тела других мужчин в военной форме и целые семьи мирных жителей, на лицах которых — неверие и шок после артиллерийского взрыва, а чуть подальше, у буровой вышки в Мексиканском заливе, поросшей мхом у основания, ждет меня отец в каске, комбинезоне и кованых ботинках буровика, — там, где он утонул двадцать лет назад.

Наконец Бобби Джо ослабил хватку, так как устал держать меня, и я, задыхаясь, в позе эмбриона, тяжело обрушился на пол, впечатавшись щекой в мокрый кафель.

— Выйди, глянь, что там, — сказал человек в плаще. Бобби Джо выпрямился и, переступив через меня, вышел.

— Ну, что-нибудь вспомнил о Фицпатрике? — спросил человек в плаще.

Я не в состоянии был отвечать. В тот момент я даже не помнил такого имени. Потом услышал, как Бобби Джо подошел к дверям.

— Его сучка высвободила ногу и столкнула лампу у кровати в окно. Во дворе, к чертям, полно людей с вечеринки, — сообщил он.

— Пора смываться, — проговорил человек в плаще и встал. Причесываясь, он прошел мимо меня, продолжая: — Сегодня вечером ты выиграл, лейтенант. Но пусть это будет для тебя уроком. Не пытайся играть в высшей лиге. Устроишь себе дерьмовую жизнь, уж поверь. Риск большой, куча ненормальных вокруг, редкие бонусы на стороне, вроде того, что лежит в соседней комнате. У тебя есть cojones [10], но Бобби Джо и Эрик в следующий раз их вырежут.

После этого они вышли за дверь в темноту, как три зловещих клоуна, ворвавшиеся в нормальный мир с бейсбольными битами наперевес.

По звонку соседей приехали три полицейских машины из Второго округа, скорая помощь и пожарная машина. Вращающиеся красные и синие огни освещали деревья и дома; на лужайке и в самом доме толпились полицейские, врачи, пожарники в желтых макинтошах, соседи с бокалами пива и сангрии. Люди что-то записывали и переговаривались по рации с сильными помехами. Но все это абсолютно ничего не значило. Любой честный полицейский скажет вам, что очень редко удается поймать кого-нибудь в результате расследования или детективной работы; другими словами, если мы не схватили преступников на месте преступления, то вряд ли вообще когда-нибудь поймаем. Когда мы на самом деле их задерживаем, то, как правило, потому, что этому способствуют осведомители, или потому, что сами спотыкаются, наступая на собственные шнурки, и сами подают ключ к разгадке (ведут машину в нетрезвом виде, ездят по просроченной лицензии). Это не мы умны — просто они глупые.

Именно поэтому в конце шестидесятых — начале семидесятых агентов ФБР стали выставлять в таком неприглядном свете, как не способных поймать группу подростков, венчавшую список «особо опасных преступников». Вместо того чтобы вести дела таких законченных психопатов, как Элвин Карпис и Чарльз Артур Флойд, ФБР сосредоточилось на недоучках из Висконсинского университета и Брандейса, которые взрывали научные лаборатории, банки и грузовики, а потом тихо линяли обратно в пригороды. Эти любители, войдя в преступный мир, всем путали карты.

Последним, кто ушел из дома, был следователь по месту преступления, к которому я обратился с просьбой навести порядок. Он снял отпечатки пальцев с дверей, в спальне и ванной комнате и, пожав плечами, молча вышел за дверь. Таким образом он, видимо, хотел показать, что думает о том бесполезном занятии, которое я ему подкинул.

— Он что-нибудь нашел? — спросила Энни.

Она сидела за обеденным столом со стаканом виски в руках. Лицо у нее было бледным, в синих глазах застыла апатия.

— Да тут, наверное, все отпечатки смазаны, хотя они никогда особой пользы нам не приносят, пока у нас нет самого трупа или задержанного. Даже если у следователя есть кровавый отпечаток целой ладони, ему придется сверять его еще и с десятками тысяч других, а это развлечение похоже на вышивание с закрытыми глазами. Поэтому у него был такой счастливый вид, когда он уходил. Прости, что я принес в твой дом всю эту мерзость. Сегодня вечером потерял бдительность. Мне надо было разделаться с этими парнями, как только они вышли из машины.

— Ты не виноват, — вяло и как будто издалека прозвучал ее голос.

— По-моему, тебе следует съездить в больницу. Сотрясение мозга — коварная штука.

— Дело не в сотрясении.

Я заглянул в ее бескровное, опустошенное лицо.

— Слушай, может, я быстренько съезжу домой переоденусь, а потом поедем в итальянский ресторан на озере. Там так готовят лазанью, что ум отъесть, — предложил я.

— Вряд ли я смогу сегодня куда-нибудь поехать.

— Хорошо, тогда я схожу в китайский ресторанчик на Сент-Чарльз-авеню и принесу нам чего-нибудь. Обернусь за несколько минут.

Она молча уставилась в пространство.

— А ты мог бы никуда не ходить какое-то время? — спросила она.

— Ладно, но давай договоримся — никакой выпивки. Я лучше сейчас быстренько организую горячее молоко и омлет.

Я взял у нее из рук стакан виски. И тут она подняла на меня глаза, полные отчаяния, губы задрожали, и по щекам ручьем покатились слезы.

— Он лапал меня своими руками, — выдавила она. — Всю облапал, везде, везде. А другой в это время смотрел.

И она разрыдалась, уронив подбородок на грудь.

— Послушай, Энни, ты очень смелый человек, — сказал я. — Ты сама этого не знаешь, но ты спасла мне жизнь. Много ли людей способно на это? Большинство просто падают кверху лапками, когда в их жизни приходит что-то страшное. Никакие ублюдки не способны навредить такому человеку, как ты.

Она по-прежнему не поднимала головы и сидела, обхватив себя руками.

— Пойдем-ка лучше в гостиную и сядем там, — предложил я.

Обняв Энни за плечи, я довел ее до дивана, сел рядом и стал греть ее холодные пальцы своими ладонями.