Удачи тебе, сыщик! - Леонов Николай Иванович (книги хорошего качества TXT) 📗
Жизнь полна неожиданностей, и не всегда неприятных. Фигура Константина Васильевича Рогового выплыла перед Кириллом Владимировичем совершенно неожиданно. Он раз и навсегда категорически запретил своим людям встречаться, пить водку, поддерживать какие-либо отношения с ворами в законе, рэкетирами, преступниками других мастей. Учтите, что среди самых, казалось бы, крутых ребят каждый десятый чей-нибудь агент, неустанно повторял Трунин. Даже если на твоих глазах человек обворовал или зарезал, отнюдь не значит, что он человек верный, а следует лишь, что он вор и убийца и тем быстрее, вымаливая снисхождение, продаст. Если уж так случилось, что попал в компанию, ведь не в консерваторию же ходить, завязался разговор, рядом бахвалятся подвигами, запоминай и молчи. А если молчать становится опасно, жалуйся на жизнь, природную трусость, терпи унижения, только не выступай.
И вот однажды, три месяца назад, ближайший сподвижник Трунина пришел и рассказал, что накануне вечером был в компании солидных кооператоров. Все было пристойно: пили, ели, трепались о женщинах. Тогда-то к столу и подсел мужик лет сорока, сильно поддавший, кого-то из присутствующих он знал. Судя по манерам и речи, мужик битый, явно посещал «хозяина». Незваный гость говорил много, жаловался на судьбу, на деловых людей, мол, сегодня у них ни совести, ни чести. Недавно один из главных авторитетов объявил, что продает миллионы «зеленых», собрал сотни миллионов деревянных, а всех носильщиков сдал ментам. Ну этого гнилого авторитета вмиг зарезали, но деньги не нашли. А вот недавно этот мужик узнал, что провернул операцию не покойник, зарезали исполнителя, а главный – жирует и веселится, над деловыми потешается.
Это человек, который мне нужен, понял Трунин. У человека есть валюта, его не защитит государство и мафия. Золотой теленок, только как его найти? Довольно быстро удалось установить, что зарезан был некто Лебедев Юрий Петрович, который последний год находился в тесных деловых контактах с Волиным Русланом Алексеевичем – директором советско-австрийского совместного предприятия. В прошлом году Волин уехал в Вену, где в настоящее время и проживает. Возможно, Волин? Трунин нанес визит в офис московского отделения совместного предприятия, представился коммерсантом, который хотел бы поместить некоторую сумму и хотел бы в связи с этим ознакомиться с положением дел. Он провел в офисе два дня, ничего не понимая, просматривал документацию, познакомился с секретаршей и бухгалтером, как и положено, подарил цветы и французские духи. За обедом Трунин жаловался, что деньги у него есть, но делец он начинающий, если девушки помогут ему советом, он в долгу не останется. Прошел один обед, назавтра второй, вечером, естественно, вместе поужинали, Кирилл Владимирович был щедр, корректен, сыпал комплиментами, обронил, что у него есть друг – холостяк и миллионер, если «красавицы» не возражают, то они вчетвером могут прокатиться на пароходе вокруг Европы. «Красавицы», естественно, были девушки битые, уже давно никому не верили и поначалу хотя держались просто, но лишнего не болтали. Они никак не могли понять, что нужно этому проходимцу, так они между собой называли любого мужчину, который в первый же день дарил подарки и угощал обедом. «Красавицы» пребывали в недоумении: новый знакомый вопросов не задавал – шутил, сыпал комплименты, щедро платил, в койку не тащил. В отношении последнего девушки не обманывались, конкуренцию на рынке знали, с такими деньгами мужик мог купить товар и получше. И если секретарша вечером, при соответствующем освещении, еще как-то годилась, то бухгалтерша и в кромешной тьме, даже боком ни в какие ворота не проходила. Трунин все отлично понимал, внешне был все так же любезен, но про себя посмеивался. Женщина – существо любопытное, известно, что эта слабость сгубила даже хитрую и осторожную кошку. И долготерпение Кирилла Владимировича на второй день, вечером, после обильного ужина, когда они зашли в валютный бар гостиницы «Космос», было вознаграждено сторицей. Трунину и в голову не могло прийти, что последней каплей, которая переполнила чашу девичьего терпения, были его дымчатые очки. Похожие носил Руслан Волин, и, глядя на них, секретарша постоянно вспоминала исчезнувшего шефа. Сравнение было отнюдь не в пользу нового знакомого. Русланчик интереснее и ростом выше, а уж про костюм и говорить нечего. Перед расставанием, когда шеф раз, наверное, в десятый повторял, что будет платить зарплату с учетом инфляции за безделье и молчание, он неожиданно расчувствовался и трахнул свою ненаглядную прямо на письменном столе. В принципе, ничего нового не произошло, но шеф, даже занимаясь любовью, очки не снял, а новый знакомый снимал их каждый раз, как присаживался к столу и начинал разговаривать с дамой. Женщина пригубила оплаченный валютой коньяк, взглянула на очки и не к месту заявила, что бывший шеф – проходимец, офис их днями закроется, и лучше деньги пропить, чем вкладывать в эту лавочку. Бухгалтерша возмутилась, затрясла бюстом, обозвала подругу сучкой, в общем, «красавицы» сцепились. Тут впервые Трунин услышал о каком-то депутате, здоровенном мужике по кличке Патрон, выяснилось, что молодой шеф был фигурой подставной, заправлял всем именно Патрон, которого от тюрьмы спасла лишь депутатская неприкосновенность.
Много интересного услышал Кирилл Владимирович в валютном баре: не спрашивая, узнал фамилию, имя и отчество Патрона, министерство, где он служит, и должность, даже служебный телефон. В конце вечера дамы напились и помирились. Трунин стал молчалив и рассеян, по домам развез, распрощался холодно, больше «красавицы» его не видели.
Сутки он не выходил из квартиры, обдумывал ситуацию. Депутат, начальник управления союзного министерства, негласный хозяин СП, под которым ходил бухгалтер Корпорации Лебедев. Именно он поддерживал связь с регионами, собирал деньги многомиллионной валютной операции. Старика впопыхах зарезали, деньги исчезли. Трунин чувствовал, что вышел в цвет и нужен ему именно Константин Васильевич Роговой. Теперь как к нему подступиться? Около месяца Трунин прослушивал телефонные разговоры Патрона, техникой оборудовали как служебный, так и домашний аппарат. И как ни был старик осторожен – беседы с Берлином и Веной носили, казалось бы, самый невинный характер, – сообразительный Трунин без особого труда уловил криминал. Ну зачем, спрашивается, нужно чуть ли не через день разговаривать по международному, который стоит бешеных денег, о здоровье, болезнях и сложностях бытия. Слишком часто в разговорах употребляются слова «дорога», «лекарства» и «время». Сложив все вместе, Трунин понял окончательно, что Роговой – именно тот человек, который захватил миллионы Корпорации, и сейчас он, видимо, занимается наркотиками, то есть ворочает миллионами долларов.
Потом произошло то, что и должно было произойти, – старый хищник и молодой охотник встретились. Сначала молодой одержал, казалось бы, полную победу, но сразу же допустил стратегическую ошибку. Следовало взять одноразово сколько можно, оборвать связь и уйти. Физически беззащитный, ошарашенный напором и беспределом Роговой изыскал бы наличность. Но Трунин посчитал, что схватить даже очень крупный слиток, но оставить в земле золотую жилу неразумно, решил стать партнером, войти в долю. Молодость имеет колоссальные преимущества при атаке, штурме, кровавой драке – в позиционной же, затяжной борьбе начинает брать верх опыт. Начнем с того, что главный козырь Кирилла Владимировича Трунина – угроза физической расправы над Роговым как назидание для потомков – был блефом. Захватить Патрона, замучить и уничтожить действительно не представляло труда. Но, во-первых, такую акцию Трунин никогда не стал бы афишировать: такое сотворить равносильно тому, что спустить с цепи свору хорошо обученных собак, которые тут же бросятся на охоту. Пусть они долго будут искать след, но жить и знать, что твой след ищут, Трунина отнюдь не прельщало. Во-вторых, и главное, совершить рискованную акцию в назидание кому? Есть люди, хотя бы один человек, могущий заменить Патрона? Значит, убить можно, но толку от этого ни на грамм, а блеф проходит лишь сиюминутно, при умелой игре можно продержаться несколько дней, максимум недель. Не более. Уже через месяц Трунин понял, что Патрон его раскусил, с каждым днем боится все меньше, власть забирает все больше. Еще некоторое время Патрон при встречах, обсуждая дела, лишь ухмылялся, а последний раз, положив тяжелую ладонь молодому содельнику на плечо, сказал:
