Мания расследования - Топильская Елена Валентиновна (читать книги .txt) 📗
— Я что, идиот? Посоветоваться пришел.
— А что я вам могу посоветовать? Защитить вас в частном порядке я вряд ли смогу. Усильте охрану или уезжайте.
— Чего? — Костя отвел взгляд от окна и прищурившись стал смотреть на меня. Все-таки иногда он туговато соображал. — А-а, вы не поняли. Меня не в этом смысле заказали.
— А в каком?
— Ну, это… В общем, посадить меня хотят.
— Опять?! — я не смогла удержаться от улыбки. Бедный Костя, уже почти все свое состояние отдал за волю, и вот опять маячит призрак тюрьмы! Так никаких денег не напасешься.
Костя глянул исподлобья.
— Вам смешно?
— Извините, Константин Алексеевич.
— Просто Костя, — поправил он меня. — Не приперло бы меня, я бы к вам не пришел.
— Ну, рассказывайте.
И Костя рассказал мне фантасмагорическую историю про то, как некто заказал его посадку. Начал он с того, что после освобождения, естественно, впал в определенную эйфорию…
— Ну, разгуляево там, понятно; по кабакам мотался, стриптизерок снимал… А когда первый хмель прошел, чувствую — кто-то меня ведет.
— В каком смысле? — уточнила я.
— Нюхом чую, кто-то мне в затылок дышит. Такое чувство, будто я под колпаком.
Я поверила Барракуде: чутье у него было звериное; только благодаря этому чутью Костя был еще жив, хотя желающих грохнуть его с каждым годом все прибавлялось. Правда, пару пуль он все-таки получил, но опять же благодаря нюху на опасность ему удалось выйти из передряг с минимальными потерями; в моменты покушений он всегда выпрыгивал из машины за секунду до того, как туда бросали гранату, и падал на землю в полуметре от дорожки, вспаханной автоматной очередью.
— Сначала думал, на мушку взяли, — монотонно продолжал Костя. — Потом чувствую, не то. Пасут меня, но если бы хотели шлепнуть, давно бы уже мне мозги продырявили. Нет, думаю, что-то тут не то.
Передвигался Костя по городу на своем бронированном «Мерсе», с тремя парнями из остатков его команды, большая часть которой продолжала существовать на деньги налогоплательщиков в условиях лишения свободы. Общался с ограниченным кругом лиц, постоянно менял номера мобильных телефонов, поэтому, если не знать, куда он собирается, то засечь его где-то было большой проблемой. Первой «ласточкой», поначалу принятой Костей за случайность, стал эпизод со стриптизершей из ночного клуба.
Во время очередного кутежа приглянулась ему пышногрудая девушка, согласившаяся за умеренную плату скрасить его холостой досуг. Из клуба он отвез ее на одну из своих съемных квартир и всю ночь наслаждался приватными танцами. Утром обласканная девица, заработавшая за эту ночь приличную сумму, поцеловала Костю на прощание и ушла. А через два часа, пока Костя еще нежился в постельке, в дверь позвонили.
— Поверите, Мария Сергеевна, про эту хату никто, кроме пары моих ребят, не знал. И вдруг звонят. Хорошо, у меня пушки с собой не было, а то бы я еще, упаси Господи, ментов положил бы… Тьфу-тьфу-тьфу, даже думать об этом не хочу!
На вопрос «кто там?» ему ответили: «Милиция». Вежливый участковый («Ничего не могу сказать, Мария Сергеевна, мент мне не хамил, культурно так объяснил, что девка на меня заяву накропала, и надо пройти к нему в участок, дать объяснение. Даже кичей не грозил, только документы проверил»), обращавшийся к нему по имени-отчеству, показал заявление от стриптизерши о том, что та была насильно увезена с места работы мужчиной по имени Константин, против воли содержалась в его квартире до утра («адрес знает визуально») и подверглась сексуальному насилию.
— Представляете, Мария Сергеевна, сексуальному насилию! Да у этой бляди через рот асфальт видать, прости меня Господи! — от избытка чувств Костя даже перекрестился. — Я участкового сразу спросил: побои есть? Тот говорит, пока экспертизы не было, но девушка тебя грузит натурально, а заявление уже заштамповано. Слышь, говорю, командир, дай я с потерпевшей поговорю, пусть она мне в глаза скажет, что я ее насильно умыкнул. Да они там в клубе из-за меня чуть не подрались, я им за ночь штуку пообещал. А насчет насилия, говорю, может, я и был немного груб с девушкой, так я готов материально компенсировать моральный ущерб в меру своих возможностей. В общем, пошли мы в участок. Там сидит эта коза. А я на улице, возле опорного пункта, приметил тачку одну, на такой руоповцы в кабак приезжали как-то, еще до моей посадки. Номера не помню, но тачка в глаза бросилась. Там пустырь вокруг, а посреди помойки — «форд» нестарый, и двигатель работает. Ну, думаю, неспроста это, явно ждут кого-то. Вы мне верите?
В то, что Костя с одного взгляда опознал руоповскую машину, я поверила сразу. Наблюдательность входит в джентльменский набор каждого уважающего себя киллера, а Костя был киллером вдохновенным, и звериный нюх сочетал с орлиным глазом.
— В общем, вошел я туда и козу спрашиваю, мол, дорогая, может, что не так, ты меня извини, только зачем же сразу посторонних вмешивать в наши отношения? Вот тут она в натуральные слезы ударилась. И участковому говорит: простите Бога ради, не могу я вот так человека посадить. Отпустите и его, и меня. То есть не совсем, значит, совесть просрала, вы извините, Мария Сергеевна, но я говорю, как было.
— Ничего, ничего, — махнула я рукой.
— Так вот. Участковый ей говорит: ты, говорит, за дачу ложных показаний расписалась? Расписалась. Так как же? Когда ты правду говорила? Но я вижу, участковому всей этой хе.., ну, в общем, фигни не хочется, не от души он ее пугает. Девка заволновалась еще больше, чуть на колени перед ним не бросилась, говорит, хотите, я вам денег дам, только не надо никакого уголовного дела. И в сумочке баксы перебирает, от меня полученные. А я тихо сижу, даже не угрожаю, жду, чем кончится. Мне когда участковый заяву давал читать, я заметил, что штампа никакого на ней нету. Значит, еще официального хода не дали.
Кончилось тем, что «потерпевшая» написала заявление, что извиняется и никаких претензий к гражданину Бородинскому не имеет.
— Когда она ушла, я участковому говорю — ты порви заяву-то, она же все равно не зарегистрирована, а он смеется. Нет, говорит, мне надо для отчета. Ну, я ему денег дал, мужик-то приличный, он же не виноват, что эта шалава на меня бочку покатила. А сам из участка вышел, думаю, сейчас в лабаз сбегаю, пузырь куплю и с мужиком раздавлю за правду. Думал еще деваху догнать и пару слов ей на ушко шепнуть, так, для науки, без членовредительства. Смотрю — нету ее. И тачки руоповской тоже нету.
— Может, это совпадение?
— Не-ет, — убежденно покачал головой Костя. — Ей некуда было деться, там пустырь. Я вышел через три минуты после нее, она как сквозь землю провалилась. Не-ет, ее менты увезли. И была это конкретная подстава.
— А что за руоповцы? — спросила я.
— В том-то и дело, что не знаю. Номер я сразу через своих людей пробил…
— Ну, и?..
— Вот то-то и оно. Нету такого номера, — грустно сказал Костя.
— Но в принципе же можно установить, кто ездит на этой машине?
— Можно, наверное. Я уже там жалом поводил, у них в каждом отделе по такому «форду», поди узнай, кто девицу обработал.
Пока ничто в рассказе Кости не резало мне слух. Я знала, что некоторые сотрудники милиции имеют запасные номера, для разных целей, но как без помощи ФСБ выяснить, за кем числятся конкретные номера, я, честно говоря, не представляла.
— А девушка? — мне не верилось, что Костя ни о чем не спросил девушку, уж она-то знала, кто ездит на той машине.
— Девушка… — хмыкнул Барракуда. — Я-то сам туда не совался, ребят послал, они должны были ее снять как бы для себя, не привлекая внимания, привезти ко мне, я бы с ней поговорил.
— И что?
— И ничего. Девица после этого приключения на работу не вышла.
Я даже не стала задавать Косте вопрос, выяснил ли он ее домашний адрес. Наверняка и адрес выяснили, и домой съездили, и с подружками поговорили, но девушка, судя по всему, испарилась бесследно. Не думаю, что ее стерли с лица земли по такому ничтожному поводу, но где-то она затаилась.
