Колыбельная - Макбейн Эд (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

— Угу.

— Который чуть-чуть знаком с техникой ведения допроса.

— Угу.

— Например, с тактикой, когда подозреваемый отвечает на вопрос другим вопросом.

— Да, — сказала Карин и улыбнулась.

Ответной улыбки она не дождалась. — Поэтому, если я вас спрашиваю, чем мы будем заниматься, — отчеканила Эйлин, — мне не нужно задавать встречный вопрос, чем бы я хотела заниматься! Вас специально обучали для того, чтобы вы знали, как в таких случаях надо поступать.

— О'кей! — отозвалась Карин.

— И, между прочим, я прекрасно сама умею без конца говорить «угу» и «о'кей», — не унималась Эйлин. — У вас есть подозреваемый? Отлично! Пусть он себе болтает, а вы только поддакиваете, и он сам себя загонит в угол.

— Но вы же не подозреваемый! — улыбнулась Карин.

— Я хотела сказать...

— Я поняла, что вы хотели сказать. Вы требуете, чтобы я разговаривала с вами, как с профессионалом.

— Да.

— Хорошо. Так и поступлю. Но с условием, что вы мне окажете подобную же любезность.

Эйлин удивленно посмотрела на нее.

— Итак, — сказала Карин, — вы хотите оставить службу в полиции.

— Да.

— И именно поэтому вы здесь?

— Да.

— А по какой причине?

— Я только что вам сказала... Я хочу...

— Да, уйти из полиции, вы говорили. Но это не объясняет, почему вы пришли сюда. Если вы хотите уволиться со службы, зачем вам встречаться со мной?

— Потому что я говорила с Сэмом Гроссманом из лаборатории...

— Да, капитан Гроссман. Мы с ним знакомы.

— Да, так вот, я беседовала с ним, уже забыла о чем, кажется, хотела получить совет, в какой области мне попробовать теперь поработать, и он пошутил, знаю ли я что-нибудь о Пицце. А я сказала ему, что работала там, а он посоветовал мне тогда позвонить доктору Левкович и сказал, что она может помочь решить проблему, которая, похоже, у меня возникла.

— И как бы вы сформулировали свою проблему?

— Но я же сказала вам! Я хочу уйти со службы.

— Тогда почему не уходите? — Вот это вопрос. Понимаете, каждый раз, когда я на грани того, чтобы подать рапорт об отставке... оказывается, что не могу этого сделать.

— Ага. А вы вообще подавали рапорт?

— Нет. Еще нет.

— А когда произошла эта перестрелка?

— Вы хотите сказать, это убийство? Я убила человека, доктор Левко... а между прочим, как мне к вам обращаться?

— А как бы вы хотели ко мне обращаться?

— Вы опять за свое?

— Извините, привычка.

Эйлин вздохнула.

— Все же хотелось бы знать, как лучше, — сказала она.

— Вам неудобно выговаривать «доктор Левкович»?

— Да.

— Почему?

— Не знаю. А вам было бы удобно называть меня «детектив Берк»?

— Не знаю. А как вы хотите, чтобы я...

— Не думаю, что мы занимаемся делом, — перебила ее Эйлин.

— Почему же?

— Потому что вижу, каждый раз, когда я задаю вам вопрос, вы отвечаете на него вопросом. В такую игру мы играем с любым уличным воришкой!

— Да, но сейчас это не игра, — возразила Карин.

Их взгляды встретились.

— И допрос воришки — тоже не игра. По крайней мере, для него, — продолжила Карин.

Эйлин продолжала смотреть на нее в упор.

— По-моему, лучше бы вам поменьше обращать внимания на мои профессиональные приемы, а побольше следить за тем, чтобы нам было удобнее разговаривать друг с другом.

— Может быть.

— И простите мою бестактность.

Карин улыбнулась.

Эйлин улыбнулась ей в ответ.

— Итак, — сказала Карин, — как бы вам хотелось, чтоб я вас называла?

— Эйлин. — И как бы вам хотелось ко мне обращаться?

— А как бы вам хотелось, чтобы я вас называла?

Карин расхохоталась.

— Карин, о'кей?

— О'кей, Карин, — повторила Эйлин.

— Так вам будет удобно?

— Да.

— Хорошо. Может, теперь начнем работать?

— Да.

— Хорошо. Так когда вы убили этого человека?

— В ночь на Праздник Всех Святых.

— Прошедший Хеллоуин?

— Да.

— То есть меньше трех месяцев назад?

— Два месяца.

— Где это произошло?

— В меблированных комнатах в районе Канала.

— В доках?

— Да.

— На Калмз-Пойнт?

— Да.

— Это территория Семьдесят второго участка?

— Верно. Но я работала с Энни Роулс из отдела по борьбе с изнасилованиями. Там все перепуталось. Она действовала в контакте с отделом по расследованию убийств, и им понадобилась «наживка». Энни пригласила меня. — Эйлин пожала плечами. — Я думала, что из меня получится неплохая приманка.

— Получилась?

— Нет.

— Тогда зачем вас пригласили?

— Раньше я ею была.

— Хорошей приманкой?

— Да. Но сейчас уже не та.

— И поэтому вы хотите уйти из полиции?

— Ну, если не можешь выполнять свою работу, нужно освободить место, не так ли? — Она опять пожала плечами. — По крайней мере, я так смотрю на эти вещи.

— Угу. А как звали того парня?

— Какого? Которого я убила?

— Да, конечно. А кого, вы думали, я имею в виду? — Я думаю, того, которого я убила. Ведь мы говорили о нем, не так ли? В ночь на Хеллоуин?

— Да.

— Его звали Роберт Уилсон. Ну, Бобби. Он просил называть его Бобби.

— А почему вы его убили, Эйлин?

— Потому что он полез на меня с ножом.

— Угу.

— В этом городе он уже зарезал трех проституток.

— Да, симпатичный парень.

— Знаете, на самом деле. Я хочу сказать... Я знаю, это звучит глупо...

— Продолжайте.

— Ну, я была вынуждена постоянно напоминать себе, что имею дело с убийцей. С человеком, который убил трех женщин. Одной из них было всего шестнадцать. Мне показывали их снимки в Семьдесят втором, он действительно над ними потрудился. Они были все изрезаны. Так что все это я знала, знала, что он очень опасен, но он был таким очаровательным! Я знаю, я, наверное, психопатка.

— Угу.

— Он отпускал такие шутки.

— Угу.

— Очень смешные шутки. Это было очень странно. Я сидела, болтала с убийцей и смеялась. Это на самом деле было странно.

— А как он выглядел?

— Бобби? Блондин. Здоровенный парень. Рост где-то под сто девяносто, вес примерно девяносто. Может, чуть больше. Девяносто пять, где-то так. Очень крепкий парень. На правой кисти у большого пальца — татуировка. Синее сердечко, обведенное красным.

— В нем что-то было?

— Что вы имеете в виду?

— В сердечко — в него что-то было вписано?

— О-о, нет. Ничего не было. Мне тоже показалось странным.

— Сразу же?

— Нет, позднее, когда я думала над этим. Сердце — и без вписанного в него имени. Обычно ведь вписывают имя, не так ли? — Эйлин пожала плечами. — Все преступники, с которыми я имела дело, если у них есть наколка — сердце, — в него всегда вписано имя. Но у него — нет. Странно.

— Так. Дай мне немножко разобраться. Вы были с ним в номере, и он там отпускал шутки, верно?

— Нет, раньше. В баре. Они меня посадили в бар. Одетую и раскрашенную под шлюху. Потому что...

— Потому что три предыдущих жертвы были шлюхи.

— Да. Он склеил меня в баре, и я пошла с ним туда, где он мог проявить свою сущность. Так мы оказались в этом номере.

— Там он полез на тебя с ножом, и ты была вынуждена его пристрелить.

— Да, именно так.

— А где были те, кто тебя страховал?

— Они потеряли меня, но это совсем другая история.

— Ты мне ее расскажешь?

— Ну, — Эйлин немного замялась, — мой жених думал, что мне не очень-то нужна помощь в работе, так что он...

— Как его имя?

— Клинг. Берт Клинг. Он — детектив Восемьдесят седьмого участка.

— И что ты о нем думаешь?

— Как о детективе?

— Нет. Как о женихе.

— Это раньше я его считала женихом.

— А сейчас?

— Я сказала ему, что некоторое время нам лучше не встречаться.

— Почему ты так ему сказала?

— Я подумала, что пока я не разберусь, что со мной происходит...