Смертельный лабиринт - Незнанский Фридрих Евсеевич (книга бесплатный формат txt) 📗
– Именно так. У меня нет ни малейшего желания обсуждать грешную жизнь Морозова, лежа в твоих объятиях. Это – на будущее. И чтоб ты больше не считал, что нам с тобой не о чем говорить, милый.
– Кошечка показывает коготки... – засмеялся Климов. – А что, мне нравится!
Когда они сели в машину и Марина обернулась, чтобы кинуть свою сумочку с неразлучным целлофановым пакетом на заднее сиденье, она увидела лежащий там большой сверток.
– Батюшки, а это что? Как вы их называете – вещдоки?
– Дело в том, что по долгу службы и против собственной воли, естественно, я вынужден был дважды пообедать сегодня у двух непримиримых соперников и противников, с которыми работал твой подопечный журналист. Но я посчитал, что это было бы в высшей степени несправедливо, если бы и ты, хотя бы частично, не разделила мое вынужденное пиршество. Вот и заехал на рынок, тут, неподалеку. Буду угощать тебя таким мясом, которого ты отродясь не едала. По-нашему, по-донскому, по-казачьему. Так что готовься морально. А теперь к делу...
И Климов, не упуская подробностей, посвятил ее в суть своих посещений ресторанов Суворова и Батурии. Не упустил и Надю с ее рассказом об известном клиенте и комментариями Петра Егоровича. После чего высказал и свои собственные соображения. Он ничего уже не скрывал от Марины, потому что видел в ней свою не только единомышленницу, но и самого близкого друга, если так можно сказать о женщине, с которой с удовольствием делишь постель...
Марина слушала его с некоторым напряжением, особенно то, что касалось последней части – по поводу «друга в постели». Но промолчала, оставив без комментариев. Зато касательно взятки в пять тысяч баксов выразилась довольно откровенно:
– Это еще немного. По нынешним временам – цветочки. Хотя обидно. Впрочем, теперь уже не о чем жалеть. Кстати, похороны назначены на завтра. Приедут наконец родители, соберется нижегородская родня... Место выбили на Ново-Кунцевском, знаешь? В двенадцать. И завтра же будет объявлено о призе в миллион рублей тому, кто поможет раскрыть убийство. Вот такие новости. А насчет кредитора – это, Сереженька, отдельный разговор. Лучше не на бегу.
– Ну кредитор – это у тебя хорошая новость, а где которая не очень?
– Так миллион же! Ты сам говорил, что тебе это только помешает... Свистопляска начнется...
– Если уже не началась, – кисло ответил Климов и поводил из стороны в сторону усами. – Твой же секрет, поди, давно для «верхних» никакая не тайна, так? И там наверняка уже распределили роли и ответственность... Ну и черт с ними. Давай так, пока я буду готовить, ты мне обрисуешь этого кредитора. У тебя, кстати, какое впечатление о нем? Ты его видела?
– А если нет, что это меняет?
– Только то, что я верю твоим глазам и твоему чутью. Правда, с Ленечкой у вас, дорогая моя мадам, вышел маленький прокольчик, нет? Не кажется?
– Нет, Сереж, о Морозове я все-таки догадывалась. Точнее, знала, но просто хотелось ему верить... Чистота принципов там, то-се... Муть это, конечно, Сережа. Какие могут быть принципы, когда на карту ставятся, с одной стороны, жизнь, а с другой – большие деньги? И плюс азарт загонщика, почуявшего затравленного зверя! Какая после этого справедливая движущая сила?.. Значит, ресторанщики, ты считаешь, не могли мстить? Ведь у них же есть что скрывать от вас?
– Нет. Завтра в МУР скатаю, посоветуюсь с операми, послушаю, что они думают по этому поводу. Почти уверен, что наши мнения совпадут. Да, в двенадцать же – похороны! Родные будут к тебе подходить, да?
– Не только. К Сапову в первую очередь. К Эльдару. Ну и ко мне. Но я им в принципе не нужна, поэтому буду переключать их сразу на тебя, так что ты далеко не отходи. Может, тебе и командировка в Нижний не потребуется, не появится и повода подозревать меня, будто я хочу от тебя избавиться.
– Ну ты и вредная девушка! Когда я это тебе сказал? Уже позабыл давно, а ты все вспоминаешь и накачиваешь себя? Смотри, если я буду сердитым, мясо не получится, либо подгорит, либо еще что-нибудь нехорошее случится, – это я тебе точно говорю, примета есть такая нехорошая.
– Молчу, кормилец! – засмеялась Марина и ласково поглядела на него. – Ну ладно, пока время есть... Короче говоря, этот кредитор, он мне представился – я записала и фамилию, и адрес, и номер телефона, – никакого долга с Леонида не получил. И когда узнал о его смерти, очень расстроился. Думаю, искренне. О сумме речь у нас не шла, но, думаю, немалая. Что-нибудь в тех параметрах, о которых рассказал ты. О чем это говорит?
– О том, что мне с ним надо срочно встретиться, – мрачно сказал Климов. – И чем скорее, тем лучше. Это далеко?
– Ты хочешь сейчас? – насторожилась Марина.
– Боюсь, что завтра будет некогда... А мне и разговору-то – в глаза посмотреть, выслушать да себя проверить. Ты могла бы и в машине полчасика посидеть. Либо вместе бы зашли, так даже и доверия больше... А за ужин ты не беспокойся, я сказал, значит, будешь сегодня пальчики облизывать.
– Ну давай посмотрю... – Марина потянулась на заднее сиденье за сумочкой. – А знаешь, Сережка, – вдруг отчего-то развеселилась она, – мне нравится такая непредсказуемая жизнь! Раз – и поменяли планы.
– Два – и снова все расставили по своим местам! – продолжил Климов. – И чего тут хорошего для любимой женщины?..
– О-о! – многозначительно протянула она и удивленно уставилась на него. – Это у нас что-то новенькое!.. Может, мы еще и жениться захотим?
– А почему бы и нет? – Климов пожал плечами. – Вот спросим... Разрешат?.. Женимся... Подумаешь, тоже мне алгебраические уравнения Эвариста Галуа!
– Чего-о? – У Марины даже челюсть отвисла от изумления.
– Да ничего, – так же невозмутимо ответил Климов. – Это я так, просто к слову вспомнил его теорию уравнений высших степеней с одним неизвестным... Способный был мальчик... – Серьезно посмотрел на Марину и не выдержал, расхохотался: – Что, а? А всего и делов-то – энциклопедический словарь вовремя полистать, так-то, госпожа главный редактор. Ух, как же я тебя сегодня целовать буду, кто бы знал! Давай звони своему Шейлоку.
– Нет, – безнадежным голосом пробормотала Марина, вытаскивая «мобильник», – это что-то невозможное...
Шейлок, иначе говоря Герман Романович Шнейдер, считался довольно известным коллекционером всяческой старины. Что называется, от картин старых мастеров до пуговиц и от антикварной мебели до хрустальных подвесок для бра. Однажды, делая передачу о различных человеческих увлечениях, Морозов узнал об этом странном собирателе, посвятившем себя всему. Ну все, что есть, то и интересно. Причем каждая вещь в коллекции имела, разумеется, свою историю. И не в том суть, дорогая она была – в материальном смысле – или дешевая, акцент ставился в первую очередь на ее истории – происхождении, судьбе, переходящих хозяевах и так далее. Подходящая? – ступай в коллекцию. Другими словами, грабителям у Шнейдера делать было нечего, а вот любителям исторических загадок – полное раздолье. И бескорыстной, ну или почти бескорыстной, помощью Шнейдера чаще всего пользовались театральные постановщики, художники театра и кино, даже некоторые писатели, обожавшие необычные сюжеты, и так далее.
Передача получилась интересная, Шнейдеру стали чаще звонить, обращаться за помощью, жизнь собирателя перестала быть затворнической. Помня доброе дело, Герман Романович неоднократно выручал Леонида в трудных ситуациях: он понимал, что профессиональная деятельность тележурналиста опирается тоже на некоторые тайны, которые, иначе как оплатив определенные услуги, не раскроешь широкой публике. Но и Леонид никогда, оказывается, не подводил старика: долги возвращал в срок. А небольшой процент? Ну кто в наше время станет вообще говорить о такой мелочи?.. Надо – значит, надо. Леонид всегда мог рассчитывать на Шнейдера, как в недавнем прошлом на кассу взаимопомощи.
И вот старик неожиданно узнал о трагедии. Он места себе не находил, поскольку долг Морозова был на этот раз довольно значительным – пять тысяч долларов. К кому обращаться, Шнейдер не знал. Считал к тому же, что в несчастье такого рода требовать возврата долга не очень красиво. Но ведь это – не пять рублей. А журналист, знал старик, был человеком не бедным, если мог позволять себе подобные заимствования. И это не было в принципе чем-то из ряда вон – у Германа Романовича была расписка Морозова. Дружба, как говорится, дружбой, но финансовые расчеты должны иметь порядок.
